Виктор Леков - Эниа

Более длительное молчание.

Те двое смотрели на Питера с ожиданием, не мигая, будто вели его к напряженному финалу какого-то испытания. И если он пошевелится или скажет что-то не то, они моргнут, и он снова станет тем же Питером, который считает построение чисел частью бабушкиного фольклора?

Надо спросить его о числах! И о Шипах!

Про себя он одобрял ход мысли Сиймора.

Забудем на время то, что считаем нормальным.

Не хотелось вступать в спор с ним. Не хотелось выкладывать аргументы преобладающих научных мнений.

– И вы с Ан кто?… Герметики?

Он моргнул, она поправила прядь волос, а Питер не вернулся в ранчо бабушки Роуз.

– Нет, Питер. Мы с ней Творцы. Такие же, как и ты между прочим.

Он начинал привыкать к минимизации проявления удивления и паузам:

– И я создал что?…

– Шипы на металлических воротах новостройки. Делая первую попытку, бессознательно, конечно. Таким образом ты нейтрализовал одного нападающего. Ан нейтрализовала второго. Так ты оказался с нами, а не с ними.

Питер открыл рот, чтобы задать вопрос… И только вздохнул. Минимизация пропала.

В течение следующих часов разговор вилял по своим, редко посещаемым дорожкам. Питеру очень хотелось вернуть его в более недавние события, центром которых он стал, но решил играть по правилам Сиймора.

– А что тебе известно о Шумере?

– Все, что и всем. Цивилизация между Тигром и Эфратом, города, письменность, глиняные таблички…

– И всего?

– Ну, мои друзья

Мартин, отец и… обчелся.

описали бы меня в виде библиофила, так что я прочитал и все, написанное Закарией Ситчиным. Он предлагает интересную теорию происхождения человека. Что мы, якобы, созданы Анунаками. Между, прочим, я с нетерпением ждал выхода на экран фильма „1Anunnaki”, короткий трейлер которого некоторое время крутился в Интернете и начинался с утверждения, что Дарвин ошибался. И обещал продолжение в стиле Ситчина. Но… Видимо, что-то произошло, и фильм так и не был отснят.

– О нет, он был отснят, когда-нибудь я покажу его тебе. Но встретил яростный отпор со стороны церкви. А также со стороны дарвинистов и тех, кто подпитывает их заблуждения.

– Неужели, по-твоему, Дарвин действительно ошибался, а Ситчин был прав?!

– Гм… Будем считать, что оба ошибались.

Ошибались! И он это знает? Будто кто-то назначил его обладателем абсолютной истины, при том на полный рабочий день…

Он начинал задаваться вопросом, сможет ли разговор после восточного мистицизма, забытой мудрости Шумера и Древнего Египта, алхимии, квантовой механики и даже упоминания о Боге

Богах,

стать еще более замысловатым? Мог бы. Просочились темы о шаманизме, мифах о создании мира и наконец – о киоте и пирамидах. А в придачу – о вероятности существования теневого мирового правительства. Сиймор, видимо, хотел удостовериться, насколько Питер ознакомлен со всей этой материей, и насколько склонен воспринять… скажем так: иной взгляд на все перечисленное.

Питеру достойное партнерство уже не удавалось.

Кажется, Мартин с его интересом к древним загадкам и современной конспирации был бы более подходящим собеседником для Сиймора. Прав ли Сиймор, и не превратны ли наши представления о мире, благодаря тысячелетнему опыту цивилизации? Или, может, права наука, а огненные глаза Сиймора – это просто внешнее проявление его сумасшествия?

У Питера имелись аргументы и в обоих направления, он не в состоянии был решить. Время суток и вернувшаяся головная боль мешали ему сделать оценку.

Настенные часы из красного дерева с богатой резьбой и маятником, потрескавшимся из-за возраста, удивительно плотным аккордом объявили, что время – пять утра. Через боль пробило:

Фа диез доминирующей частотой 438 герц.

– На самом деле сейчас 4:38, дедушка никогда не сверяет их, но все равно довольно поздно. Не хотите ли уже…

– Ты права Ан, давайте ложиться, утро вечера мудренее. – Сиймор счел, что преподнес достаточное количество экстравагантной информации, несмотря на свои английские манеры потянулся, как ангорский кот и встал.

•◦••◦

Хмурое лицо Эмиля Зандера выглянуло из стены-голограммы. А за ним – его безупречный костюм, покрой которого безуспешно пытался сделать его более высоким и более худым. Вклад итальянских туфель был в пределах 2-3 сантиметров.

Эмиль подошел к притихшей группе и тихо обменялся несколькими словами со Ский 1. Осмотрел поближе повязки на зеленом берете на носилках и выслушал короткий отчет доктора. Раненый был без памяти. Наверное ему повезло, что в данный момент он был напичкан болеутоляющими.

КОМ глянул издали на бесформенный мешок в багажнике Мерседеса.

Бывший агент ЦРУ. Гм, теперь уже действительно бывший.

Пехотинец стоял в двух метрах от своего мертвого коллеги.

– С тобой поговорим потом! – плеснул в его сторону Эмиль.

– Сэр, там действительно были шипы, а до этого их не было, они… вывели Третьего из строя. А затем Питер воспользовался транспортом, и мы его упустили! Первый не оставил ключей на панели, и пока я обыскивал его, уже не за кем было гнаться!

Эмиль кольнул его взглядом:

– Первый и Третий, да? А ты кто такой? Второй что ли? И в последний не годишься! Господи, эта операция должна была быть самой обычной! Вашей целью был какой-то штатский, черт побери! Я требую полного письменного доклада! И доложу выше о твоем грандиозном провале! Фантомные шипы!

Этого, кажется, тоже сделаем бывшим.

– Сэр, вы осмотрите раны Третьего, я и вправду…

Эмиль Зандер сидел на корточках рядом с металлической створкой ворот новостройки и уже не слушал жалких оправданий пехотинца. Его внимание привлекли пятна на металлической трубе. Он прикоснулся к ним пальцами. Они были на расстоянии одной пяди друг от друга. Ни выпуклые, ни вогнутые. С кровью вокруг. И блестящие, нетронутые окружающей ржавчиной.

Пехотинец стоял молча. Не находил смысля продолжать объясняться. Смотрел в спину начальника.

Злюка! Не запустить ли тебе в затылок?! А до этого выковырять твои злючие глазенки?

•◦•••

Яичница-глазунья, ветчина, колбаски и тосты – английский завтрак. Как говорил Эркюль Пуаро: «У англичан нет кухни, у них есть пища». Но английский завтрак – другое дело, гурман в Питере не имел к нему никаких замечаний.

Он ел с аппетитом, конкурирующим вчерашнему вечернему, стараясь не выглядеть невоспитанным. Со стороны книжной лавки не было слышно шагов, видимо, его не открывали. Только тихие разговоры из соседнего кафе.

Сегодня воскресенье, поэтому.

– Теперь тебя не оставят в покое. – Сиймор небрежно поднял стакан с апельсиновым соком.

– Они? – воспоминание об агентах