Фортуне Буагобей - Дело Мотапана

– Которая ограбила два коммерческих судна и зарубила экипаж… Да, помню! Дерзкие разбойники эти китайцы.

– О! Они защищаются, как бешеные собаки… И вы должны помнить, что с ними был лоцман…

– Да, моряк из Иль-де-Франса, которого они нашли на одном из захваченных судов и пощадили, потому что он хорошо знал кохинхинские берега… Сильный молодчик.

– Что правда, то правда, – сказал незнакомец, рассмеявшись, – а ведь это был я.

– Вы?! – воскликнул Куртомер. – Не может быть, я узнал бы вас.

– Я сильно изменился. Ведь меня одевали по-китайски, у меня была накладная коса…

– Да… Теперь, когда я вижу вас вблизи, мне кажется, я узнаю в вас того негодяя.

– О! Не зря я надеялся, что вы меня узнаете, – прошептал бывший рулевой, не обратив внимания на странный комплимент. – И вы понимаете, почему я сказал, что вы спасли мне жизнь.

– Теперь я вспомнил, что мне очень хотелось вас повесить, – холодно ответил Куртомер.

– Я на вас не сержусь. Это совершенно естественно: я служил лоцманом у пиратов и не скрывал, что я европеец. Сначала вы приняли меня за дезертира с какого-нибудь судна.

– И заковал вас в кандалы.

– Но, когда вы меня спросили, я рассказал вам свою историю, и вы мне поверили. И я никогда не забуду, как в Сайгоне вы защищали меня перед морской комиссией.

– У вас память лучше, чем у меня. Я припоминаю, что вас оправдали за недостатком доказательств, а совсем не потому, что я вас защищал. Меня вызвали дать показания; я сказал, что вы сдались без сопротивления и что я считаю ваш рассказ правдивым.

– Он и был правдив, капитан. Если бы они сомневались, они осудили бы меня.

– Гм! Кажется, китайцы уверяли, будто вы прекрасно говорили на их языке и очень охотно отправились с ними. Они утверждали, что вы сдали им судно, на котором плавали.

– Они лгали.

– Я не спорю. Никто не мог дать показаний против вас, потому что китайцы зарезали всех ваших товарищей. Вас освободили, и хорошо сделали. Но это не значит, что ваше общество мне приятно.

– Я не хочу вам его навязывать, – ответил моряк, сменив тон. – Я узнал вас в кофейне и хотел воспользоваться случаем, чтобы поблагодарить, поскольку не успел сделать это раньше. Когда меня освободили, вас уже не было в Сайгоне. Но мне ничего не нужно.

– Вы, я вижу, разбогатели, – заметил Куртомер, окинув моряка взглядом.

– О да! Я перевозил индийские товары в Иль-де-Бурбон и Иль-де-Франс, заработал много денег и теперь могу жить в Париже на широкую ногу. Не скрою: я приехал сюда развлечься.

– Тем лучше для вас! Но я все же не понимаю, зачем вы заговорили со мной.

– Чтобы выразить вам свою признательность. Я не хотел бы настаивать, но не позволите ли вы мне остаться здесь?

– Елисейские Поля принадлежат всем, – ответил Куртомер, повернувшись спиной к навязчивому соседу.

Жак рассчитывал, что тот оставит его в покое, но ошибся. Бывший пленник пиратов замолчал, закуривая огромную сигару, но, выпустив несколько клубов дыма, с невозмутимым видом продолжал:

– Извините меня, я воображал, что моряки могут обойтись без формальностей. В доказательство того, что я не первый встречный, хочу сообщить, что у меня здесь есть друзья, которые могут за меня поручиться. Я назову одного. Он миллионер и очень известен в Париже. Это барон Мотапан. Вы, вероятно, о нем слышали.

Куртомер раскрыл было рот, чтобы послать ко всем чертям друга барона и самого барона Мотапана, но в этот момент кто-то положил руку ему на плечо. Обернувшись, он увидел Альбера Дутрлеза.

– Это ты! – воскликнул он. – Как кстати!

– Мне кажется, отсюда очень хорошо видны экипажи, – сказал Дутрлез.

– Да, место хорошее. Но соседи бывают невыносимыми. Пойдем.

Отставной лейтенант взял под руку своего приятеля и потащил его к аллее так поспешно, что опрокинул два стула. Человек в матросской шляпе, вероятно, признал свое поражение, во всяком случае за Куртомером он не пошел, лишь окинул Дутрлеза внимательным взглядом, пожал плечами и повернулся к дороге.

– Кто это говорил с тобой о моем хозяине? – с любопытством спросил Альбер.

– А! Ведь дом, где ты живешь, принадлежит Мотапану! – воскликнул Жак. – Но откуда богач может знать этого типа, который надоедает мне уже целый час?

– Я не удивляюсь, что он знаком с Мотапаном. Между ними даже есть некоторое сходство… Но откуда он знает тебя? Вы ведь из разных сословий…

– Представь себе, он бывший матрос, которого я встретил в Кохинхине пять лет назад.

– Ты, стало быть, знался там с матросами?

– О! Это целая история. Он был на принадлежавшей пиратам китайской джонке, которую я потопил.

– И поэтому ты с ним подружился, – смеясь, сказал Альбер.

– Вовсе нет! Моей первой мыслью было повесить его. Естественно, он возражал. Он уверял, что разбойники пощадили его с условием, что он станет у них лоцманом. Я привез его в Сайгон, где передал морским властям, которые не нашли против него веских улик и отпустили на волю.

– И ты встретился с ним опять?

– Случайно, в кофейне «Посланники», где он завтракал как принц. Мне тогда уже показалось, что я видел где-то эту неприятную физиономию. Потом я ушел и забыл о нем, а он меня нашел и сел рядом. У него хватило наглости напомнить мне о своих приключениях – якобы для того, чтобы поблагодарить за спасение от петли, которую, я думаю, он заслужил… И он уверяет, что твой хозяин – его друг. Ну, говорят же, что Мотапан приобрел свои миллионы неизвестно где. Может, он плавал по морям с моим кохинхинцем.

– А как ты объяснишь то, что завтракал на Елисейских Полях, в то время как должен был ждать меня?

– Как! Ты был у меня?

– Я сейчас оттуда.

– Стало быть, ты не получил мое второе письмо?

– Нет. Я вышел в одиннадцать часов. Торопился на встречу, которую ты назначил.

– Узнаю моего Альбера! Такие друзья, как ты, теперь редкость.

– Мне нетрудно оказать тебе услугу. Ты всегда расплачиваешься очень аккуратно. Говори, сколько тебе надо, я знаю, что ты много проиграл.

– Откуда ты это знаешь?

– Я видел одного человека, который был в клубе. Он сказал, что ты проиграл двадцать пять тысяч.

– Двадцать четыре тысячи шестьсот. Бьюсь об заклад, что это был твой сосед Анатоль Бульруа.

– Нет! Я бегаю от него как от чумы. Сегодня он возвращался, когда я выходил из дома. Мы едва кивнули друг другу.

– Я тоже видел его за завтраком в кофейне «Посланники»… И поступил так же, как ты, – отвернулся. Но вернемся к деньгам: я передумал и обойдусь без них. Я ничего не должен, потому что не играл на слово, и сэкономлю, пожив у тетки месяца два или три. Старик, побереги свои деньги для лучшего случая.