Станислав Лем - Хрустальный шар (сборник)

– Надо внимательно изучить эту дорогу… – сказал репортер как бы сам себе. – Так как туда можно пройти?

– Куда?

«Вот болван!» – подумал репортер.

– Ну, на конференцию… завтра.

– Вы не знаете, где находится факультет физики? – с искренним удивлением спросил слуга.

«Это твой шанс», – подумал репортер.

– Знаю, что где-то в той стороне, но как к нему пройти? Я прибыл к вам сразу с аэродрома.

Слуга объяснял долго и подробно, а репортер лихорадочно размышлял: «Что же делать? Сам не знаю, как мне пришла мысль про этот Департамент науки. Может, ехать на этом коне так долго, как получится?»

– Извините, – сказал он, – я вижу, что вы человек мудрый и прекрасно понимаете, кем является профессор Фаррагус для нашей страны. Поэтому скажу вам все. В наш департамент поступили сведения, что шпионы чужих государств попытаются стибр… то есть выкрасть результаты трудов профессора. Наибольшую опасность представляет именно завтрашний день, когда профессор пойдет на эту конференцию. Они могут установить в помещении микрофон, или подложить часовую бомбу, или же по водопроводным трубам запустить такой… – Репортер на минуту замолчал, потому что болтал что в голову взбредет, но вдруг сообразил, что человек, которому он впаривает эту чепуху, разбирается в физике. – Поэтому, – поспешил он быстро покинуть небезопасную территорию, – наш департамент дал об этом знать господину профессору и предложил прислать на несколько критических дней агента для охраны. Но профессор оставил это без внимания и отказался от помощи. Однако мы не можем допустить, чтобы такой ценный труд пропал, поэтому я был отправлен с чрезвычайными полномочиями. Мне повезло, что я встретил вас. Господин профессор великий человек, но очень нервный, не так ли?

– Ох, так, – вздохнул старичок. – Он очень добрый, но когда разгневается, то и не знаю, что делать.

– Вот именно. Мы об этом знаем. Поэтому нужно, чтобы я смог присутствовать на конференции и опекать профессора. Но он не должен об этом знать. Вы понимаете?

– Понимаю! – Лаборант запустил руку в бакенбарды и принялся накручивать их на палец. – Конечно, это нужно, но…

– Никаких «но». Когда профессор выйдет завтра из дому?

– В шесть часов вечера.

– Ага. А конференция должна начаться в шесть тридцать.

– Нет, в шесть сорок пять.

– Да, действительно. Я оговорился. А поскольку профессор знает своих коллег, значит, я должен укрыться в зале так, чтобы меня никто не видел, понимаете? Я возьму с собой специальный аппарат, что-то вроде автоматического револьвера. – Репортер шлепнул себя по оттопыренному заднему карману, в котором лежал футляр из-под зубной щетки.

– Как же это сделать?

– Вы, случайно, не знаете кого-нибудь, кто мог бы впустить меня в зал?

– А правда! А действительно, – обрадовался слуга. – Конечно же, знаю. Стивенс. Он сейчас работает главным лаборантом, и у него есть ключи от всего здания.

Репортер встал.

– Профессор после обеда будет весь день дома?

– Нет… Он будет у своей сестры, в городе. Он говорил мне, что уйдет в пять часов и вернется поздно вечером.

– Прекрасно. Около шести я приеду сюда на машине и отвезу вас на факультет физики. Там поговорим с этим… как вы сказали? Сти…

– Стивенс, Стивенс. Он был помощником при кафедре, еще год назад.

– Он был вашим подчиненным?

– Ну да.

– Значит, я приеду на машине в шесть часов и заберу вас, – повторил репортер, встал, небрежно приложил два пальца к краю шляпы и быстро вышел на улицу.

Слуга долго смотрел ему вслед с восхищением – подобное случилось с ним впервые в жизни.

Весело насвистывая, в весеннем настроении, репортер оставил в гараже залог за нанятый на два часа автомобиль, удобно устроился за рулем огромного «бьюика» и что есть мочи погнал за город.

Было шесть часов с минутами, когда резко нажатые тормоза взвизгнули у калитки укромного садика. Воодушевленный необычайным приключением, старый лаборант сидел, надев свой лучший костюм, на лавочке перед домом. У репортера в зубах была дорогая «вирджиния». Он сидел в автомобиле, ожидая, пока слуга закроет все двери в доме и выйдет к нему. Наконец тронулись. Встреча со Стивенсом прошла гладко. Он с большим уважением смотрел на настоящего представителя правительства по политическим делам.

Когда они сидели в маленькой комнатке, которая была служебным помещением лаборанта, во время представления (старый слуга профессора объяснял Стивенсу, о чем идет речь) молчаливый джентльмен с сигарой в нужный момент открыл портфель, выхватил из него большое удостоверение с золотым львом на корочках – такие прекрасные удостоверения использовала водопроводная фабрика в Милуоки – и, молниеносно раскрыв его, сунул под нос ошеломленному Стивенсу.

Если какая-то тень недоверия и гнездилась в сердце добросовестного человека, то теперь она исчезла окончательно. Отыскав в большом застекленном шкафу нужный ключ, он показал его представителю правительства.

– Я приду за час до начала, – сказал репортер, – то есть завтра, а сейчас покажите мне зал, чтобы я мог сориентироваться. Я должен установить там комприматор.

Наглость его просто окрыляла. Он обращался к Стивенсу на «вы» и бросал время от времени непонятные слова вроде «комприматор». Здание было в это время почти пустым. Длинными мрачными коридорами три заговорщика прошли в боковое крыло, где остановились перед большими бронзовыми дверями.

Стивенс, чувствуя ответственность момента, нарочито долго возился ключом в замке. Наконец двери раскрылись. Это был небольшой зал, уставленный стульями; в первом ряду стояли кресла. Перед ними возвышался невысокий подиум, на нем стоял стол, накрытый зеленым, спадающим на доски пола сукном. Репортер детально осмотрел всю обстановку. Он приподнял сукно, которое закрывало стол, и внимательно изучил внутренности. Проверка, казалось, его вполне удовлетворила.

– Буду сидеть здесь, – сказал он. – Да, еще одно! – добавил он, обращаясь к неподвижно стоявшим лаборантам. – Какие у вас инструкции по пропуску приглашенных?

– Каждый должен показать приглашение… Такие карточки, которые выдает деканат факультета физики. Извините, а что будет, если господин профессор или кто-нибудь еще заметит вас? Меня не выгонят с работы? – вдруг забеспокоился Стивенс, у которого в голове не укладывалась мысль, что особе, делегированной правительством, придется два часа просидеть под столом.

– Не бойтесь. Не выгонят вас, а даже если что-то случится, то заверяю, – репортер улыбнулся добродушно, как Рокфеллер, – что мы предоставим вам такую должность, по сравнению с которой нынешняя – пустяковина.

– Я хотел бы работать здесь, в университете.