Вацлав Йенч - Эгрегор. Последний Индекс

Фобия улюлюкал и кружился в диком танце, напевая какую-то мелодию. Гомункул держал двумя руками шест, с обеих сторон которого орали два насаженных наемника. Они судорожно вцепились в древко, ворочавшееся у них в кишках, завывая от боли. В конце концов квиру это надоело. Он нарочито осторожно ссадил их у края парома.

– Что ж, рукописей пока нет, – заключил Фобия, зловеще ухмыляясь и складывая фаланги пальцев для смертельного удара, – но и выживших тоже!

Аир сцепился с последним из наемников, загородившим отступающего мага. Парень был не промах, и ловко встретил сокрушительный удар сверху «в ножницы», сложив шпагу и кинжал. Извернувшись, придавил оружие гомункула к земле и автоматически уклонился от удара левой руки. Беловолосый хмыкнул. Металлические сочленения перчатки на левой кисти сложились обратно в браслет, после чего кат бесхитростно завел руку за спину и выхватил кинжал. Хоть наемник и пытался толкнуть плечом, но клинок в ту же секунду оказался по рукоять у него в виске.

Фобия одобрительно кивнул на выкрутасы собрата и, в свою очередь, добил двух стонущих наемников. После чего, со свистом крутанув шест, двинулся к магу. Снова его зрачки закружили хороводы, но противник оказался не так прост. Среди метущейся толпы и воплей ужаса маг расслышал плач ребенка и сетования перепуганной матери. Это был, возможно, самый главный шанс в его оканчивающейся сейчас жизни.

Аир насторожился. Фобия недовольно скривился, когда чародей крепко зажмурил глаза и приложил два пальца к виску, пуская заклинание:

– Ах, ты… – разочарованно начал было квир, останавливая вращение зрачков, но, увидев, как маг вскинул руку и из толпы мощнейшим телекинезом выбросило грудного младенца, воскликнул. – Чтоб тебя черти драли!

Вцепившись в грудничка чародей выставил его перед квирами и основательно тряхнул. Ребенок завопил. Гомункулы моментально отпрянули, выронив оружие и закрывая уши ладонями. Их металлический вой сложился в нечеловеческий дуэт, на краткий миг перекрывший вопли ребенка и всех перепуганных пассажиров вместе взятых. После чего оба мученически скорчились, припадая к земле. Маг же не стал терять даром времени и попятился к сходням.

Куратор, скучавший под сенью старого вяза, разочарованно покачал головой. Бросив взгляд на черноволосого метиса ран'дьянской крови, дожидавшегося команды, он тихо произнес голосом без интонации:

– Приступайте.

Болезненно худой снайпер покосился на нанимателя, изготавливая мощный зачарованный лук. Положив на тетиву стрелу и повернув магическое реле на оперении, стрелок приспустил красный шарф на нижней половине лица. Зажав губами ампулу с декоктом, выдохнул и раскусил. После чего задрал голову и сглотнул содержимое. Поморщившись, снайпер натянул шарф обратно и поднял оружие для выстрела:

– Мага? – донесся его спокойный, простуженный голос.

– Вы что, с ума сошли? С его головы не должен упасть и волос! – прозвучал ледяной ответ. – Конечно ребенка.

Снайпер пожал плечами, неторопливо и тщательно прицелился. Его характерный ран'дьянский зрачок расширился на весь глаз.

С натужным магическим свистом стрела отправилась в полет…

Полуденное солнце ярко сияло на небосклоне. В Сильвании, стране лесных эльфов, неторопливо проходил еще один нежаркий, приятный денек в череде таких же, похожих друг на друга как две капли воды. Особенно в конце лета.

Возле тропинки, ведущей с холма вдоль глубокого оврага, чье дно заросло деревьями, на поваленном стволе сидел путник. Кроны деревьев едва возвышались над тропинкой и со стороны напоминали эдакую гигантскую клумбу. На нее-то путник с нескрываемым интересом и любовался, периодически задирая голову и нежась в лучах солнца.

В общем, картина была бы прозаичной до невозможности, если бы не одна странность. На означенном путнике имелся костюм. Пусть прогрессистский, но явно мужского кроя: куртка из буйволиной кожи с бахромой, того же материала и выделки штаны, дополненные массивными сапогами и перчатками с широким раструбом. Однако то, как незнакомец сидел, вызывало удивление: опираясь на ствол широко расставленными руками, выгнув спину, он держал колени вместе, в тоже время отставив ступни друг от друга на полтора фута. Прибавив к этому то, как путник периодически грациозно откидывал падающие на лоб белоснежные локоны и томно вздыхал, можно было предположить, что это был вовсе даже не «он», а «она».

Позвольте, но зачем же понадобился весь этот маскарад? Ровно тем же вопросом, впрочем, задавались редкие прохожие, державшие путь в Ротвальд, эльфийскую столицу. Ведь от бревна до города было рукой подать. Возможно, конечно, переодетая путница решила напоследок полюбоваться видами сильванийской природы или просто ожидала кого-то. Наконец, поймав на себе еще пару косых взглядов, она соизволила проследить их направление. Изумрудные глаза с крестовидным зрачком уткнулась в колени. Спохватившись, она тут же расставила ноги шире, тяжело навалившись сверху локтями, нарочито и смачно плюнув в песок. Пожилая эльфийка, которая в тот момент проходила мимо в сопровождении пажа, еще выше подняла тонкие, без всякой жалости выщипанные брови, после чего отвернула свой напудренный носик.

– Вот ведь вылупилась! А сама-то? Стара, как говно дракона. Польститься не на что, – процедила раздосадованная Хайди. Так звали эту переодетую путницу. Хотя имя, вернее код, который имелся у нее, как у любого гомункула, несколько отличался. Под ним узкие круги знали её, как Хекубу. Впрочем, в ЭРА не возбранялось использование псевдонимов.

Состроив мученическое выражение лица, Хайди основательно почесалась в районе ребер и подмышкой, грустно вздохнув. Ткань сильно стягивала ей грудь, наложенная в полдюжины слоев, и пропускала слишком мало воздуха, отчего становилось нестерпимо жарко. Более того, очень больно. Хотя к последнему квирам было не привыкать с детства, но, из-за провальной попытки замаскироваться и прочих сопутствующих неудобств, квирша пребывала ещё и в весьма скверном расположении духа.

– «Как братишка таскает эту гадость?» – думала она, разминая спину.

Куртка была ей ужасно мала, особенно в плечах, не говоря уже о рукавах, которые её тренированным рукам были впритык по ширине.

– «А штаны и вовсе катастрофа! Хорошо хоть не лопнули, когда я села».

Окинув взглядом бревно и проверив нечто за ним одной рукой, она чуть было не села по-старому, сомкнув колени. Выругавшись, даже по меркам сапожника весьма неплохо, Хайди подумала что нужно будет по окончанию дела снова отправиться на охоту. И в этот раз на что-нибудь редкое. Действительно вымирающее! Например, пустить кровь мраморной выверны. Чем плохо? Ведь такая шкура гораздо лучше подойдет для куртки и штанов, чем эта буйволиная мерзость.