Грег Бир - Город в конце времен

– Было бы неплохо, – сказал Махт. – Но я вам не верю – ни вот на столечко. Патун предупреждал, чтобы мы не доверяли созданиям вроде вас.

Юноша говорил вполне мирно, не повышая голоса, однако лицо выдавало напряженность.

Высокан поднял руку, коснулся кончика носа и издал знакомый звук – так поступал и Патун, когда его забавляла ситуация, – резкий стрекот, от которого разведчики даже приуныли.

– Хорошие инстинкты, – одобрительно высказался он. – Но если бы я был монстром, даже ваши жалкие, поломанные доспехи предупредили бы об этом… Как дела в городе? Нам отсюда ничего не видно.

– Дела плохи, – ответила Тиадба. – Очень плохи.

– Что ж, ничего удивительного. Тифон свирепеет, становится все сильнее, хочет покончить с нами раз и навсегда. Кстати, еще кто-нибудь ожидается?

– Неизвестно, – пожала она плечами. – Наверное, нет.

– Тогда тем более надо заняться делом, – сказал Патун. – Эти заросли протянут недолго. Я обучил их сам – вырастил из древнего грунта. Они, знаете ли, состоят из первородной материи, как вы – и я. Хорошо, что вы решили пойти в лес – если бы направились в обход, то наткнулись бы на колею, а Молчальники последнее время совсем распоясались. Ну да ладно. Следуйте за мной.

Он встал на ноги – настоящая башня – и раскинул руки.

– Поздравляю всех и каждого! Начало положено!

ЗЕЛЕНЫЙ СКЛАД

Литературные дамы вытащили раскладушки, готовясь к ночи, которая и близко не подпадала под это понятие: в сгустившейся тьме сквозь фонарное окно виднелись две звезды, но они оставались неподвижны. Земля больше не вращалась. Солнце с луной не на йоту не переместились в небе.

Джинни с неохотой развернула одеяло и села на раскладушку в жалком закутке из ящиков и коробок. Да, тянуло в сон, она была измотана – однако отлично знала, что ее ждет, стоит только лечь и смежить веки. Джинни страшилась этого момента: расставание (хотя Джек находился в какой-то паре ярдов – слышалось его сопение); путешествие сквозь… не получалось вспомнить. Исполинские серые стены и пыльная земля.

Только бы расставить все в правильном порядке!

Между ящиками прокрался Минимус и прыгнул на постель. Джинни позволила любимцу устроиться у нее на коленях. Он разглядывал девушку с королевским величием, на которое способны только кошки – с отстраненным любопытством, как бы из чистой вежливости.

С Минимусом она чувствовала себя в большей безопасности, но ведь он не мог проследовать за ней в темноту за сомкнутыми веками – в нежеланный мир, который раскрывался перед ней узкой щелью.

Наконец, наступил момент, когда бороться со сном сил не осталось. Кот спрыгнул на пол, но Джинни было все равно – она так устала от попыток понять и взять свою жизнь под контроль…

Словом, через несколько мгновений – краткая интерлюдия в кусочке мира без реального времени – Джинни сдалась. Лишенное логической последовательности существование, которого она так страшилась, накрыло ее пеленой, скользнуло внутрь. Это проникновение стало ее жертвоприношением, ее мукой: всякий раз, закрывая глаза – погружаясь в сон, – терпеливо ждать, пока обе ее жизни не сольются в одну, согласованную.

Да, да – это мне уже снилось. Вперед!

Забери меня в Хаос – отправь в Фальш-Город – покинь меня – ставь точку!

Дамы собрались вокруг печки. Сон упорно не приходил.

– Сколько нам осталось? – спросила Агазутта Бидвелла. Женщина вернула себе прежнее достоинство, однако под глазами темнели круги, а рыжие волосы растрепались.

Бидвелл предложил всем по чашке ромашкового чая.

Последней в сумрачную, подсвеченную печкой комнату вошла Мириам: доктор проверяла Джека и Джинни, и – шепнула она Эллен – заодно удостоверилась, что Даниэль с Главком действительно сидят в своем чулане.

Бидвелл воздерживался от ответов, пока не собрались все. Они разобрали себе старые стулья – кроме Агазутты, которая на сей раз решила постоять. Фарра невозмутимо устроилась в мягком кресле, хотя глаза ее реагировали на каждый звук, а пальцы вцепились в подлокотники.

– Осталось немного, – произнес Бидвелл. – Я не стал говорить детям, но с этого момента дела будут ухудшаться очень быстро. Для меня было большой честью находиться в вашей компании…

– …ничуть не прислушиваясь к нашему мнению, – саркастически подхватила Фарра. – Впустили двоих мерзавцев. Спрашивается, почему?

Бидвелл поднял глаза на старинные балки и покачал головой.

– Так решили камни.

– Откуда вам известен Главк? – спросила Агазутта.

Старик отреагировал гримасой.

– Да, его-то я мог предвидеть.

– К чему было впускать охотника?

– Ни один из моих ответов не отразит действительность… тем более что камни сами выбирают себе компаньонов.

– Скорее, создают их, не так ли? – спросила Эллен, рассеянно потирая щеку. За стенами раздался очередной треск, и все испуганно подскочили.

– Знать не дано… – устало пробормотала Агазутта.

Бидвелл опустил взгляд. По его морщинистым, дубленым щекам ползли слезы, что потрясло всех.

– Насколько мне известно, Мнемозина решила, что все пастыри действуют согласно тексту и контролируются им – текст играет центральную роль. Сум-бегунки проследовали по лабиринту всех мировых линий, по всем возможным путям, даже наименее вероятным, и прибыли, просуммировав все возможное… появились у нас – и создали хранителей из своей колоссальной, невообразимой сущности. Даже Даниэля… хотя в его случае остаются кое-какие сомнения.

– Он, наверное, фальшивый, – предположила Мириам.

– Это неизвестно, – ответил Бидвелл. – Впрочем, его близость к Главку определенно внушает опасения. Столетиями ходят слухи о некоем «зловредном пастыре»… Хотя лично я никогда не встречался с ним… или с ней.

– Что такое зловредный пастырь? – спросила Агазутта, причесываясь пятерней.

– Странник, пробирающийся к своей цели через других пастырей. Он их беззастенчиво использует. Несет с собой не просто камень, а кое-что еще – из своих личных соображений.

– Да, здорово, – буркнула Фарра.

Бидвелл протянул ладони к печке, затем принялся разглядывать ногти.

– Как и всегда, милые дамы, приношу извинения за собственное невежество, – наконец пробормотал он. – Впрочем, как вы уже не раз напоминали, наше время ограничено. Я чувствую, что в воздухе веет нетерпением. Заверяю вас: шансы снаружи крайне малы.

– Мы уже приняли решение, – сообщила Эллен.

– Ясно… И кто уходит?

Агазутта вскинула руку.

– Мои дети… выросли и разбрелись по свету – Франция, Япония, дальние края… но, может быть, они оставили для меня весточку дома. Может быть, еще есть возможность с ними поговорить. Я попробую…