Софи Ханна - Идея фикс

Неужели я собиралась выбежать из комнаты? Вылететь из этого дома? Мама и папа в полном недоумении взирали на меня, явно не понимая моих сожалений. Папа отвернулся, издав хриплое ворчание, не слышанное мной прежде. Это испугало меня.

Почему я вечно всех расстраиваю? Что со мной происходит?

– Ура! Бенджи доел брокколи! – ликующе воскликнул Антон, вновь сложив ладони рупором и, очевидно, не обращая внимания на незримые провода психологического напряжения, протянувшиеся по кухне. Может, я действительно страдаю от болезни, вызывающей галлюцинации, – я способна видеть эти провода так ясно, словно они реальны. Вместе с подвешенными к ним невысказанными угрозами и пылающими обидами они подобны рождественским гирляндам.

– Бенджи – чемпион! – завопил мой зять, видя, как Фрэн триумфально размахивает пустой вилкой.

– Бенджи уже не двухлетний глупыш, ему пять лет! – резко бросила я. – Почему бы вам не попытаться разговаривать с ним нормально, а не играть роли массовиков-затейников на малобюджетном детском празднике?

– Потому что, – продолжил Антон притворным басовитым тоном, – только если папочка так вопит, побуждая его смеяться … он съедает полезную ему брокколи !

На самом деле малыш не смеялся. Он старался удержать в себе ненавистную еду.

Непробиваемая жизнерадостность Антона так разозлила меня, что мне захотелось выплеснуть на него поток оскорблений. Единственный раз я вообще видела мягчайшее недовольство на его лице, когда одна из клиенток фирмы «Монк и сыновья» назвала его домохозяйкой. Фрэн быстро опровергла ее определение, но как-то вынужденно и заученно. Я совершила ошибку, пересказав эту историю Киту, у которого на мужа моей сестры мгновенно развился своеобразный рефлекс Павлова, и с тех пор, слыша имя Антона, он неизменно провозглашал: «Антон – не домохозяйка, а индивидуальный тренер, решивший сделать не ограниченный временем перерыв в карьере».

– Малобюджетном! – обиженно воскликнула мама. – Конечно, ты теперь птица высокого полета, раз заглядываешься на дом за миллион двести тысяч фунтов?

– Решительно недопустимо платить за дом такие безумные деньги, – поспешила добавить Фрэн.

Ее раздражает, что мы с Китом обеспечены лучше, чем они с Антоном, хотя сомневаюсь, что она способна признаться в этом самой себе. Ситуация обострилась с тех пор, как Кит уволился из «Делойта» [17] «Делойт Туш Томацу» – одна из крупнейших аудиторских компаний мира с широким спектром услуг в области корпоративных финансов и управления. и мы начали свой собственный бизнес. Если б «Нулли» провалилась, моя сестра могла бы посочувствовать, огорчиться за нас, но все же испытала бы облегчение. Я уверена в этом, но у меня нет доказательств. На данный момент я многого не могу доказать.

Фрэн с Антоном живут в коттедже под названием «Тэтчерс» [18] Тростник или тростниковая крыша ( англ. ). , он меньше моего дома и находится ближе к родительскому – почти напротив Торролд-хауса, сразу за сквером. Так же, как и наш «Мелроуз», этот двухэтажный коттедж имеет даже двухэтажный подвал, но кухня у них не больше крохотного закутка в конце гостиной, спальни притулились под самой тростниковой крышей, а из-за скошенных потолков там с трудом можно выпрямиться в полный рост. В сущности, Антон и Фрэн так исстрадались от тесноты, что теперь, после рождения Бенджи, практически живут с мамой и папой. «Тэтчерс», который они упорно называют своим «домом», пустует почти постоянно.

Почему никто никогда даже не намекнет, как безумно содержать в нашем квартале пустующий дом? Безумнее, чем разглядывать в Интернете дома Кембриджа. Безумнее, чем считать переезд в один из самых красивых и полных жизни городков Англии недостойной альтернативой тому, чтобы провести остаток жизни в Литтл-Холлинге с его единственным пабом и населением менее тысячи человек.

– Не обращай внимания на Конни, Антон, – милостиво произнесла мама. – Она явно лишилась рассудка.

– Она может занять его у меня, – предложил мой зять, подмигнув мне. – Может, согласишься, Кон, лишний денек присмотреть за ребенком?

Я постаралась улыбнуться в ответ, хотя перспектива лишнего дня с их отпрыском вызвала у меня волну возмущения. Я и так уже торчу с Бенджи по вечерам каждый вторник. В нашем семействе, если что-то случается один раз и проходит гладко, то лишь вопрос времени, когда кто-то предложит закрепить столь славную традицию.

– Один секолядный завитосик, два секолядных завитоська, три секолядных завитоська! – Теперь уже и Фрэн сюсюкала с сыном, демонстративно выражая поддержку Антону.

Она на его стороне, папа и мама – каждый на своей, а на моей – никого нет. Что ж, такой расклад меня вполне устраивал. Безусловным благом является все, что уменьшает во мне ощущение причастности к родственному клану Монков из Литтл-Холлинга.

– С моим рассудком все в порядке, – заявила я маме. – Я знаю, что видела. Я точно видела мертвую женщину в той комнате, лежавшую в луже своей собственной крови. Детектив, с которым я разговаривала сегодня утром, воспринял мои слова весьма серьезно. Если вы не желаете мне верить, то это ваше дело.

– Ох, Конни, послушай, что ты говоришь! – горестно воскликнула мама.

– Не трать понапрасну слов, Вэл, – проворчал папа. – Разве она хоть раз в жизни прислушалась к нашему мнению? – Подняв правую руку, он пристально изучил место, где та лежала на столе, словно ожидая найти там нечто интересное. – А где же тот чай, что ты приготовила?

– Прости, милая, но это бессмысленно, – приглушенным голосом заметила мне мать, вновь наполняя чайник и бросая виноватый взгляд в сторону папы в надежде, что он не заметит продолжения ее готовности уговорить дочь, которую он только что отверг, как не достойную его треволнений. – То есть если б ты дала себе труд подумать пару секунд, то осознала бы, что это бессмысленная затея, верно? Зачем кому-то показывать тело убитой женщины на вебсайте недвижимости? Убийца не стал бы этого делать, разумеется, поскольку ему как раз нужно скрыть содеянное. Агент по продаже недвижимости тоже не стал бы, поскольку ему нужно продать дом, а кто же его купит, если… э-э…

– За исключением моей старшей дочери! – громогласно провозгласил отец. – Причем не только моей дочери, но и моего бухгалтера, что еще более тревожно. Да она же с превеликой радостью обречет себя на нищету ради покупки скандального, известного убийством дома за миллион с лишним фунтов! – Не понятно почему, говоря это, он взирал на Бенджи с таким свирепым видом, будто винил во всем именно мальчика.

– Папа, не хочу я покупать дом одиннадцать по Бентли-гроув. Я не могу себе позволить купить его. Ты же не слушаешь меня, – заметила я, добавив мысленно: «Как обычно».