Конни Уиллис - Не считая собаки

А может, Принцесса попросту исчерпала отмеренные ей девять жизней. За последние четыре дня по крайней мере пять использованных я насчитаю без труда.

Хорошо бы дело оказалось в этом, а не в моем безобразном разгильдяйстве. Но вряд ли. И вряд ли так подумает Верити. Ради этой кошки она не побоялась рискнуть собой и навлечь гнев мистера Дануорти. «Вы не посмеете ее утопить», – сказала она. Так что вряд ли удастся свалить все на историческую самокоррекцию.

Меньше всего на свете я хотел бы встретиться с Верити при таких обстоятельствах, но другого пути нет. Сирил, даром что отряхнулся, все равно мокрый как губка, и профессор Преддик тоже, а Теренс явно промерз до костей.

– «Вот так и погибла “Геспер”, – неразборчиво декламировал он, отчаянно стуча зубами. – В полночный шторм и буран».

Необходимо обсушиться и переодеться, а других домов, кроме Мачингс-Энда, поблизости не видно. Значит, придется будить хозяев и просить пристанища, даже если в итоге нужно будет отчитываться перед Тосси, отыскалась ли ее «дуся-пуся Жужу». Даже если это чревато объяснением с Верити.

– Пойдемте. – Я взял Теренса под локоть. – Попросимся в дом.

Он не тронулся с места.

– «Упаси нас, Господи, смерть принять, как она, у Норманнских скал». Теперь Джавиц сдерет с нас пятьдесят фунтов.

– Об этом побеспокоимся позже, – заявил я. – Идемте. Давайте сперва постучим вон в те стеклянные двери – под ними виднеется полоска света.

– Я не могу в таком виде предстать перед родными возлюбленной, – поежился Теренс. – Без пиджака…

– Вот. – Я снял свой блейзер и выжал. – Возьмите мой. Они закроют глаза на то, что вы не одеты к ужину. Как-никак мы потерпели кораблекрушение.

Хлюпая на каждом шагу, ко мне подошел профессор.

– Я спас часть багажа. – Он вручил мне саквояж. – Однако все мои образцы, боюсь, пропали безвозвратно. И белый Ugubio fluviatilis, увы.

– Я не могу стучаться к хозяевам босиком, – противился Теренс. – Показаться перед возлюбленной полуодетым…

– Вот. – Я с преогромным трудом развязал мокрые шнурки одной рукой. – Возьмите мои туфли. Профессор, отдайте ему носки.

Пока они возились с промокшими носками, я скрылся за беседкой и заглянул в саквояж.

Принцесса Арджуманд, почти совсем сухая, сверкнула на меня глазами из темной глубины, а потом вскарабкалась по ноге прямо в объятия. Кошки вроде бы не любят влагу, но Принцесса с комфортом устроилась в моих мокрых руках и блаженно зажмурилась.

– За спасение не меня благодари, – честно признался я, – а профессора Преддика.

Но ей было все равно. Свернувшись поуютнее и прижавшись ко мне покрепче, она, как ни удивительно, замурлыкала.

– О, Принцесса Арджуманд нашлась? Отлично! – Теренс разгладил блейзер, видимо, уже немного севший от воды. – Значит, я угадал. Она все время была здесь.

– Пристало ли оксфордскому дону являться без носков? – усомнился профессор.

– Вздор! – уверенно заявил я. – Профессор Эйнштейн их вовсе не носил.

– Эйнштейн? Не имею чести знать.

– Узнаете, – пообещал я, поднимаясь по склону.

Догадка Теренса насчет задернутых штор, похоже, оказалась верной. Как только мы ступили на лужайку, они слегка раздвинулись, являя слабый мерцающий огонек, и послышались голоса.

– Невероятно интересно, – произнес мужской. – Что сначала?

– Возьмитесь за руки. – Голос похож на Верити. – И сосредоточьтесь.

– Ой, маменька, спросите насчет Жужу! – Это определенно Тосси. – Спросите, где она!

– Тс-с-с.

В наступившей тишине мы подошли к дому.

– Дух, ты здесь? – вопросил властный голос, и я чуть не выронил Принцессу. Один в один леди Шрапнелл, но ей здесь взяться неоткуда, значит, скорее всего это «маменька» Тосси, миссис Меринг.

– О дух с того света, – проговорила она, и я с трудом подавил порыв пуститься наутек, – снизойди к нам!

Мы перебрались через цветочный бордюр на мощеную дорожку, ведущую к французским дверям.

– Поведай нашу судьбу! – провыла миссис Меринг, и Принцесса, вскарабкавшись по моей груди, впилась мне когтями в плечо. – Войди, о дух, и принеси нам вести о пропавших близких!

Теренс постучал в дверь.

Повисла тишина, потом миссис Меринг дрогнувшим голосом сказала: «Войди же…»

– Стойте, – вмешался я, но Теренс уже распахнул двери. Ветер парусом надул занавески, и мы, моргая, уставились на немую картину при свечах.

За круглым столом, покрытым черной тканью, держась за руки и зажмурившись, сидели четверо: Верити в белом, Тосси в рюшечках, бледный молодой человек в пасторском воротнике и с выражением неземного блаженства на лице и, наконец, миссис Меринг, которая, слава Богу, не имела внешнего сходства с леди Шрапнелл. Она была куда обширнее, с массивной грудью и массивными подбородками.

– Войди, о дух с того света! – возвестила она, и Теренс, раздвинув занавески, шагнул внутрь.

– Прошу прощения…

Все открыли глаза и уставились на нас.

Мы, похоже, являли не менее живописную картину: расцарапанный Теренс, я босиком, все промокшие и потрепанные, словно крысы с корабля, и это не считая собаки, которая по-прежнему откашливалась Темзой. И кошки.

– Мы пришли… – начал Теренс.

Миссис Меринг поднялась, прижимая руку к необъятной груди.

– Они пришли! – вскричала она и рухнула без чувств.

Причины викторианской сдержанности – Дусечка-пусечка Жужу возвращается к мамочке – Рыба – Недоразумение – Как важно стучаться – Знакомство – Ирландские фамилии – Поразительное совпадение – Еще рыба – Неохотное отбытие – Еще недоразумение – Я отправляюсь на боковую – Визитеры – Коллизия

Вернее сказать, не рухнула без чувств, а потеряла сознание. Миссис Меринг плавно опустилась на вытканный цветами ковер, умудрившись ничего не задеть, – нелегкое, между прочим, дело, учитывая меблировку помещения. Большой круглый палисандровый стол, треугольный столик с альбомом ферротипов, стол красного дерева с букетом восковых цветов под стеклянным колпаком, набитая конским волосом софа, обтянутая дамастом козетка, легкое виндзорское деревянное кресло, массивное моррисовское кресло с деревянными подлокотниками, честерфильдовское кожаное кресло, несколько оттоманок, бюро, книжный шкаф, горка с безделушками, этажерка, каминный экран, арфа, аспидистра и слоновья нога.

А еще она падала очень медленно, и пока она оседала, я успел кое-что подметить.

Во-первых, миссис Меринг не единственная отреагировала так, будто увидела привидение. Бледный молодой человек (должно быть, священник) стал белее своего пасторского воротника, а Бейн у двери ухватился за косяк, чтобы не упасть. Однако ужаса разоблаченного убийцы я на его лице не заметил. Не знай я истинной картины событий, подумал бы, что там написано скорее облегчение. Или радость, что уж совсем ни в какие ворота.