Чайна Мьевиль - Вокзал потерянных снов

Как ни крути, а он был биочародеем высочайшего класса.

Вермишенк пробормотал заклинание и напряг мышцы рук – мышцы тайные, невидимые, но превосходно натренированные. Пустил в руку энергию, отчего вены предплечья стали толстыми, как змеи, натянули кожу. Та тоже окрепла, затрепетала от напряжения.

У Айзека рубашка была полурасстегнута, и Вермишенк погрузил правую кисть в неприкрытое тело, ниже шеи.

Айзек взревел от боли и ярости, его плоть подалась, как глина под сильной рукой скульптора.

Пальцы Вермишенка все глубже погружались в тугую плоть. Сгибались и разгибались, пытаясь ухватить ребро. Айзек вцепился в запястье Вермишенка. Лицо исказилось. Он был сильнее, но боль отнимала силы. Вермишенку тоже приходилось несладко.

– Отпусти меня! – взвыл он.

У него не было плана, он просто испугался за свою жизнь. Потому и напал. А теперь отступать поздно. Надо довести дело до конца, вырвать Айзеку сердце.

Чуть в стороне Дэвид рылся в карманах, искал ключ.

Айзек не мог выдернуть из груди пальцы Вермишенка. А тому не удавалось погрузить их глубже. Так и стояли оба, качаясь, багровея от натуги. Вокруг не умолкали возбужденные, растерянные голоса. Лемюэль вскочил, пинком отшвырнул стул и бросился искать место, с которого мог бы выстрелить беспрепятственно. Дерхан подбежала к Вермишенку и схватила за руку, но перепуганный ученый обвил пальцами кость в груди Айзека, и, когда тяга усилилась, тот завопил от боли.

Из неровных ран, проделанных пальцами Вермишенка, хлестала кровь.

Старик, Айзек и Дерхан боролись и выли, пятная кровью пол.

Лемюэль исхитрился взять наконец Вермишенка на мушку, но ученый развернул Айзека кругом, точно огромную тряпичную куклу, и выбил им пистолет из руки гангстера. Оружие отлетело на несколько футов, от удара об пол рассыпался порох. Лемюэль выругался и спешно полез в карман за пороховницей.

Вдруг возле неловко борющейся троицы выросла нечеловеческая фигура в длинных одеждах. Ягарек откинул капюшон. У Вермишенка отпала челюсть от изумления, когда он увидел перед собой круглые бесстрастные глаза, широкое хищное птичье лицо. Пленник ничего не успел произнести. Ягарек вонзил острый кривой клюв в мышцы правой руки Вермишенка. Он свирепо, неистово рванул мускулы и сухожилия. Вермишенк заверещал, на его руке образовалась широкая кровавая рана. Он отпрянул, его пальцы с чмокающим звуком выскользнули из прорех в груди Айзека. Айзек зарычал, принялся тереть грудь, пачкая кровью ладонь и крича от боли. Его перекошенное лицо тоже было в крови, но уже не своей, а брызнувшей из раны Вермишенка.

Дерхан вцепилась ученому в шею. Тот не сопротивлялся, здоровой рукой он зажимал рану, и Дерхан швырнула его на середину комнаты. Конструкция откатилась с его пути, он не устоял на ногах, растянулся на половицах, крича и пачкая их кровью.

Лемюэль уже дозарядил пистолет. Вермишенк заметил, что в него целятся, и открыл было рот, чтобы кричать, чтобы молить о пощаде, поднял дрожащие окровавленные руки, заслоняясь…

Лемюэль нажал на спуск. Раздался оглушительный треск, полыхнул едкий порох. Крик тотчас оборвался. Пуля угодила точно между глаз – Лемюэль наконец получил возможность стрелять как в тире. У жертвы снесло затылок, темная кровь ударила фонтаном.

Ученый опрокинулся, расколотый череп глухо ударился о старые половицы.

