Джек Макдевит - Полярис

Нужный знак нашелся во второй партии – пятый символ с ключа. Прямоугольник. Пиктограмма.

– Похоже, тот самый, – сказал Алекс.

Полной уверенности не было, но сходство и вправду прослеживалось. Наконец-то, подумала я.

– Белль, укажи положение всех оставшихся базовых станций эпохи Канг внутри заданной области.

– Сканирую, Чейз.

Алекс закрыл глаза.

– Недостаточно данных, – сказала Белль. – Координаты базовых станций Республики Канг утрачены во время Пандемических революций. Сами станции к тому времени были давно заброшены, и, видимо, никто не заботился о сохранении всех деталей. Известно местонахождение лишь шести, ни одна из которых не находится в интересующей вас области. Но станций было намного больше.

– При этом мы не знаем, где они располагались.

– Совершенно верно.

Серендипити отстояла всего на двенадцать световых лет от того места, где карлик врезался в Дельту К. Будь Дельта К до сих пор живой звездой, она располагалась бы почти перпендикулярно к плоскости местной солнечной системы, выглядя яркой желтой точкой в северном небе Серендипити.

– Ну вот, можно возвращаться домой, – пробормотал Алекс.

На мостике появилась Белль – прекрасная блондинка в спортивной одежде, с надписью «Андикварский университет» на футболке. Этот экземпляр, чья программа практически полностью совпадала с оригиналом, обожал появляться на публике. Белль покачала головой, словно говоря: «Увы, ничем не могу помочь».

Где-то там находилась забытая всеми станция, на которой нашли убежище пассажиры «Поляриса». Но где именно? Сфера диаметром сто двадцать световых лет – обширная область для поиска.

– Не будем спешить, – возразила я. – Откуда Мэдди знала про станцию? Если станция действительно существовала, как им стало о ней известно?

– Понятия не имею, – ответил Алекс.

Я вдруг вспомнила про Нэнси Уайт на станции, про которую все давно забыли.

– Она говорила: «Пройдет время, и так будет со всеми нами».

– Прошу прощения?

– Нэнси Уайт. Она очень интересовалась всем заброшенным и оставленным – планетами, городами, философскими учениями. И базовыми станциями.

– Она знала, что здесь есть такая станция?

– Неизвестно. Но она ведет шоу, участники которого совершают экскурсию на одну из них. Чай-Пинг, или Чай-Понг, что-то вроде этого. – Я посмотрела на Белль.

– Проверяю, – сказала Белль. Она прислонилась к переборке и уткнулась взглядом в палубу.

Алекс подошел к иллюминатору и уставился в темноту:

– Не понимаю, как нам вообще пришло в голову, что они могли сюда прилететь?

– Надо взглянуть, Алекс. Другого способа нет.

Белль подняла взгляд:

– Я просмотрела указанное шоу. По словам Уайт, Чай-Понг находится в тысяче ста световых лет от Дельты Карпис.

Далеко за пределами.

Алекс проворчал что-то неразборчивое. Воздух казался затхлым и тяжелым.

– Может, она нашла не только ее.

– Возможно, – согласилась я.

– Если так, нужные нам сведения могут оказаться в ее рабочих материалах – комментариях, очерках, записках. Или даже проскользнуть в другом шоу.

– Начинаю подробный просмотр, – объявила Белль. – Это займет несколько минут.

– А пока нет никакого смысла тут торчать, – заметил Алекс.

– Давай подождем, – возразила я, – пока не выясним, куда двигаться дальше.

Белль просияла и торжествующе подняла кулак:

– Есть! В дневнике, куда она заносила идеи для очерков и программ.

– И что там говорится? – осведомился Алекс.

– Роман Хопкин. Знакомо вам это имя?

– Нет.

– Давний друг Уайт. Историк. Судя по всему, бо́льшую часть времени он тратил на исследования для нее. Так или иначе, это он обнаружил Чай-Понг. В тысяча триста пятьдесят седьмом.

На экране появился дневник:

11.03.1364

Хопкин нашел еще одну. Сколько еще в космосе заброшенных кангских станций? По его словам, она находится возле Баку-Кона, в пыльных объятиях, как он выразился, одного из газовых гигантов системы. Впрочем, он любит преувеличивать. Он говорит, что скоро станция упадет в атмосферу, и думает, что это случится в течение ближайших нескольких столетий. По-видимому, ее забросили две тысячи лет назад. Хопкин утверждает, что ее, похоже, покидали в спешке, бросая все. Настоящий микрокосм кангской культуры того периода. Через месяц он возвращается. Обещал, что я полечу с ним.

Я перечитала запись несколько раз.

– Нэнси Уайт, – продолжала Белль, – была единственной, кто часто покидал пределы планеты, если говорить о пассажирах «Поляриса». Как известно, она видела мир в космической перспективе и прославилась главным образом тем…

– Это можно пропустить, Белль. Станция кангов – выдающееся открытие. Почему мы не слышали о ней раньше?

– Хопкин погиб три месяца спустя.

– Еще одно убийство? – спросила я.

– Вряд ли. Он погиб, спасая женщину, которая пыталась покончить с собой, спрыгнув с эстакады. Женщина перелезла через ограждение, и Хопкин хотел ее остановить. Похоже, она сцепилась со своим спасителем и утащила его с собой.

– А Нэнси Уайт никому не сообщила об открытии второй станции кангов, – добавила я.

– Белль, – спросил Алекс, – где находится Баку-Кон?

На одном из экранов вспыхнула карта звездного неба. Мы увидели Дельту Карпис, а дальше, на расстоянии в сорок пять световых лет, – мерцающий яркий огонек.

– Все просто, – сказал Алекс.

Белль посмотрела на него.

– Алекс, – сказала она, – у меня есть для тебя сообщение. От Джейкоба.

– От Джейкоба? Давай посмотрим.

Она вывела текст на экран:

Алекс, я получил послание от некой Кори Чалабы из фонда «Эвергрин». Как я понимаю, ты ее знаешь. По ее словам, женщина с фотографии пришла взглянуть на экспозицию. Больше она не сказала ничего, лишь попросила меня передать сообщение и связаться с ней. Полагаю, тебе известно, в чем дело.

– Тери Барбер.

Алекс кивнул:

– Ей хочется знать, не попытается ли Барбер украсть артефакт.

– Что ты собираешься ей ответить? – спросила я.

– Думаю, тут ничего страшного. Артефакт лежит в той витрине уже шестьдесят лет. Барбер наверняка поймет, что кража лишь привлечет к нему внимание. Нет, опасность не в этом.

– Ты про Баку-Кон?

– Именно. Она решит, что мы все знаем. Что мы все выяснили.

– И будет поджидать нас, когда мы туда доберемся?

Он откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди:

– А разве ты не поступила бы так же?

Баку-Кон. Бело-голубая звезда класса В, температура на поверхности – двадцать восемь тысяч градусов Кельвина. Судя по каталогу, звезда была относительно молодой, возникнув всего двести миллионов лет назад. Как и у Солнца, у нее было девять планет. Казалось, здесь имел место точный математический расчет: газовыми гигантами были первая и последняя планеты, а также третья, четвертая и пятая.