Нил Гейман - Интермир

– Получается! – воскликнул Джей/О.

Я мельком глянул на госпожу Индиго – убедиться, что она нам больше не помешает. Ей было не до этого: в алом вихре мелькали сполохи, просвечивая колдунью насквозь, так что становились видны кости скелета. Она корчилась от боли, разинув рот в беззвучном вопле.

Портал неумолимо закрывался. Я едва удерживал его.

– Джей/О, Джейкон! На помощь! Не дайте ему захлопнуться!

Совместным усилием мысли мы давили на края дыры, но проход сужался и таял.

Не успеем. Мы не…

«Малефик» взорвался.

В пустоте вырос огромный черный гриб. Наверное, если бы это случилось в Белом шуме или в мире, где доминирует наука, нас бы просто убило взрывной волной, но здесь вихрь раскаленного воздуха подхватил мачту и отправил прямиком в портал!

Мы прошли через вход, как нож сквозь масло, и угодили в гостеприимный хаос Промежутка.

Мачта с обрывками оснастки тут же рассыпалась стайкой странных штуковин, которые, по-паучьи перебирая лапками, ускакали в дикую мешанину грейпфрутового аромата. Оглянувшись, я бросил прощальный взгляд на затягивающийся портал. Госпожи Индиго (или того, что от нее осталось) видно не было. Вход мигнул последний раз и пропал. Я так и не узнал, что случилось с колдуньей.

– А как же Йозеф? И Тони? – спохватилась Джо. Раздалось шипение, послышался треск, и в фейерверке изумрудных искр с неба свалился Йозеф, окруженный тонкой прозрачной оболочкой, которая уменьшалась у нас на глазах. Сжавшись до обычных размеров, пузырик подлетел ко мне, подскакивая в воздухе на фоне разноцветной кутерьмы.

– Я прибыл! – отрапортовал Йозеф. – Ну что, домой?

Домой? При мысли о маме, папе и брате с сестрой у меня защемило сердце. Наверное, мне с ними больше не свидеться. Я нащупал под рубашкой мамин подарок. «Ты поступаешь правильно», – услышал я ее голос.

«Спасибо, мама», – подумал я, и боль отступила, хотя и не навсегда. Я снова подумал о доме. Теперь у меня новый дом. К нему нас приведет {IW}:= Ω/∞, мы отыщем его, где бы он ни был. Я Шагнул, и команда последовала за мной.

Мы собрались в приемной у Старика – Джаи, Йозеф, Джо, Джейкон, Джей/О и я. Повестки с вызовом нам вручили прямо перед завтраком, мы явились незамедлительно и с тех пор вот уже час как ждали.

Ждали и ждали.

Зажужжал селектор. Адъютант Старика зашла в кабинет и вернулась в приемную.

– Заходи первым, – обратилась она ко мне. – Остальные – ждите.

Я посмотрел на ребят сияющим взглядом. Если я не был от счастья на седьмом небе, то только потому, что вознесся где-то до десятого, а то и до пятнадцатого. Да, я в Интермире без году неделя, но уже совершил – мы совершили – что-то выдающееся. Мы вшестером вывели из строя боевую флотилию ХЕКСа и уничтожили «Малефик». Благодаря нам десяток миров сохранит свободу.

Я, конечно, не из тех, кто хвастается подвигами, но ведь за такое медали дают…

Интересно, что сказать, если он взаправду повесит мне медаль на грудь? Просто «спасибо» или «это большая честь, но на моем месте так поступил бы каждый»? Не хватало еще мямлить и нести всякую чушь, как актеры на церемонии вручения «Оскара»… Может быть, промолчать?

Узнать бы поскорее!

А как насчет повышения в звании? Из меня выйдет неплохой командир отряда. Я расправил плечи и выпятил грудь колесом – будущий офицер, сразу видно.

В кабинете у Старика ничего не изменилось. Тот же громадный письменный стол, занимающий полкомнаты, те же кипы документов, папок, дисков. Старик сосредоточенно склонился над бумагами. Меня он, похоже, не заметил. Придется подождать.

Стоял я минуты две. Наконец он закрыл папку и обратил на меня внимание.

– А-а, Джои Харкер.

– Да, сэр! – Я напустил на себя скромный вид. С трудом.

– Я прочитал твой доклад, Джои, и не понял только одного: что именно послужило стимулом к возвращению памяти?

– Возвращению памяти? – Вопрос застал меня врасплох. – Мыльный пузырь, сэр. Он был похож на Тони. Когда я вспомнил Тони, вернулось и все остальное.

Старик кивнул и сделал пометку в бумагах.

– Пригодится, когда в следующий раз будем провоцировать амнезию. О мутнышах нам известно очень мало. Тебе позволено держать своего на Базе, но разрешение может быть отозвано в любой момент.

В искусственном глазу мелькнула искорка. Старик сделал еще одну пометку в документе. Я стоял. Он снова погрузился в бумаги. Может, забыл о моем существовании? Не так я все себе представлял…

– Сэр?

Он поднял голову.

– Мне казалось, может, нас чем-нибудь… то есть мы же взорвали «Малефик» и…

Слова застряли в горле. Нет, все складывалось совсем не так.

Старик вздохнул – тяжело, протяжно, как умудренный жизнью человек. Так же, наверное, вздохнул Господь на седьмой день творения, когда ангел явился с докладом о краже яблок из райского сада, и все надежды на заслуженный отдых от трудов праведных рухнули в одночасье.

– Пригласи остальных! – крикнул он.

Ребята вошли в кабинет и, толкаясь, выстроились перед столом.

Старик окинул нас взглядом. Странно было сознавать, что он сидит, а мы стоим – меня не покидало ощущение, что он смотрит на нас сверху вниз.

Йозеф, Джо и Джейкон были невероятно горды и довольны собой. Джей/О расплылся в широченной – от уха до уха – улыбке. Единственный, кого не распирало от радости, – Джаи.

– Похоже, – начал Старик, – Джои считает, что вы шестеро заслуживаете награды или официальной благодарности за проявленную доблесть. Вы тоже так думаете?

– Да, сэр! – воскликнул Джей/О. – Он вам рассказал, как я победил Скарабуса в поединке на мечах? Мы там дали жару!

Остальные закивали, поддакивая. Старик покачал головой, перевел взгляд на Джаи:

– А ты?

– Я полагаю, мы совершили выдающийся поступок, сэр.

– Полагаешь, значит? – вздохнув поглубже, Старик высказал все, что он о нас думал.

Выяснилось, что мы – команда, которая не может выполнить простое учебное задание без катастрофических последствий. Все наши достижения и подвиги – результат элементарного слепого везения. Мы нарушили все мыслимые и немыслимые запреты! Будь в бесчисленном множестве миров справедливость, не миновать нам котла и заточения в склянку. Мы – самонадеянные глупцы и невежды. Мы рисковали на пустом месте. Мы должны были не лезть в ловушку, а немедленно отправляться домой, как только поняли, в чем дело…

И так далее, и тому подобное.

Старик не повышал голоса. Зачем?

Я входил в кабинет на седьмом (да нет же – на пятнадцатом) небе от счастья. К концу речи Старика мне хотелось зарыться в землю глубоко-глубоко и забиться в норку, как неприметная мышь – слабая и увечная, самая убогая среди собратьев.

Речь закончилась. В кабинете воцарилась такая глубокая тишина, что ее с лихвой хватило бы на хороший океан, парочку больших озер и внутреннее море. Старик пристально посмотрел по очереди на каждого из нас. Мы старались не встречаться глазами ни с ним, ни друг с другом.