Клэр Мерле - Взгляд

– Напрасная трата топлива, – проворчала Лайла, увидев, что брат собирается подогреть им ужин.

– Завтра вечером ты уже будешь у «просветителей», – ответил он, – и сможешь не беспокоиться насчет топлива.

– А как насчет Арианы? – спросила она.

Ана бухнулась на край пружинного матраса и посмотрела на Коула. Ей тоже было интересно услышать его ответ.

– Надо надеяться, что к этому времени мы уже выясним, где Джаспер, и она будет говорить с его отцом о том, чтобы перевезти его в какое-нибудь безопасное место.

Он потянул кольцо на крышке громадной банки фасоли.

Ана пыталась понять, действительно ли он так думает. Мысль о том, чтобы связаться с родителями Джаспера, породила в ней странное ощущение опустошенности. Кроме того, она уже была не слишком уверена в том, захочет ли отец Джаспера воевать за сына, который подвергает опасности его собственную империю: в отсутствии научного доказательства психических болезней многие прекратят прием профилактических и прописанных лекарств, и «Новастра» потеряет многие миллионы.

Тем не менее ей надо будет вернуться и все им рассказать в надежде, что матери Джаспера удастся убедить мужа спасти их сына. Ей придется встретиться с собственным отцом и отвечать на вопросы, которые все станут ей задавать. Она пыталась прикинуть, что может случиться, если после своего освобождения Джаспер бросит Эшби вызов и продемонстрирует собранные доказательства. Что предпримет ее отец? Ведь на карту будут поставлены его исследования и его репутация!

Ее размышления прервал сердитый голос Лайлы.

– Не говори так! – прошипела она.

– Будущее не предрешено, – ответил Коул. Он вывалил в котелок фасоль с оранжевой подливой. – В том-то и дело. Взгляд – это всего лишь вариант.

– Самый вероятный вариант! – заспорила Лайла.

– Вариант, – повторил Коул.

– Но все…

– Нет!

В голосе Коула прозвучал гнев. Разговор был окончен. Ана внутренне содрогнулась, сама не понимая почему. Ей не нравилось быть причиной дурного настроения Коула. К тому же она чувствовала себя виноватой. Он ее поддерживал и помогал ей. Ей не хватало того ощущения их близости, которое она испытала днем, пусть даже пугало то, как он ее обнимал.

– Вчера, после слушания, – сказала она, меняя тему разговора в надежде, что это уменьшит общую напряженность, – когда ты посадил меня на свой мотоцикл, кто были те люди?

Коул покачал головой: он был явно не в настроении об этом говорить.

– Какие люди? – спросила Лайла.

– Когда я узнала, что в тот вечер, когда Джаспера похитили, Коул шел следом за мной, – объяснила Ана, – это меня напугало. Вот я и убежала, а потом оказалась на улице, где из домов выходили странные люди-зомби.

– Арашаны? – ахнула Лайла. Она быстро посмотрела на Коула и снова повернулась к Ане. – Ты зашла на улицу арашанов и смогла уйти?

– А что такое эти арашаны?

– Эксперимент военных, – ответила Лайла.

– Никто точно не знает, – уточнил Коул.

– Там, где они живут, что-то передается по воздуху, – не унималась Лайла, – что останавливает все мысли и движения. Немного пожив с этим, человек снова получает возможность действовать и думать, но он остается отрешенным, замедленным, сонным. Эксперимент проводит специальный отдел психпатруля.

– Никто ничего точно не знает, – повторил Коул. – Возможно, такими их делает какой-то вид нового лекарства.

Он зажег походную плитку и поставил котелок на металлическое кольцо, под которым плясало пламя.

– Об этом в сети масса материалов, – взволнованно проговорила Лайла. – Есть документы, по которым можно увидеть, что правительство вложило миллионы в финансирование нового «мирного оружия» для армии. Говорят, что Коллегия собирается его использовать и в психушках.

– Там было четыре парня, на которых это вроде бы не действовало, – сказала Ана.

– Готова спорить, что на них были шапки. Так?

Ана немного подумала и вспомнила, что на них действительно были капюшоны.

Лайла приняла ее молчание за знак согласия.

– У них есть какой-то специальный отражатель, который надевается на мозги и останавливает электромагнитные волны.

Коул сделал вид, будто полностью занят их ужином, но в слабом свете Ана смогла заметить, как возрастает его интерес.

– Мы с Коулом оба зашли на эту улицу и ушли оттуда, – возразила она, – и ничего не случилось. Так что это не имеет никакого отношения к волнам.

Коул перестал перемешивать фасоль.

– На самом деле, – сказал он, – я туда не заезжал.

– Нет, заезжал!

– Нет, за столбы не заехал.

– Какие столбы? – не поняла Ана.

– Там по обе стороны улицы были два серых столба. Как фонарные, только без фонарей.

Ана попыталась восстановить в памяти случившееся, но столбов не вспомнила.

– Ну и что, – сказала она, – я прошла по той улице метров двести, а со мной ничего не случилось.

Лайла двигала подвеску в форме ключа туда и обратно по цепочке.

– Из-за того, что они излучают, – сказала она, – мысли движутся замедленно, словно в густом киселе. И еще отключается двигательная зона мозга.

– Ты не заметила вообще ничего странного? – спросил Коул.

Ана начала испытывать беспокойство. Ей не нравилось, как он на нее смотрит. Хорошо хоть, что он снова начал с ней разговаривать.

– Улица казалась чересчур пустой, – ответила она. – Там не было машин. Я заметила в окне какого-то человека. У меня от его вида мороз по коже прошел. Тогда я повернулась и пошла обратно.

– У тебя не возникло желания… ну, не знаю… остаться? – уточнил Коул.

– Ничуть. А у тебя?

Он секунду смотрел на нее, потом протяжно выдохнул через нос и снова принялся помешивать фасоль и мазать хлеб маслом.

– Ты это почувствовал, да? – спросила Лайла у брата. – Даже из-за столбов оно пыталось тебя захватить.

Коул не ответил. У Аны в голове завертелось множество вопросов. Она вспомнила пустые глаза зомби и не оставившее ее до сих пор ощущение, будто они заглядывают ей в мысли. Почему же на нее это не подействовало?

Ни Лайла, ни Коул больше ничего не сказали.

После того как ужин был съеден, Лайла собралась мыть посуду. Ане страшно было оставаться наедине с Коулом, и она предложила ей помочь. Захватив с собой подсвечник, девушки вышли из спальни и открыли дверь справа. Оказавшийся за ней ярко-синий коридор привел их к другой, открытой двери.

В ванной Лайла начала споласкивать тарелки, стараясь экономить воду, и разговорилась.

– Когда-то, – сказала она, – такой дом предназначался всего для одной семьи. Потом, лет восемьдесят назад, каждый этаж разделили на квартиры. А теперь каждая комната – это отдельное жилье, и всем приходится пользоваться общей ванной. Наверное, жилищный крах не был бы таким страшным, если бы не топливный кризис. Из некоторых районов ездить в Лондон на работу по железной дороге стало невозможно. Тебе в Общине рассказывали о Развале 2018 года?