Вацлав Йенч - Эгрегор. Последний Индекс

Услышав свой код девочка вздрогнула и поджала губы, но беловолосый взял ее ладонь в руки и, приветливо улыбаясь, произнес:

– Привет тебе, Хекуба!

У него были на удивление нежные руки, а голос окончательно вводил в замешательство. Если бы не одетые на нем штанишки, она бы подумала, что перед ней девочка.

– Учитель! Поглядите сюда, учитель! – раздался пронзительный писклявый крик.

Худенький мальчишка с короткими, рубиновыми волосами балансировал возле стола, удерживая на носу вертикально поставленную деревянную ложку для варенья, поверх которой колебалась горизонтально возложенная тарелка.

– О! – всплеснул руками волшебник. – Ты же ее разобьешь!

– В этот раз точно получится, учитель! – пообещал мальчишка, но тут же потерял равновесие, и тарелка с ложкой взлетели в воздух.

Телекинез бережно опустил непоседу на пол, иначе тот расквасил бы себе нос. Однако, зависнув на мгновение в воздухе, квир умудрился поймать столовый прибор и посуду. Довольно ухмыляясь, паренек подмигнул Акорусу и развязно поклонился наставнику.

Маг замер, услышав хихиканье. Хекуба стояла напротив этого хулигана и задиры и радостно, пусть и тихо, смеялась.

– Хекуба, это Фобос, – испустив вздох облегчения, поспешил представить волшебник.

– Хой! – поднял ладонь квир, после чего хитро прищурился, высунул язык и сложил средний и безымянный пальцы.

– Фобос! Оставь эти гномьи замашки! – одернул маг.

Теперь она засмеялась в голос. Впервые в жизни.

Фобия стоял в переулке и от нечего делать пинал. Пинал увлеченно, можно даже сказать самозабвенно. Хоть и не сильно, в притворной лени отмахивая ногой в грязном сапоге, но упорно, потягивая дешевый ром из пузатой приземистой бутылки с клеймом какой-то малоизвестной марки. Пустая бочка охотно вторила гулким эхом из своих дубовых недр. И эта идиллия продолжалась не сказать чтоб долго, но порядочно, дабы любой мог убедиться, насколько гомункулы превосходили простых смертных в самых бесплодных занятиях. Ведь даже у признанного мэтра в пинании бочек давно бы отвалилась ступня хотя бы от длительности этого упражнения. При этом сил у Фобии, едва ли серьезно убавилось за ту пару часов, что он бил баклуши в пригородах Ротвальда. Хоть связной и обозвал этот скучнейший процесс «страховкой» на случай непредвиденных обстоятельств.

Торчать у северо-западных ворот, естественно, было не личным желанием ката, а следствием указания из ЭРА. Какой-то молодой чародей бесцеремонно вломился в ментальный контакт и объявил о подвижке в сроках исполнения в тот самый момент, когда троица квиров уже принимала срочную депешу от коннетабля Сильвании. Ему, видите ли, зачем-то понадобился Аир. И понадобился в старой-доброй манере сварливого эльфа, то есть вынь и положь. Хоть надвое разорвись. Это, кстати, в прямом смысле слова пришлось бы проделать беловолосому, если бы не идея, которую предложила Хайди.

Бочка существенно громче затрещала под пинками.

Итак, коннетабль непременно требовал Аира к себе, в Штерн, по очень важному делу. Прибытие должно было произойти через магический портал, который молодой маг, доставивший депешу, грозился открыть незамедлительно, ибо, по его словам, промедление было смерти подобно. Равно как и связной из ЭРА, который требовал сию минуту собираться и быть готовыми ступить в портал к эльфийской столице по прямому распоряжению наследного принца крови. И, по его словам, тоже выходило, что промедление смерти подобно. Вся соль ситуации для квиров сводилась к следующему: если порталы и взаправду открылись бы, как обещали маги, а это значило одновременно, то произошел бы изрядный чародейский конфуз или, иными словами, взрыв.

– Ух, щеглы-торопыги, – протянул Фобия, откидываясь и с усилием вбирая носом воздух. – Из-за них мою задницу чуть не разбросало по всей Сильвании!

Гомункул закончил утверждение солидным плевком через улицу на крышу веранды в саду богатого поместья. Снова припав к горлышку бутылки, квир в пару глотков прикончил ее, после чего, запустил в выбежавшего из-за веранды садовника. Карлик даже не успел сделать замечание, сразу подвергшись обстрелу. Чудом увернувшись, он понял, что не на того напал, и ретировался, под грубое предложение варианта направления от Фобии. Едва ли достижимого в географическом и анатомическом смысле.

Квир уселся на бочку и продолжил пинать. Теперь уже пяткой.

Решение было рискованным, но не невозможным. Аиру и Хайди приходилось такое проделывать раньше. Собственно, нужно было совсем немного иллюзии, чтобы добиться стоящего результата, потому как квирша оказывалась достаточно рослой и мускулистой, чуть крупнее беловолосого, и вполне могла обмануть даже того, кто знал гомункула лично. Иллюзии в полный рост на квирах держались скверно даже в спокойном положении, а уж в бою слетали целыми кусками, если и вовсе не рассыпались в пыль. Увы, не вся магия одинаково хорошо «липла» к другой магии, как говаривали практиканты из академий чародейства. Поэтому, собственно, квирам частенько доводилось прибегать к старой как мир маскировке или, как в последнем случае, обмену одеждой.

Перед глазами Фобии снова встала сцена, как Аир и Хайди спешно переодевались в чулане, помогая друг другу, смеясь и отпуская по случаю скабрезные шуточки.

– Говнище, – угрюмо буркнул квир, выдернув зубами пробку из новой бутылки, и апатично присосался к опрокинутому горлышку.

Удерживая бутылку весьма специфичным манером, сбоку у щеки, гомункул пил громкими глотками, таращась перед собой стеклянным взглядом. В целом, можно было утверждать, что его дружба с гномами сейчас давала о себе знать во всей красе. Ведь только коренные фивландцы хлебали ром таким манером.

– Вот ты где! – раздалось из переулка.

Фобия не без радости для себя узнал знакомый силуэт. Она стояла, судорожно закрывая левую половину лица рукой. Изумрудный глаз с правой половины подозрительно озирался.

– Что стряслось?! – выпалил квир, соскакивая с бочки. – Этот говнюк ранил тебя?

– Да ты никак перепил, Фобос?! – рыкнула она грубым альтом с хрипцой, после чего подошла и вырвала бутылку у него из пальцев. – Дай-ка сюда, не жмотись!

Проклятье! Он бы принес хоть ящик, стоило ей только намекнуть. Хотя, постойте. Он ведь и приволок с собой именно ящик!

Квирша задрала голову и хорошенько приложилась к бутылке, отняв, наконец, руку от лица. Буйволиная кожа на рукавах и штанинах затрещала. Под одеждой бугрились ее тренированные мышцы.

– Опять посыпалась иллюзия, да? – тихо пробормотал квир.

Она оторвалась от бутылки и недоуменно покосилась на него своим янтарным кошачьим глазом, утирая губы. Распахнутый ворот обнажал часть её шеи, покрытой имперским орнаментом роз специфической татуировки, спускающейся, как он помнил, на плечо.