Джек Макдевит - Искатель

– Все в порядке. Рада познакомиться. – Алекс говорил, что Локлир – историк и архивист. – Над чем вы сейчас работаете, профессор? – спросила я, чтобы завязать беседу.

– Да так, ни над чем особенным. – Он откинулся на спинку стула. – Просто развлекаюсь.

Он попытался легкомысленно улыбнуться, но ему это плохо удалось.

– И все-таки? – продолжала настаивать я.

– Над «Детективами».

– «Детективами»? – переспросила я.

– Это пьеса. Надеюсь, в следующем сезоне ее поставят в Морском театре.

– Не знала, что вы драматург.

– Да, в общем-то, нет. Написал несколько пьес, но постановки были только местными. Сами знаете, как это бывает.

Я ничего об этом не знала, но, само собой, утвердительно кивнула.

– Я пишу криминальные комедии, – добавил он. – Хотелось бы, чтобы хоть одна из них когда-нибудь добралась до Брентхэма.

Я притворилась, будто все прекрасно понимаю:

– Было бы неплохо. Удачи вам, профессор.

– Спасибо. Хотя я настроен не слишком оптимистично.

– Что вы преподаете? – спросила я.

– Ничего. Когда-то преподавал историю, но это было давно. Мне надоело убеждать упрямых студентов, и я сдался.

– И теперь вы?..

– Теперь я заведую кафедрой. Это значит, что иногда я работаю с аспирантами, да поможет им Бог. – Он рассмеялся и встал, слегка пошатнувшись. – Пол под ногами уже не так надежен, как раньше. Насколько я понимаю, вы пришли ко мне, чтобы… – Замолчав, он начал копаться в еще одной груде бумаг, но потом оставил попытки что-то найти и открыл один из шкафов. Снова последовал сосредоточенный поиск, а затем лицо его просветлело. – Да, вот оно. Госпожа Колпат, идемте со мной. – Локлир направился к веранде. Дверь отодвинулась, и он вышел наружу. – Осторожнее.

К профессору тотчас вернулись силы. От дряхлости не осталось и следа: он двигался легко, как юноша. Я шагнула следом за ним, ощутила себя невесомой и поняла, в чем причина.

– Антигравитационные модули, – сказала я.

– Конечно. Сейчас ваш вес, Чейз, составляет около тридцати процентов от нормального. Могу я называть вас Чейз? Хорошо. Осторожнее. Иногда возникает чрезмерная эйфория. Некоторые отсюда сваливаются.

Мы стояли на одном из пандусов, которые я видела с земли. Перила из узорного металла круто уходили к вершине одной из крыш. Локлир начал ловко взбираться наверх.

Мы вышли на крышу. Профессор шагал очень небрежно; учитывая его дряхлость и уменьшенный вес, я испугалась, что Локлира сдует ветром. Заметив мое беспокойство, он рассмеялся.

– Не бойтесь, я все время здесь хожу.

Я взглянула через крышу на море.

– Красиво, – сказала я.

– Здесь я снова становлюсь молодым. На несколько минут.

Миновав ряд стульев и столов, мы вернулись в здание через двустворчатые двери. Я не могла понять, куда мы так торопимся, пока не сообразила, что Локлир все делает на бегу. Раздвинув несколько тяжелых портьер, мы вошли в длинное, узкое помещение со множеством полок, папок, чипов, книг и стеклянных витрин, в которых лежали отдельные тома.

– Где-то здесь, – сказал он. – Кажется, я отложил их после того, как получил сообщение от вашего господина Бенедикта. – Книги в витринах были старыми, с выцветшими и потрепанными обложками, а иногда вообще без них. Профессор открыл дверцу одного из шкафов, заглянул внутрь и широко улыбнулся. – Вот они. – Достав коробку, он поставил ее на стол и начал в ней копаться. – Есть. – Он извлек несколько контейнеров с этикетками. – Хорошо.

Стряхнув с контейнеров пыль, он перебрал их, вернул несколько обратно, а остальные положил передо мной. Всего их было четыре, и в каждом лежало по восемь дисков. На этикетках имелась надпись «Массив Кольера, необработанная информация»; рядом стояли каталожные номера.

– Тарим! – позвал профессор.

Послышался мягкий голос искина:

– Добрый день, доктор Локлир.

Профессор повернулся ко мне:

– Чейз, Тарим с удовольствием вам поможет.

– Спасибо.

– И еще одно: это весьма ценные диски. Будьте с ними осторожнее. Если захотите сделать копии, сканер там, возле стены. Оригиналы, естественно, нельзя выносить из комнаты. Если захотите о чем-нибудь спросить меня, скажите Тариму, и он соединит вас со мной. Когда закончите, оставьте все на столе. Рад был с вами познакомиться, Чейз.

С этими словами он ушел. Дверь за ним закрылась с отчетливым щелчком.

Пока массив Кольера действовал, он считался самым большим телескопом всех времен. Массив находился в окрестностях планеты Каслман, с которой осуществлялось его обслуживание в течение почти семи столетий. Виртуальный диаметр системы, модули которой были разбросаны по всей планетной системе, составлял четыреста миллионов километров. Созданная в пятом тысячелетии, она работала, пока не стала жертвой одной из беспрестанных войн тех времен. Ее уничтожили преднамеренно – впрочем, к тому времени она уже устарела.

Массив заинтересовал Алекса потому, что Каслман находился в четырех тысячах световых лет от Тиникума 2116. Четыре тысячи лет требовалось свету, чтобы достичь многочисленных объективов телескопа. Алекс понял, что, если об этой звезде сохранились какие-то данные, они должны предшествовать катастрофе, нарушившей течение жизни марголиан.

Большая часть данных, собранных массивом Кольера, погибла во время краха цивилизации на Каслмане – в конце пятого тысячелетия. Но в первые десятилетия прошлого века ученые обнаружили копию необработанных данных с массива. Никто их не разбирал, поскольку большую их часть давно выложили в общий доступ.

Диски были помечены датами, к которым предположительно относились данные, но даже в этом не было уверенности. Впрочем, особого значения это не имело.

Сев перед считывателем, я вставила в него чип со сведениями Белль о нашем полете к Тиникуму, затем достала первый диск из коробки номер один и вставила его тоже.

– Тарим, – сказала я, – включи, пожалуйста.

Вспыхнули лампочки на панели управления.

– Тарим, я пытаюсь найти в необработанных данных с массива Кольера звезду Тиникум две тысячи сто шестнадцать. Я предоставила тебе данные спектрографического анализа и изображения ближайших созвездий. Прошу начать поиск.

– Работаю, – ответил он.

Я открыла роман и приготовилась ждать.

Иногда мне все-таки везет. Тиникум 2116 оказалась в числе исследованных звезд. Данные о ней обнаружились полчаса спустя, на втором диске.

Тарим показал изображение звезды, созданное Кольером. Ниже следовали результаты анализа – количество водорода, гелия, железа, лития и прочего. И последняя строчка: «Планет: 4».

Четыре.

Мы знали о трех.

Четвертая планета тоже была земного типа.

Неудивительно, что орбиты не совпадали.