Мэлори Блэкмен - Крестики и нолики

Молоко и вода, вода и молоко – больше ничего мы за обедом не пили. А когда с деньгами была совсем беда – и вовсе пили только воду. Я поднес к губам стакан с молоком и закрыл глаза. На меня прямо повеяло ароматом апельсинового сока, который всегда стоял на обеденном столе в доме Сеффи. Шардоне для мамы, кларет для папы и на выбор минералка, сок, обычно апельсиновый, и шипучий имбирный лимонад для Сеффи и ее сестры Минервы. Сок был ледяной и до чего же сладкий – ох! – и мне даже не хотелось сразу глотать его, и я подолгу держал его во рту, пока он не согревался. Мне хотелось растянуть удовольствие, но все равно не получалось. Когда Сеффи узнала, что я обожаю апельсиновый сок, она стала постоянно таскать мне его. Не понимала, за что я его так люблю. По-моему, и до сих пор не понимает.

Я отпил молока. Нет, очевидно, мой сок сначала пропустили сквозь корову. Наверное, у меня бедное воображение, раз оно не в состоянии превратить молоко в апельсиновый сок.

– Скоро станет таким же пижоном, как они. – Джуд пихнул меня еще раз в прежнее место и покрутил пальцем, чтобы вышло больнее. Я поставил стакан и поглядел на Джуда исподлобья.

– Чего молчишь, а? – прошептал Джуд, чтобы слышал только я.

Я медленно положил руки на колени и переплел пальцы.

– В чем дело? Ты меня стесняешься? – съязвил Джуд.

Пальцы под столом онемели – так сильно я их стиснул. С тех самых пор, как я сдал экзамен и поступил в Хиткрофт, Джуд стал совершенно непереносим. Только и делал, что провоцировал меня, чтобы я на него набросился с кулаками. Пока мне удавалось сопротивляться этому непрерывному искушению, но для этого требовалась вся сила воли, сколько ее у меня было. У меня хватало ума понимать, что, если мы с Джудом подеремся, от меня останется мокрое место. До чего же мне здесь тошно. Только бы сбежать. Сбежать куда подальше. Даже если нельзя встать и выйти из-за стола физически, надо куда-то сбежать, а то… а то я лопну.

Сеффи… Сеффи на песке… и математика… и наш поцелуй. Я улыбнулся, вспомнив, как она потребовала, чтобы я вытер губы перед нашим первым поцелуем. Она меня рассмешила. «Правильно, Каллум. Отвлекись. Прочь из дома… вернись на пляж… вернись к Сеффи…»

Она меня рассмешила…

– Да ты совсем меня не слушаешь! – Мамин окрик развеял мои фантазии.

– Я все слышал! – возразил я.

– Ну и что я сказала?

– Новая форма висит на стуле, мне нужно встать пораньше и помыться, прежде чем надевать ее. Тетради в школьной сумке под кроватью, – повторил я.

– Слышать ты слышал, но не слушал! – не сдавалась мама.

– В чем разница? – усмехнулся я.

– В том, что мне обидно! – тут же ответила мама. И села, все-таки не сдержав улыбки.

Обстановка за столом по-прежнему была не идеальной, но все же улучшилась, а пятью минутами ранее могла обернуться невесть чем.

– Мой сын идет в школу Хиткрофт. – Папа покачал головой, не донеся ложку до рта. – Подумать только!

– Болван! Молчи и ешь! – рявкнула мама.

Папа поглядел на нее и расхохотался. Все присоединились к нему – кроме Линетт.

Я сунул в рот ложку пасты с мясной подливкой и принялся с удовольствием жевать. По правде говоря, я не мог дождаться завтрашнего дня. Наконец-то я пойду в среднюю школу. Смогу чего-то добиться, сделать что-то со своей жизнью. Если я получу хорошее образование, никто не сможет презрительно бросить мне: ты, мол, недостаточно умен и недостаточно хорош. Никто. Я ступил на путь к успеху! И еще, если я получу хорошее образование, ничто не встанет между мной и Сеффи. Ничто на свете.

Я передвинула курсор на «ЗАВЕРШЕНИЕ РАБОТЫ», щелкнула мышкой, зевнула и стала ждать, когда компьютер выключится. Сегодня у него на это ушла целая вечность. Наконец послышался щелчок, и экран погас. Я отсоединила монитор и колонки. Теперь попить что-нибудь и спать. Завтра первый день в школе.

При этой мысли я застонала. Школа! Снова увижу подружек, у нас начнутся обычные разговоры – кто где побывал, кто что посмотрел, кто на каких вечеринках блистал, – и скоро возникнет ощущение, что никаких каникул и не было. Прежние лица, прежние учителя, прежнее все! Но ведь на самом деле завтра будет немного иначе. По крайней мере завтрашний день будет не совсем такой, как обычно после каникул. В нашу школу придут четыре нуля, в том числе Каллум. Может, он даже попадет в мой класс. И даже если нет, у нас обязательно будут совместные уроки, хотя бы иногда. Мой лучший друг пойдет со мной в одну школу . Этой мысли хватило, чтобы я расплылась в идиотской улыбке.

– Боже, прошу тебя, сделай так, чтобы Каллум попал ко мне в класс, – прошептала я. Вышла из комнаты и направилась к лестнице.

Каллум в моем классе! Как это было бы здорово! Мне не терпелось показать ему спортивные площадки и бассейн, гимнастический зал и комнаты для музыкальных занятий, столовую и лаборатории. И познакомить его со всеми своими друзьями. Стоит им увидеть его, и они сразу поймут, что с ним так же круто, как со мной. Вот будет чудесно!

Я тихонько спустилась по лестнице. Пить хотелось ужасно, но совсем не улыбалось столкнуться с мамой. Она была несчастна. Я не понимала, в чем дело. Ведь я помнила, как она была сплошной смех, шутки и объятия, – но теперь это осталось где-то далеко-далеко, в прошлом. Это было три года назад. После этого она стала на себя не похожа. Ее чувство юмора преждевременно постарело и скончалось, и губы у нее скривились в вечной унылой гримасе, словно врезавшейся в кожу.

Я тряхнула головой. Если так взрослеют, то я не хочу взрослеть. Хорошо хоть с папой по-прежнему весело, когда он здесь, а это бывает нечасто. Все взрослые при первом же знакомстве начинают мне рассказывать, какой папа замечательный, какой он умный, забавный, красивый – и что ему суждено добраться на самый верх. Тот вонючий потный дядька с липкими руками, который приходил к маме с папой на последний званый обед, все время говорил со мной только об одном – что папа рано или поздно станет премьер-министром и я должна им гордиться. Да он, этот дядька, получил бы золотую медаль на международном турнире за звание самого скучного человека на свете! Даже если папа станет премьер-министром, какая мне с того радость? Я и так его почти не вижу. Если он станет премьер-министром, мне придется смотреть телевизор, чтобы вспомнить, как он выглядит.

– Эти мягкотелые либералишки из Пангейского экономического сообщества – меня от них тошнит! Сказали, мы должны пускать нулей в свои школы – ладно, мы согласились. Сказали, мы должны пускать нулей в свою армию и полицию – ладно, мы согласились. А им все мало. И еще Освободительное Ополчение – я думал, если мы примем кое-кого из пустышек в свои школы, это заткнет им рот…