Джек Макдевит - Искатель

– Насколько близко?

– Они сближаются на две целых три десятых миллиона километров третьего марта две тысячи семьсот сорок пятого года по земному календарю.

– Через пятьдесят пять лет после их первой посадки, – добавил Алекс.

– Давай посмотрим, как это выглядело, Белль. И покажи нам границу биозоны.

Белль приглушила свет. Показав нам солнце, она описала вокруг него широкий круг, обозначавший биозону, затем добавила ярко-желтую дугу.

– Это орбита станции. – Рядом с первой дугой прошла вторая. – Орбита луны.

Сближение произошло на внутренней границе биозоны.

– Белль, покажи нам, где в тот момент находилась землеподобная планета, – попросил Алекс.

– Полной уверенности нет: до катастрофы орбита планеты могла быть другой.

– Естественно, она была другой, Белль, – кивнула я.

– Так что мне тогда делать? – раздраженно бросила она.

– Предположим, что землеподобная планета изначально двигалась по стандартной орбите внутри биозоны, возле ее внутренней границы. Где она находилась бы в этом случае?

– Одну минуту, пожалуйста.

Все молчали.

Появился мигающий маркер, отстоявший на ширину ладони от луны и еще дальше – от станции.

– Непохоже на пересечение, – сказал Алекс.

Мы все еще вращались по орбите вокруг луны, когда Белль доложила, что обнаружила «Бремерхафен».

– Последний фрагмент головоломки, – сказала я.

– Посмотрим.

Он был меньше, стройнее и длиннее «Искателя». Двигатели были целы. Мы не увидели никаких повреждений, кроме вмятин – вероятно, их нанесли дрейфующие в космосе куски камня и льда. Корпус корабля украшал такой же, как на «Искателе», флаг и надписи, выполненные в несколько ином стиле.

Человеческих останков внутри не обнаружилось. Некоторые предметы неплохо смотрелись бы в каталоге «Рэйнбоу», но Алекс решил, что с «Бремерхафена» мы ничего брать не станем. Причины он не объяснил, сказав лишь:

– Оставим все Винди.

Открыв панели на мостике, мы увидели отсоединенные провода и пустоту на месте черных ящиков. Алекс бродил вокруг, топая магнитными башмаками, и светил фонарем во все открытые места.

– Чейз, – наконец произнес он, – ответь мне на один вопрос. После того как черные ящики переставили на «Искатель», этот корабль мог куда-нибудь добраться своим ходом?

– Сомневаюсь.

– Но уверенности нет?

– Я мало что знаю о нем. Вполне возможно, например, что на борту есть вспомогательный центр управления.

– Ладно, – сказал Алекс. – Можно ли установить это наверняка?

Я вспомнила о преобразователях энергии с «Бремерхафена» в машинном отделении «Искателя».

– Давай взглянем на двигатели, – предложила я.

Я уже говорила, что плохо знакома с технологиями третьего тысячелетия. Но вовсе не требуется знать их хорошо, чтобы понять, каких деталей не хватает и какие кабели отсоединены. Достаточно было одного лишь взгляда, чтобы понять: своим ходом «Бремерхафен» никуда добраться не мог.

Мы ничего не стали трогать – лишь сделали видеозапись, после чего вернулись на «Белль-Мари» и налили себе кофе.

Мысли Алекса блуждали где-то вдалеке.

– Что? – наконец спросила я.

Он сделал большой глоток.

– Думаю, та планета с джунглями и есть Марголия.

– Несмотря на то, что орбиты не совпадают?

– Да. Мне почему-то кажется, что эта планета стала их могилой.

Никаких признаков того, что на планете когда-то жили люди, не наблюдалось. Но, разумеется, за несколько тысячелетий густая растительность, которую мы видели перед собой, поглотила бы и Андиквар. Мы опустились на планету и немного побродили по ее поверхности, пытаясь отыскать какие-либо свидетельства, но ничего не нашли. Чтобы получить подтверждение – или опровержение, – требовалось специализированное оборудование.

– Чейз?

– Да, Белль?

Алекс просматривал снимки, сделанные на поверхности, а я дремала на мостике.

– Я исследовала орбиту «Бремерхафена».

– И что?

– Третьего марта две тысячи семьсот сорок пятого года он находился в тридцати миллионах километров отсюда.

– От этой планеты? – спросил Алекс.

– Да.

Мы переглянулись.

– И как это объяснить? – поинтересовалась я.

– Давай пока считать это просто аномалией.

Мы вернулись в родную систему, совершив полет, о котором наверняка будут говорить спустя тысячелетие. Мы нашли нашу Атлантиду, но разочарование оказалось столь велико, что перевешивало все остальное. Обеспечена ли нам немалая прибыль? Вне всякого сомнения. Станем ли мы знамениты? Я представила, как у меня берут интервью в каждом шоу, от «Круглого стола» до «Утра с Дженнифер». Деньги наверняка потекут рекой. Я уже подумывала о том, не написать ли книгу. Но все же мы надеялись, что Атлантида, вопреки всему, не умерла – или, по крайней мере, что ее можно увидеть.

– Как ты ее назовешь? – спросил Алекс, имея в виду книгу.

– «Последняя миссия», – ответила я.

Он прижал пальцы к вискам и заговорил так, как обычно разговаривают с ребенком:

– Надеюсь, ты не хочешь намекнуть, что собираешься на пенсию. Да и вообще, в заголовке не следует упоминать о себе.

– Это вовсе не про меня, Алекс, и я не собираюсь на пенсию. Это про «Искатель». Про то, как они пытаются отправиться за помощью, взяв на борт сотни детей, и у них отказывают двигатели. В радиусе многих световых лет нет никого, кто может прийти на помощь. Все, кто летел на корабле, погибают, и Марголия лишается своей единственной надежды. Трагическая история.

– Да, – согласился Алекс. – Вгоняет в депрессию. Стоило бы подбавить светлых красок.

Он сидел в кают-компании перед доской с шахматной задачей, на которую не обращал никакого внимания. Я спросила, как он собирается объявить о находке. Он неуверенно посмотрел на меня:

– Еще не решил. А ты что думаешь?

– Можно созвать пресс-конференцию вместе с Винди.

Алекс взял черного короля, внимательно рассмотрел его и поставил обратно.