Эндрю О’Коннор - Семейные тайны Армстронгов

Как-то после обеда она сидела в своей комнате и писала письмо отцу, когда вдруг увидела, как к парадному крыльцу подъехала карета Дианы. Промокнув бумагу, она вздохнула: письмо придется дописывать позже. В перспективе ее ждало два часа чаепития с Дианой. Однако прошло полчаса, а Диана так и не объявилась у нее. Снедаемая любопытством, Анна встала и спустилась в холл, чтобы узнать, где же она. Она заглянула в гостиную, потом в библиотеку, но Дианы нигде не было. Еще раз удивившись, она уже хотела выйти на улицу, как вдруг из столовой появился Бартон.

– Бартон, вы видели миссис Армстронг? – спросила Анна.

Бартон замялся на мгновение, а затем ответил:

– Она прошла на кухни, мэм.

– А это еще зачем?

– Я не знаю, мэм.

Анна обошла громадную лестницу и через большие двери прошла в ту часть дома, которая предназначалась для прислуги. Она редко заходила сюда. Кухни, кладовые и столовая для слуг находились в большом цокольном помещении, тянувшемся вдоль всей задней части дома. Спустившись по ступенькам, она направилась в главную кухню. На подходе она услышала голос Дианы и, открыв дверь, заглянула внутрь.

Кухня представляла собой громадную, выложенную камнем комнату, с большими плитами для приготовления пищи у одной стены и шкафами, забитыми посудой и медными кастрюлями и сковородками, которые стояли вдоль двух других стен. По правую сторону расположился ряд глубоких каменных раковин, над которыми находились четыре высоких окна, пропускавших в помещение достаточное количество света, несмотря на то что сама комната наполовину находилась ниже уровня земли.

В центре комнаты стоял большой деревянный стол, на котором сегодня были разложены яблоки, ревень и ежевика – их приготовили в качестве начинки для пирогов. Но в данный момент пирогов никто не пек. Вместо этого повариха со своими помощницами достала из кладовой разнообразное мясо, которое теперь инспектировала Диана.

– Это нужно выбросить, – заявила та, разглядывая кусок говядины. – Оно не годится для готовки.

– Но его доставили только сегодня утром! – обиженно воскликнула удивленная повариха.

– Не смейте мне перечить! – зло бросила Диана. – Я сказала вам показать мне самое лучшее мясо, а не самое худшее!

Пораженная, Анна вошла на кухню, заставив всех вздрогнуть.

– О, Диана, могу я тебе чем-нибудь помочь?

– А… хм… нет, у меня тут все в порядке. Дело в том, что мы сегодня вечером устраиваем прием, и Эдвард настоял, чтобы я пришла сюда и выбрала мясо для ужина.

– Понятно! – сказала Анна, злясь, но стараясь не показывать этого.

– Я надеюсь, вы тоже сможете прийти к нам? – спросила Диана.

– Довольно запоздалое приглашение, – сказала Анна. – Я посоветуюсь с Эдвардом, сможем ли мы его принять.

– Нет, Эдвард, это совершенно неправильно! – яростно заявила Анна мужу в тот же вечер в малой гостиной. – Приходить к нам на кухню и распоряжаться там, командуя нашими слугами!

– Послушай, ну что для нас какая-то половина ноги барашка? – попытался утихомирить ее Эдвард.

– Да не в этом же дело! У нас тут не персональная кладовка для этой женщины!

– Не знаю, что ты имеешь против нее.

– Мы ничего не знаем о ее прошлом, Эдвард! Она обманом затянула Синклера в этот брак с помощью ребенка! – Произнеся эти слова, она тут же об этом пожалела.

– О чем это ты говоришь? – подозрительно спросил Эдвард.

– Ходит много слухов. Говорят, что малыш Гарри вовсе не недоношенный. И что Диана забеременела до того, как вышла замуж за Синклера.

Эдвард внимательно посмотрел на нее.

– Ты опорочишь и уничтожишь эту женщину, Анна, если будешь распространять подобные сплетни. Ты меня шокируешь.

– Не распространяю я никаких сплетен. Просто пытаюсь открыть глаза на правду собственному мужу!

– Я не хочу никаких скандальных разоблачений вокруг этой семьи, Анна. И не хочу, чтобы мой кузен и его ребенок были каким-то образом запятнаны из-за того, что ты завидуешь.

Анна возмутилась:

– Завидую! Кому завидовать? Женщине вроде нее? И чему завидовать мне, с моей родословной и моим безупречным прошлым?

– Ее ребенку! – закричал Эдвард. – Ты завидуешь ей, потому что у нее есть ребенок!

Эти слова были как пощечина.

Он тут же понизил голос:

– Ребенок… Анна… ребенок… и не важно, был ли он зачат до церковных клятв родителей или после.

Эдвард резко развернулся и стремительно вышел из комнаты, оставив ошеломленную Анну смотреть ему вслед.

После этого столкновения отношения Анны и Эдварда стали прохладными. Сказанное им обидело ее и причинило сильную боль. А он, казалось, постоянно был не в том настроении, чтобы что-то обсуждать и стараться уладить конфликт. Слова его крутились в ее голове снова и снова, пока не привели к постоянным мигреням.

Анна с Эдвардом начали избегать друг друга. В конце концов она решила, что нуждается в передышке, и собралась съездить домой, в Дублин, а потом заглянуть и в Таллидер к Джорджине.

Хотя за столом во время завтраков и обедов Эдвард и Анна обменивались любезностями, они чувствовали неловкость, оставаясь наедине; Анне казалось, что они слишком уж стараются быть внимательными по отношению друг к другу. Их прежняя близость куда-то испарилась. В тот день, когда она уезжала в Дублин, Шон спустил ее чемодан к карете, а Эдвард вышел на крыльцо попрощаться. Они расставались впервые с момента своей свадьбы. Когда Анна уже садилась в экипаж, Эдвард внезапно сделался очень грустным и на глазах у него появились слезы. При взгляде на него сердце ее оттаяло и глаза также стали влажными.

– Увидимся через пару недель, – сказал он. – Будь осторожна, любовь моя.

Она кивнула и улыбнулась ему, стараясь не показывать, как расстроена на самом деле.

Затем она взглянула на Шона, который стоял рядом с Эдвардом.

– Шон, до моего приезда ты не должен влезать ни в какие неприятности, ты понял меня? – сказала она.

– Да, леди Анна! – кивнул он ей в ответ и ухмыльнулся.

– И приглядывай за лордом Армстронгом в мое отсутствие, слышишь?

– Я позабочусь о том, чтобы он не скучал, пока вы не приедете, – сказал Шон.

Она улыбнулась ему, и карета тронулась в путь. Когда они уже ехали по аллее, она еще раз оглянулась на Эдварда – далекую одинокую фигуру, махавшую рукой ей вслед.

Дорога в Дублин заняла у нее два дня и две ночи. По пути она останавливалась ночевать у своих друзей.

Когда она ехала к себе домой на Меррион-сквер, Дублин показался ей слишком оживленным и слишком столичным городом.

Она была очень рада снова оказаться с отцом, в кругу своей семьи. Но при этом чувствовала, что очень изменилась и совсем не похожа на ту девушку, которой уезжала отсюда.