Джулия Грегсон - Пряный аромат Востока

– Я ничего не понимаю, – пробормотала она. (Даже теперь ей было больно вспоминать те минуты.) – Я думала, что мы… Кажется, ты сказал, что любишь меня…

– Тебе до этого еще расти и расти, – отрезал он, словно в этом была ее вина. Вдобавок ко всему она встала, попятилась и нечаянно наступила каблуком на оборку юбки. Юбка сползла вниз, и это добавилось к оскорбительному сознанию, что она опозорилась перед ним.

Всю обратную дорогу она проплакала, ненавидя свои слезы и немножко надеясь, что он одумается. Но он был глух к ее горю. На следующей неделе он появился, снова вежливый и обаятельный, чтобы сообщить ей, что ему снова предложили работу в Риме и он должен туда поехать. И что если по его неосторожности у нее сложилось ощущение, что между ними возможно что-то большее, то ему очень жаль. Она потрясающая, замечательная девушка. Какой-нибудь другой парень будет очень счастлив с ней…

Мать не разговаривала с Тори целых два дня! Зато Роза обняла ее и объявила, что Пол абсолютный мерзавец и свинья и что он будет потом жалеть до конца жизни, что потерял Тори. Они проговорили всю ночь до утра в летнем домике, она выплакала все свои слезы и выкурила столько сигарет, что на следующий день у нее саднило ноздри. Ласковые утешения Розы помогли ей. Теперь плавание на «Императрице» поднимало ей дух, но часть ее души до сих пор оставалась израненной и уязвленной, так что зря она рассказала эту историю…

– Как славно плыть на таком судне в молодые годы, – с грустью сказал ей накануне вечером майор Смит, их попутчик. И точно: танцы, игры, легкий флирт. Но после Пола у нее остался голод. Голод по миру, который он открыл перед ней: полному бесценных сокровищ и интересных людей . Голод по мужчине, который любил бы ее такой, как она есть, без корсета и замысловатой прически. Неужели такое абсолютно, совершенно невозможно?

Солнце поднималось все выше, море сияло сапфирной синевой. В каюту вошел Судай с подносом.

– Чай, леди. – Без малейших упреков он обошел платье с боа из перьев; Тори сбросила его вечером и оставила лежать на полу. – Чай и фруктовый бисквит, горячие булочки, иравади .

Ни Тори, ни Роза не имели ни малейшего понятия, что такое иравади, но каждое утро их смех вызывал на его лице детский восторг.

Он торжественно налил им чай из серебряного чайника, выложил горячие булочки из салфетки на тарелочки. Улыбнулся, когда они сказали, что он абсолютный молодчина, и, все еще сияя, удалился.

– Мне нравится Судай, – прочувствованно сказала Тори, когда за ним закрылась дверь. – А сейчас ложись ко мне, Роза; давай посплетничаем, устроим гап .

Гап, их новый синоним к слову «сплетни», они позаимствовали из лекции «Кухня хинди для мэмсахиб», которые подполковник Горман читал дважды в неделю в салоне «Веллингтон». Роза слушала их с живым интересом, Тори ходила на лекции за компанию.

Роза прыгнула на койку и устроилась напротив подруги.

– Только не лягни меня, – предупредила она. – А то я нечаянно ошпарю тебя чаем.

– Первый пункт программы, – сказала Тори. – Марлен или Сюзанна?

Они обе восхищались Марлен и Сюзанной – самыми гламурными девушками на пароходе, занимавшими одну из лучших кают – настоящие апартаменты – на палубе А.

– Вообще-то, они обычные секретарши, – пренебрежительно заметила миссис Горман, супруга подполковника. Ходили слухи, что Марлен в последнее время работала у индийца, ужасно богатого торговца коврами. Но Тори с Розой и половина парохода были заворожены их короткими стрижками и нескончаемыми платьями, расшитыми бисером, их загадочными взорами и портсигарами из гагата и жемчуга.

