Вацлав Йенч - Эгрегор. Последний Индекс

– Молодой человек! – неожиданно громко оборвал полуэльф в бордовом берете, между делом рассматривая отрезанную пуговицу. – Мне доводилось биться с квирами плечом к плечу. Я скажу вам вот что: они сражаются храбро, гибнут нечасто и молча. При этом им всегда достается самое пекло.

– Это на войне! – быстро нашелся оратор. – А сейчас…

– А где ты видишь мир? – еще больше изумился Аир. – Не путай слова, дворянчик. Мир и пере мирие – это две большие разницы. Мир нынче остался лишь коротким словом на страницах атласов и уже пару веков начисто вымаран из словаря дипломатии.

Лейтенант и беловолосый гомункул обменялись короткими понимающими взглядами.

– Ей богу, наивно! – вскричал выведенный из себя прогрессист. – Наивно полагать, что, даже вызови мой несчастный товарищ того старого хрыча на дуэль, всё разрешилось бы справедливо. Явился бы очередной кат из ЭРА и снова «зачистил» всех до блеска!

– Не-ет! – протянул Фобия. – Ты всё слишком упрощаешь, правдоруб недоделанный! Во-первых, у твоего приятеля кишка тонка решиться на такое самолично. Значит, этот гнусный трус начал бы искать героя и заступника, а сейчас их пруд пруди! В каждом захудалом городишке, в самом занюханном трактире всегда найдется парочка завшивевших, но благородных бродяг в поисках приключений. Во-вторых, все дело будет изложено им так, что старик-калека окажется вдруг одержим самим дьяволом или еще чем похлеще. В итоге, охотники на демонов устроят драку с доблестно выполняющими свой долг стражами родового замка. Будет куча трупов, море крови, а прибирать весь этот бардак кому?

– Уж не вам ли?! – поддержали оратора-прогрессиста из толпы.

– Именно!!! – рявкнул Фобия. – Я с детских лет держу в руках оружие и утрясаю ваши людские, эльфийские, гномьи и даже халфлингские делишки. Мне плевать кто прав, кто виноват, но в процессе выяснения вашим родом своих неурядиц в мире почему-то прибавляется выжженных полей, разрушенных городов и кладбищ! И так было всегда, не юлите! Вы взываете тут к совести своих созданий, считая нас вторым сортом, потому что у нас нет души, а сами, такие духовные, не можете найти общий язык! И вот уже несколько тысяч лет продолжаете резво отнимать то, что сами же возводите в абсолют ценности – Жизнь! Мы же, гомункулы, ваш очередной инструмент в этом деле. Только и всего.

– Тогда чем вы лучше?! – взвизгнул оратор.

– Да ничем, – спокойно ответил Аир. – Мы просто следим, чтобы ваше кипящее в чане мироздания дерьмо не полилось через край. Даем укорот. Ведь в век, когда магия накормила голодных, когда чародеи победили почти все болезни, когда благоденствие воцарилось чуть ли не повсеместно – вдруг оказалось, что для Материка и его обитателей такое положение…

– Такое положение вещей для вас хуже сраной орочьей жопы! – грубо закончил за беловолосого Фобия. – Кстати говоря, а где орки?! Перебиты, истреблены под корень! Из-за чего?… И кентавры могли бы к ним присоединиться, если бы вовремя не унесли копыта на острова! Правда, сейчас они там медленно вымирают, но всё равно. Браво, черт возьми!

Квир заложил трость подмышку и принялся размеренно хлопать.

– Так, может быть, скажешь, с чего вдруг надумал прыгать? – спросил Аир, отмечая для себя, что паром достиг противоположного конца чародейской цепи, где в воздухе одиноко плавал зачарованный буёк. Скоро следовало ждать возвращения.

– В одной из ваших «чисток» погибли все мои родные. Все те, кого я любил.

– Так отомсти?! Валяй! Пырни, например, меня ножом! Ведь люди так дела делают. Разбираться им не досуг! – не на шутку разошелся Фобия. – Да что ж за поколение?! Приходится объяснять элементарные вещи!

Прогрессист неожиданно развернулся, шагнул на перила, сорвался вниз и был таков.

– Бывает, – после неловкой паузы заключил лейтенант, медленно стаскивая с головы берет.

Фобия посмотрел на стену густых облаков, собираясь с мыслями. Наконец, набрав в грудь воздуха и резко выдохнув, изрек:

– Не самый дурной вариант окончания диспута. Ладно, проехали. У нас же остался еще один. Последний из последних, так сказать.

Зрители, ощутив спад настроения главного заводилы всего действа, заметно оживились. Сначала гул оказался недостаточно силен, но вскоре до заостренных ушей Фобии долетела парочка особенно язвительных комментариев, и он вконец осатанел:

– Не можете дождаться, когда я заткнусь?! О, да-а! – протянул гомункул выделывая своими длинными пальцами в обрезанных перчатках настолько грубые жесты, что не одно мужское лицо стало багровым как помидор, а женское побледнело словно холст. – Давайте-давайте! Это же позволяет мне ощутить себя конченным засранцем! Багровейте, бледнейте, сотрите зубы в порошок, а языки проглотите хоть до диафрагмы, но я закончу то, что начал!

– Ты, – направил кончик кинжала на последнего самоубийцу Аир, подыгрывая товарищу. – Почему ты здесь?

– Почему ты всё еще здесь?! – вытаращил глаза Фобия, внося уточнение.

– Я? – промямлил совсем юный прогрессист, вцепившись в поручни так сильно, что костяшки на руках побелели.

– А кто же еще, черт возьми?! – потерял терпение даже полуэльф лейтенант. – Мы тут больше не видим других дурней, готовых сигануть с этой верхотуры башкою вниз!

– Хотя, подождите! – сощурился Фобия. – Знакомый профиль! Уж не родня ли ты тому, кто только что шагнул в пропасть? М-м?!

– Мы сводные братья по отцу! – выпалил прогрессист с силой зажмурившись и отворачиваясь, когда гомункул навис над ним.

– Тогда как понимать, что во время чисток погибли все , кого любил твой брат? – опешил Аир. – Ты же жив!

– Вам мало. Да? – хрипло произнес Фобия, зловеще сверкнув глазами. – На меня смотри, сопляк! Мало?

– Чего?

– Кого! А не чего! – рявкнул в самое ухо прогрессиста гомункул. – Мало, что с тобой рядом есть близкий по крови человек… Вам всегда мало! Мало материнского тепла, которое вы не цените и принимаете как должное. Мало заботы близких, которые в вас души не чают. Мало опеки, которой наполнена ваша жизнь с самого детства. Едва впервые открываете глаза – вас ждут с распростертыми объятиями и безмерно счастливы явлению на этот свет!

Фобия отошел к Аиру. Беловолосый удивился выражению лица друга и даже успокоительно положил руку ему на плечо, но тот моментально сбросил её раздраженным движением.

– Жаль. Как жаль, что я не могу отобрать это у тебя, – прошипел гомункул, откидывая рубиновые косы и испепеляя прогрессиста взглядом. – Раз всё равно не ценишь и оно тебе не нужно, отдал бы мне! Нам, квирам, никогда не суждено услышать голос, да хотя бы легкий шепот той, что породила нас на свет. За тепло её рук и одно ласковое слово мы готовы полжизни отдать! Меня заставили убить… поглотить свою сестру ещё в утробе, а ты преспокойно даешь брату умереть прямо на глазах, даже не попытавшись остановить его?! Мразь!!!