Фредрик Олссон - Конец цепи

– И кто вы такие тогда?

– Ты можешь называть нас «организацией по сотрудничеству».

– Между кем и кем?

– Все зависит от ситуации. Главным образом между двумя десятками (а порой и большим количеством) разных стран от Европы до США, Южной Америки до Японии. Мы действуем в интересах всех наций, но без содействия с их стороны. Нас финансируют из особых фондов, однако только немногие знают, куда идут эти деньги.

Вильям одарил его коротким взглядом. Это могло быть правдой. И пожалуй, объясняло его присутствие сейчас в таком месте, возможность доставить самолетом из Швеции так, что никто не среагировал.

При этом Франкен же ни черта не рассказал.

– И как называется ваша организация?

Франкен покачал головой:

– Мы не существуем. Поэтому нам не нужно никакое название.

– Под эгидой ООН?

– Кое-кто в ООН знает о нас. Отдельные личности, двое или трое. Но поскольку мы не существуем, то и не подчиняемся никому. Мы анонимный орган, работающий ради безопасности всех наций.

Вильям смотрел между генералами какое-то время, пытаясь оценить вероятность того, что их слова соответствуют истине. Ему требовалось разобраться. С одной стороны, сказанное ими выглядело вероятным, но одновременно вся ситуация выглядела слишком абсурдной и странной, чтобы просто поверить им. Место. Как он прибыл сюда. Буквально все.

Он закрыл глаза. Постарался сосредоточиться.

Ради чего такого угрожающего и важного и одновременно секретного создают целую организацию и прячут ее ото всех на свете?

– Безопасности в отношении чего? – спросил он наконец.

Это был явно хороший вопрос, поскольку Франкен кивнул Коннорсу. Твоя очередь.

Коннорс сделал пару шагов по комнате.

– Мы… – начал он, но резко остановился почти сразу же. Ему понадобилось сделать паузу, чтобы подобрать правильное слово, которое означало бы достаточно много и достаточно мало одновременно. И он нашел его. – Мы перехватили последовательность цифр.

Его утверждение сразу же породило тысячу вопросов. Вильям выбрал один из них:

– Перехватили каким образом?

– Это не столь важно. Важно, что в ней заключена информация. Хорошо спрятанная, закодированная с помощью неслыханно сложного ключа или, точнее, ключей. В большом количестве. И они, кроме того, пересекаются вкривь и вкось, делая задачу практически нерешаемой.

Вильям кивнул. Почувствовал, как у него в душе вопреки его воле проснулся интерес. Это была его вотчина, подобными вещами он когда-то занимался и задачки как раз такого рода обожал. Выявить сложную закономерность, всегда скрытую при помощи самых разных ухищрений, сколь бы трудным код ни выглядел. Пробовать разные варианты, пытаться заходить со всех возможных сторон и смотреть, будет ли результат. Здесь, прежде всего, побеждала математика в комбинации с интуицией, и для него было чуть ли не высшим наслаждением, найдя систему, наблюдать, как то, что еще секунду назад выглядело простым набором символов и знаков, внезапно приобретало свое лицо и содержание, как некий кроссворд, где магическая буква вставала на свое место и решала все.

Маленькая толика Вильяма Сандберга сейчас радовалась, как ребенок в канун Рождества. Тогда как в остальном он чувствовал себя пятидесятилетним мужчиной, которого увезли из больницы против его воли.

– Каков источник? – спросил он, прекрасно понимая, что это вариант уже заданного им вопроса. Но он был крайне важен. Разные шифры имеют разные формы. Если бы он решил помочь им, именно это ему рано или поздно потребовалось узнать в любом случае.

– Мы не можем этого сказать, – ответил Коннорс.

– Речь идет о письменном тексте, радиосигналах или данных из какого-то файла?

– Мы не можем сказать этого тоже.

– А вы вообще что-нибудь можете сказать? – Он повысил голос, понял это, спохватился – не он ведь здесь решает – и попытался компенсировать свою оплошность ироничной улыбкой. – Извини. Мне просто пришло в голову, что гораздо легче помочь, если знаешь, в чем нужна помощь.

По-прежнему не слишком удачно. Но сарказм он ведь мог себе позволить, пока держал ситуацию под контролем и не давал им сломать себя. Он расслабился на секунду, но сейчас снова взял себя в руки и снисходительно посмотрел на обоих мужчин. Как бы говоря: мы слишком старые, чтобы играть в игры.

Коннорс бросил взгляд на Франкена, и тот кивнул.

Он вернулся на свое место с другого конца стола, подтащил к себе компьютер, нажал указательным пальцем на клавишу.

– Это, – сказал Франкен.

А потом неожиданно стало ужасно светло, словно кто-то зажег персональное солнце прямо над ними, и, подняв голову, Вильям обнаружил четыре видеопроектора, закрепленные на потолке над огромной люстрой над их головами. Сейчас они включились, повинуясь движению Франкена, и направили яркий свет на выцветшие обои всего в нескольких метрах под потолком, как раз туда, куда не проникало солнце и где до сих пор царила кромешная тьма. И теперь там появилась полоса из спроецированной информации, где данные непрерывным потоком перемещались от одной стены к другой.

Цифры.

Бесконечное множество цифр.

Они выстраивались в ряды и поднимались вверх, а их место занимали другие, появлявшиеся снизу, и, когда какой-то из рядов достигал верха стены, он смещался на одну колонку в сторону, в изображение следующего проектора, продолжал движение вверх и в сторону, пока не исчезал вообще. Параллельно с этим происходило нечто другое. Цифры меняли цвет, оказывались заключенными в рамку вместе с другими цифрами, приобретали ту или иную маркировку и перемещались на свое собственное поле в стороне от двигающихся вперед цифр вместе с другими, которые выбирались таким же образом. Красные цифры выстраивались в шеренги сами собой, медленно пополняясь, в то время как черные проносились мимо с сумасшедшей скоростью.

Вильям прекрасно представлял, что видит перед собой. Где-то в здании находились другие компьютеры, значительно более мощные, дорогие и эффективные, чем серебристый ноутбук Франкена, а его экран лишь демонстрировал, как они занимаются цифровой последовательностью, о которой рассказывал Франкен, ищут закономерности, и логику, и ключи и пытаются расшифровать послание, спрятанное кем-то среди леса из ничего не говорящих цифр.

Судя по количеству данных, ужасно большого леса.

– Насколько велик код, о котором мы говорим? – спросил Вильям.

– Это часть его.

– И откуда он пришел?

– Ты уже спрашивал об этом.

– Мне по-прежнему ужасно любопытно.

– Я сожалею.

Вильям вздохнул. Они пошли по абсурдному кругу снова. И это ему совершенно не нравилось.

– Если я помогу вам перевести то, что зашифровано там? Смогу ли я прочитать написанное мной, или мне придется застрелиться, если я что-то увижу?