– Вчера вечером Марлен танцевала с Джиту, – сообщила Тори. – Он положил ей руку на спину вот так. – Тори дотронулась ладонью до резинки на пижаме. – И когда мы с миссис Горман смотрели на них, она сказала, что знала еще одну такую девушку, хорошенькую и аккуратную, которая в прошлом году поехала в Индию. До этого она работала в спортивном магазине «Лиллиуайтс» в отделе шарфов. В Индии она попала во дворец махараджи. Угадай, что он заставлял ее делать! Принимать ванну шесть раз в день – вот и все!

Роза удивленно вытаращила глаза.

– Зачем?

– Понятия не имею. Вероятно, ему нравилось смотреть на нее.

– Ничего себе! – Роза даже порозовела от смущения. – Как это странно и неприятно.

– Далее, – торопливо продолжала Тори, надеясь, что она не сказала ничего неловкого – хотя трудно было представить, что капитан Джек Чендлер захочет смотреть, как Роза принимает ванну. – Ты слышала ночью какие-то ужасные звуки?

– Какие звуки?

– В соседней каюте, где этот мальчишка. Разве ты не слышала? – удивилась Тори. – Что-то вроде «О господи! О боже! О! О! О!»

– Какой ужас! – У Розы округлились глаза и стали еще синее. – Наверное, ему снился кошмар.

– Не знаю.

– Ты не пошла к нему? Не спросила, все ли в порядке?

– Ну, я собиралась, но заснула.

– Вот молодец! Замечательная реакция. С тобой можно отправиться в джунгли.

– Понимаю. Это неправильно. Но я выпила бокал этого коктейля «Сингапурский слинг» и была сонная.

– Ладно, мы потом спросим его об этом, – примирительно сказала Роза. – И расскажем Виве. В это время она обычно сидит в библиотечном салоне.

– Я вот что тебе скажу – давай забудем об этом. – Тори принялась за вторую булочку. – Если не случится ничего плохого, я буду чувствовать себя ябедой.

– Ой, давай не драматизировать. – Роза ущипнула подругу за палец. – И перестань ронять крошки мне на ноги. Скорее всего, он слишком много ест, вот как мы, и у него тротаджиз . – «Тротаджиз» – придуманное ими индийское слово, означающее понос.

«Роза, не выходи замуж, – подумала Тори, слушая смех подруги и чувствуя себя уютно рядом с ней. – Я буду очень сильно скучать без тебя».

– Я приму ванну, – объявила Тори через пару минут. Они покончили с завтраком и лежали на подушке в одной полосе солнца.

– Подожди секунду. Я еще не закончила мой гап . – Роза с наслаждением потянулась. – Кто те люди, с которыми ты танцевала вчера? В меня тогда вцепилась миссис Левеллин-Пирс и рассказала мне все, что могла, о сорока семи подвидах рододендрона, которые видела в прошлом году в Симле. Я обещала ей, что непременно посмотрю на них.

– Господи, абсолютно все. Филипп, он такой хвастун. Полковник Грин, он дышал чесноком мне в шею. Роза, если я угощу тебя шоколадкой, ты нальешь мне ванну? У меня самой нет сил.

– А Фрэнк? – Роза вопросительно подняла брови. – Мы танцевали с Фрэнком, Фрэнком, Фрэнком, Фрэнки?

– А-а, с Фрэнком, – отозвалась с деланым безразличием Тори. Впервые после фиаско с Полом ее сердце билось учащенно, когда Фрэнк шел к ней по танцполу, чтобы пригласить на танец. Такой симпатичный в своем белом смокинге и с непослушной шевелюрой. И то, что он доктор, было восхитительно, хотя мама непременно бы заявила, что он ниже по своему положению, чем они. Но тут кроется опасность! – подсказывало ей сердце. Высшая степень опасности! Не говори о нем ни с кем!