Джек Макдевит - Око Дьявола

Я позвонила Пейферу и сказала, что передача снова откладывается до завтрашнего утра.

– Да хватит уже, Чейз. Дайте мне хоть какой-то шанс. Я и так уже кое-что узнаю́ из других источников.

Я объяснила, почему мы нуждаемся в его сотрудничестве и почему нельзя допустить фальстарта. Пейфера это не обрадовало. Я воззвала к его патриотизму, но тщетно. Тогда я пообещала стать его рабыней до конца жизни, если он будет молчать. Пейфер заявил, что мы слишком легко сдаемся: он считал нас с Алексом честными людьми, а теперь мы позволяем политику замести следы.

– Килгор утверждает, что он тут ни при чем, – сказала я.

– Ну да, как же. Если нельзя доверять политикам, кому еще можно доверять?

В конце концов я пообещала предоставить Пейферу эксклюзивную информацию и дать ему пространное интервью.

Пора было возвращаться на Окраину. Я забронировала места на челноке, вылетавшем во второй половине следующего дня.

В ту ночь никому из нас не хотелось спать. Мы спустились в бар под названием «Жаворонок», где женщина за синтезатором играла призрачную музыку и подавали напитки, о которых я никогда не слышала, – «Прямолинейный», «Колби» и нечто вроде жидкого серебра. Мы уселись за столик возле синтезатора и подняли тост за Салуд Дальний, пожелав ему долгого существования.

В баре, кроме нас, было человек десять-двенадцать. Живые официанты вместо роботов делали атмосферу особенно теплой. К нам подошел симпатичный юноша, представился как Макс и сказал, что будет нас обслуживать. Ему было года двадцать два – я имею в виду года Окраины. Мне вдруг стало интересно, женат ли он. Мужчины на Салуде Дальнем не носили колец – считалось, что это не вяжется с их мужественностью. Я так и не поняла почему.

Но отчего-то мне казалось, что он свободен. Может, из-за того, как он посмотрел на меня? Но возможно, то была лишь игра моего воображения. Я подумала о его шансах покинуть планету, когда огласят новость и два миллиарда человек начнут драться за места в кораблях.

Бедный Макс. Если бы он улетел немедленно, вечером того же дня, он мог бы попасть на один из двух лайнеров, которые еженедельно отправлялись на Окраину и Токсикон.

Женщина за синтезатором, извиваясь, пела песню «Потерянные часы». Молодой человек и девушка за соседним столиком смеялись и поднимали бокалы, компания в дальнем конце зала что-то праздновала. Я наблюдала за тем, как парень у стойки бара пытается познакомиться с женщиной, явно не желавшей отвечать на его ухаживания, – и мне вдруг захотелось, чтобы у него все получилось. Но женщина встала и ушла.

Принесли наши напитки: какой-то «Каламбур» для Алекса и «Вало-делайт» – жидкое серебро – для меня.

Мы пытались тянуть время, наслаждаясь моментом, беседуя о том, что нужно жить настоящим, поскольку неизвестно, что принесет завтрашний день, более того – что случится по дороге домой. Вот только этот случай был крайне необычным: мы знали, что ждет всех.

Примерно через час Алекс заявил, что с него хватит, и ушел. Я посидела еще немного, потягивая напиток. Наконец я улыбнулась парню, который до этого пытался подцепить женщину у стойки. Когда он подошел, я завела с ним разговор, а потом отправилась домой вместе с ним.

Не знаю, повезло ли Максу, но в тот вечер я была готова пожелать удачи каждому.

Килгор оказался прав. Информация начала просачиваться еще ночью, а к утру новость разошлась по всей планете. К моменту объявления о грядущем обращении администратора к народу речь шла уже о том, как сдержать растущую панику. Еще до начала выступления Килгора было объявлено, что все места на все рейсы до Окраины и Токсикона распроданы на год вперед, – максимальный срок резервирования. Цены на билеты выросли – якобы потому, что никто не собирался лететь на Салуд Дальний и перевозчикам нужно было покрыть расходы. Вдобавок ко всему, сообщалось о создании новой межзвездной транспортной компании. Она еще не получила названия, но, как утверждали специалисты, в ближайшие месяцы должна была начать вывоз людей с планеты. Четырех производителей межзвездных кораблей уже завалили заказами. Покупатели сообщали о взлете цен. Рынок недвижимости тем временем обрушился.

В онлайн-сетях царил ужас. «Неужели планета действительно погибнет? Почему мы ничего не знали об опасности?» Ходили слухи, что Кливам еще столетия назад было известно о превращении Каллистры в новую звезду. Истинно верующие объявляли о близком конце света. Мы слышали истории о том, что звезды взорвались и в Конфедерации, что планетам «немых», населенным неверными, тоже предстоит гибель.

Повсюду специалисты иллюстрировали жуткие последствия вспышки гамма-излучения с помощью голограмм: демонстрировалось, как вспышка настигает Салуд Дальний, как излучение окутывает его, заливает, словно волна, пропитывает насквозь. Показывали людей, пытавшихся найти убежище в пещерах и подвалах часто лишь затем, чтобы, избежав излучения, умереть от голода или замерзнуть насмерть из-за нарушения погодного цикла.

У Айвена взяли интервью, и он употребил термин «удар молнии», мгновенно ставший официальным.

Некоторые специалисты, похоже, и впрямь получали удовольствие от происходящего. Если еще и оставались скептики, их сомнения развеялись, когда с Парковой, 17, объявили об утреннем обращении администратора. Жители других временны́х зон, просыпаясь, постепенно узнавали обо всем.

Алоис Йохансен, ведущий шоу «Имка с Йохансеном», уже призывал выразить недоверие администратору. Законодательная власть должна была высказаться насчет референдума. Если бы он был назначен, слово оставалось бы за избирателями.

Появился Килгор. От спокойствия и расслабленности, которые он всегда проявлял во время своих выступлений, не осталось и следа. Килгор сидел в своем кабинете, облаченный в парадную мантию.

– Друзья со всей планеты! – начал он, поднимая взгляд от блокнота. – Последние двенадцать часов я провел, обсуждая ситуацию с главами правительств каждого из государств Коалиции и другими руководителями. Вероятно, вы уже слышали новости. Позвольте сообщить о том, что нам известно и какие действия мы намерены предпринять.

Сегодня мы стоим перед лицом мрачной реальности. Начну с опровержения слухов о неминуемой войне с ашиурами, ходивших в последние недели. Мы не желаем ее, и у нас нет оснований полагать, что она начнется.

Но нам действительно грозит страшная опасность. Вчера я узнал, что Каллистра, одинокая звезда, которая веками ярко освещала наши небеса и все так же будет видна сегодня ночью, взорвалась, превратившись в гиперновую, как выражаются ученые.