Погасли пороховые искры. Вермишенк подергался и застыл.

Айзек прислонился к стене. Выругался, прижал ладони к груди и понял, что заживут эти раны не скоро. Пальцы Вермишенка проникли глубоко.

– Проклятье! – зарычал Айзек и с ненавистью зыркнул на труп Вермишенка.

Лемюэль держал в руке дымящийся пистолет. Дерхан дрожала. Ягарек отступил, вновь спрятал лицо под капюшоном и теперь следил за происходящим издали. Все молчали.

Вермишенк мертв. Каждый по-своему осознавал этот факт. Никого не радовал такой исход, но и сожалений не было. Никто бы не хотел, чтобы пленник ожил.

– Яг, старина, – прохрипел наконец Айзек, – за мной должок.

Гаруда не подал виду, что услышал.

– Надо… надо от этого избавиться, – пнула мертвеца Дерхан. – Скоро его начнут искать.

– Из наших проблем эта – самая пустяковая.

Айзек вытянул правую руку. На ладони лежал взятый им у конструкции клочок бумаги, теперь он был покрыт кровью.

– Дэвид сбежал, – указал Айзек на распахнутую дверь и огляделся. – Искренность прихватил. – Лицо Айзека исказилось от злобы.

Он бросил бумажку Дерхан. Пока та расправляла, Айзек затопал к конструкции. Дерхан прочитала записку и сама переменилась в лице от ненависти и отвращения. Подняла листок так, чтобы и Лемюэль смог разобрать. Подошел и Ягарек, стал читать через плечо Лемюэля.

Серачин, напоминаю о нашем уговоре. Плата и инструкции прилагаются. Дер Гримнебулина и сообщников придется взять в пяльницу восьмого тэтиса. В девять вечера милиция задержит его по месту жительства. Тебе – обеспечить, чтобы Гримнебулин и все, кто с ним заодно, находились там с шести часов вечера. Во время рейда ты должен присутствовать, чтобы тебя не заподозрили в предательстве. Милиционеры видели твой гелиотип, кроме того, тебе следует быть в красном. Сотрудники сделают все возможное, чтобы избежать жертв, но гарантировать это невозможно, поэтому сам позаботься о своей идентификации.

Салли

Растерянно поморгав, Лемюэль оглянулся.

– Пяльница?.. Это же сегодня. – Он снова заморгал. – Они идут.

Айзек никак не отреагировал на слова Лемюэля. Он стоял напротив конструкции, а та двигалась под его пристальным взглядом, двигалась так, будто стеснялась.

– Айзек, как ты узнал? – выкрикнула Дерхан, и Айзек ткнул пальцем в конструкцию.

– Мне наколочку дали. Дэвид нас предал, – прошептал он. – Мой друг. Мы с ним пуд соли вместе съели, а сколько раз напивались вместе, а сколько раз буянили… И этот гаденыш меня продал. А я обо всем узнаю от дурацкой конструкции.

Он наклонился, чуть не прижался лицом к линзам машины.

– Ты меня понимаешь? – прошептал недоверчиво. – Ты что, на моей стороне? Постой, у тебя же аудиовходы есть, верно? Ну-ка, повернись… Повернись, если понимаешь меня.

Лемюэль и Дерхан переглянулись.

– Айзек, дружище… – устало начал Лемюэль и умолк, опешив.

Конструкция поворачивалась – нарочито медлительно.

– Что происходит, черт возьми? – растерянно спросила Дерхан.

К ней повернулся Айзек:

– Понятия не имею. Я о таких вещах слышал, но, сказать по правде, не верил. Эмэр – механический разум… Вот уж не думал, что сам такое увижу…

Он снова повернулся к конструкции. К ней приблизились Дерхан и Лемюэль и, поколебавшись, подошел Ягарек.

– Это невозможно, – вдруг сказал Айзек. – Слишком примитивная машина, самостоятельное мышление никак не потянуть. Невозможно.