Майкл Суэнвик - Однажды на краю времени (сборник)

– Ага, очень надеюсь, что ты как следует навернешься. Потому что у меня вся задница уже…

Он нажал на ручку газа, чтобы заглушить ее слова, но она неожиданно заколотила его по спине с криком:

– Останови!

Ворон не успел остановить «харлей», когда она свесилась с мотоцикла и ее стошнило.

Когда она отдышалась, Ворон порылся в кофре и выдернул из упаковки банку «Шлитца».

– Что это было? – спросил он.

Энни прополоскала рот пивом и сплюнула.

– Еще одно предчувствие, и очень нехорошее. – Она помолчала и добавила: – Кого мне тут убить за сигарету?

Ворон прикурил для нее «Кент».

Выкурив полсигареты, она снова задрожала, а потом окаменела. Зрачки сузились до размера булавочной головки, глаза закатились так, что остались видны только белки. За подобные штучки гореть бы ей на костре в доброй старой Англии шестнадцатого столетия.

Она подняла руку, указывая куда-то.

– Движутся с той стороны. Пять штук.

«Василиски» были уродливыми машинами: черные, без опознавательных знаков, с двумя моторами, очень шумными. Услышать их можно было за много миль.

По счастью, предчувствие Энни позволило Ворону выиграть время и занять удачную оборонительную позицию. За спиной у них были скалы, в которых можно спрятаться, нависающие так, что обеспечивали защиту и сверху. Достаточно места, чтобы спрятать мотоцикл – на тот случай, если они все-таки выберутся живыми. А впереди был длинный, лишенный укрытий спуск. Преследователям придется подниматься по нему бегом.

Отряд «Василисков» грохотал уже совсем близко.

– Смотри внимательно, детка, – сказал Ворон. – Хочу научить тебя кое-каким приемам партизанской войны.

Он вытащил винтовку из чехла, притороченного к седлу. «Саваж-110». Хорошая снайперская винтовка. Он знал это оружие. И сам снаряжал патроны. Надежная штука.

– Есть один фокус, которому я научился во время небольшой войны в джунглях, о которой ты, скорее всего, даже не слышала. Подними большой палец, вытяни руку перед собой, вот так. А теперь дождись, пока вертолет не станет размером с палец. Это значит: он достаточно близко и можно стрелять.

– И все получится? – спросила она нервозно.

– Черт, если у вьетконговцев получалось, значит и у меня получится.

Он снял три «Василиска», прежде чем оставшиеся ушли на другой круг, снова оказавшись вне досягаемости выстрелов. Но затем уцелевшие вертушки приземлись на далекие снега, исторгнув из себя не меньше тридцати вооруженных бойцов. Что несколько изменило расстановку сил.

Энни сосчитала солдат и позвала негромко:

– Ворон…

Ворон поднес палец к ее губам.

– Обо мне не беспокойся. Я же пройдоха, детка. Такой архетип. Кроме того, ни один из них не посмеет тронуть человека.

Энни поцеловала его палец и стиснула ему руку. Однако по ее глазам он прочитал, что она разгадала его ложь.

– Зато они могут заставить тебя страдать, – сказала она. – Один старинный враг Эрика прикован к скале в дальнем конце его поместья. Прилетают стервятники и терзают его внутренности.

– На самом деле это его брат. – То была гнусная история, и Ворон обрадовался, когда она не стала расспрашивать его о подробностях. – Теперь пригнись. Они подходят.

Солдаты рассеялись по склону, короткими перебежками перемещаясь от укрытия к укрытию. Очень даже профессионально. Ворон уперся локтями и поднял винтовку. Ветра почти нет. В такой день он попадет в человека с пятисот ярдов в десяти случаях из десяти.

– Поцелуйте себя в зад на прощанье, – пробормотал он.

Ему показалось, что он перебил половину, прежде чем они подошли достаточно близко, чтобы бросить парализующую гранату.

Лорд Эрик был хорошо сложенным мужчиной, высоким и грациозным. Он был приятен лицом, держался непринужденно и властно. Рубашка на нем была из тончайшего шелка, запястья прикрывали кружевные манжеты.

– Леди Энн, – произнес он.

– Лорд Эрик.

– Я прибыл, чтобы вернуть вас домой, к вашему положению в обществе: к вашим землям, многочисленным угодьям и возможностям. А также в постель любящего мужа. – Его колесница остановилась в снегу у них за спиной – он явился не раньше, чем была сделана вся грязная работа.

– Вы больше мне не муж. Я связала свою судьбу с мужчиной лучше вас.

– С этим цыганом? – Он дал себе труд бросить на Ворона самый быстрый и уничижительный взгляд. – Он самый обычный вор, не стоящий ни той веревки, на которой следует его повесить, ни дров, чтобы сжечь его, или воды, чтобы его утопить, ни земли, чтобы его погрести. Однако он вольно обошелся с одной мелочью, распоряжаться которой имею право я, и только я. Я говорю о вашей чести. Следовательно, он должен умереть. Он должен умереть, а вы должны подчиниться и быть послушной моей руке, как мой сокол, моя гончая или мой конь.

Она плюнула ему под ноги.

– Чтоб ты дерьмом подавился!

Холеное лица лорда Эрика побелело. Он занес кулак, чтобы ударить ее.

Руки Ворона были скручены за спиной, и он не мог высвободить их. Поэтому он неожиданно рванулся вперед, застигнув своих захватчиков и лорда Эрика врасплох, и принял удар на себя. Было чертовски больно, но он не подал виду. С самой широкой, самой нехорошей улыбкой, какую сумел выдавить из себя, он сказал:

– Видишь, между мной и тобой есть разница. Ты не можешь удержаться от того, чтобы не бить ее. Я могу.

– Ты так считаешь? – Лорд Эрик сделал знак – и один из его воинов протянул ему пару серых перчаток из тончайшей испанской лайки. – Я возвысил смертную до себя. Четыре сотни лет была она моей супругой. Но теперь все кончено.

Первый раз за все время в глазах Энни отразился страх, хотя никто из знавших ее не так близко, как Ворон, ничего не заметил бы.

Тигриная клетка была установлена на невысоком помосте в большом овальном зале. Ворон был прекрасно знаком с тигриными клетками, но никогда не думал, что в итоге окажется в одной из них. В особенности в разгар чужого пиршества.

Тем более на поминках Энни.

Гостиная была полна демиургов, легкомысленного смеха, кокаина и джина. Старый Тескатлипока, который когда-то был Ворону как отец, увидев его, сморщился и покачал головой. Теперь Ворон сожалел, что вообще связался с испанцами, хотя тогда мысль казалась весьма разумной.

Боги и божки курсировали по залу с коктейлями в руках, одинокие и холодные, словно планеты, в том числе леди Дейл, которая одной рукой даровала богатства, а другой – метала молнии и имела зуб на Ворона за то, что тот украл ее прялку; лорд Обри, дававший короткую и счастливую жизнь, который ненавидел его из-за одного своего друга; огненная леди Сифф – ее благосклонностью он однажды пренебрег; и преподобный Венсди, сам древний отец-смерть, в пасторском воротнике, каменеющий от негодования из-за дерзостей Ворона.