Дирк Кемпер - Гёте и проблема индивидуальности в культуре эпохи модерна

Adelung: Wörterbuch, Bd. 4, S. 1343.

Ср. 12. Aug. 1771; ΜΑ 1.2, S. 237: «Друг мой, вскричал я, человек всегда останется человеком, и та крупица разума, которой он, быть может, владеет, почти или вовсе не имеет значения, когда свирепствует страсть и ему становится тесно в рамках человеческой природы».

Adelung: Wörterbuch, Bd. 2, S. 2010.

18. Juli 1771; ΜΑ 1.2, S. 227.

Plat. Rep. 515b: «Τί δέ τών παραφερομένων; ού ταύτόν τοΰτο». Используемое Гете словосочетание «мимолетные миражи» представляет собой буквальный перевод греческого «τών παραφερομένων» от παραφερομένω (пассивная форма: быть проносимыми мимо, проходить мимо).

Ср. Spinoza, Ethik. II, prop. XLIV u. coroll. II; Ethik, hg. Bartuschat, S. 189, 191: «B природе разума заложена способность рассматривать вещи не как случайные, но как необходимые». «В природе разума заложена способность воспринимать вещи в определенном аспекте вечности». – также и у Лейбница ( Monadologie 29; hg. Herring, S. 39) разум позволяет нам «познавать необходимые и вечные истины». – По Христиану Вольфу (Psychol. Empiri. § 275, 483, zit. nach Eisler II, S. 633) разум есть «facultas, nexum veritatum universalium perspiciendi».

9. Mai 1772; MA 1.2, S. 259.

Цит. по: Beaulien-Marconnay: Anna Amalia, S. 144. —В связи с последующим изложением см. также: Düntzer: Goethes Eintritt in Weimar, passim; Andreas: Carl August von Weimar, S. 235 ff.; Hahn: Jacob Friedrich von Fritsch, S. 56 ff; Sengle: Das Genie und sein Fürst, S. 11 ff.

Cp. Klopstock an Goethe, 8. Mai 1776; zit. nach FA II, 2 (29), S. 738: «Герцог, если он и дальше будет так пьянствовать […], проживет недолго».

Voß an Ernestine Boie, 14. Juli 1776; zit. nach FA II, 2 (29), S. 737: «Происходят страшные вещи. Герцог как безумный мчится с Гете по окрестным деревням, напивается и делит с Гете одну девицу».

Wieland an Merck, 16. Januar 1776; zit. nach Bode (Hg.): Goethe in vertraulichen BriefenI, S. 158.

Wieland an Merck, 24. Juli 1776; zit. nach Bode (Hg.): Goethe in vertraulichen Briefen I, S. 194.

Беседа в записи Фрича; цит. по: Beaulien-Marconnay: AnnaAmalia, S. 145 f.

В отличие от старого чисто сословного принципа.

Такой аргумент едва ли понравился бы герцогу, т. к. к новым вкусам при веймарском дворе относилось и игнорирование сословных различий, насколько это допускалось социальными условиями эпохи. Ср. характеристику придворной атмосферы в книге Тюмлера: Tümmler: Carl August von Weimar, S. 23: «Условности, в том числе сословные различия презирались […], словно бы именно там и тогда готовилась новая эпоха европейской истории – эпоха буржуазного равенства, свободы и прогресса».

Цит. по: Beaulien-Marconnay: Anna Amalia, S. 167: «[…] понеже я весьма далек от мысли о том, чтобы усомниться в наличии у д-ра Гете, человека, коего Ваше Высочество почтило своей дружбой, хотя бы одного из тех благородных качеств, которые находит в нем Ваше Высочество, вместе с тем, я при всем превосходном о нем мнении не могу представить его себе уже сейчас в качестве полезного члена первой и почетнейшей Коллегии в правительстве Вашего Высочества, или же я буду вынужден с прискорбием полагать, что Ваше Высочество так низко ценит Свою Тайную Коллегию, что изволит ввести в нее человека, пусть честного и подающего большие надежды, но еще неопытного в государственных делах, предоставив ему должность, на которую доныне могли рассчитывать лишь лица, зарекомендовавшие себя долговременной верной службой на благо Вашего Высочества».

Цит. по: Beaulien-Marconnay: Anna Amalia, S. 169.

Цит. по: Beaulien-Marconnay: Anna Amalia, S. 157.

Цит. по: Beaulien-Marconnay: Anna Amalia, S. 160.

Цит. no: Beaulien-Marconnay: Anna Amalia, S. 161.

3. Nov. 1772; ΜΑ 1.2, S. 266. – Анализ этого высказывания см. ниже в разделе Проблема Вертера ( 1 ).

22. Mai 1771; ΜΑ 1.2, S. 203.

В письме от 22 мая 1771 эти вопросы формулируются и более явно: «[…] взрослые тоже не знают, откуда пришли и куда идут» (МА 1.2, S. 203).

Об Августине см. ниже в разделе Автобиографическая наррация.

Ср. WA 1, 2, S. 76: «Я не знаю никого беднее под солнцем, чем вы, боги. Вы пробавляетесь жертвоприношениями и дыханием молитв, лишь ими питая свое величие. Вы бы голодали, не будь на свете детей и нищих, этих безнадежных глупцов».

10. Mai 1771; ΜΑ 1.2, S. 199.

Образ переполненного сердца характерен для эмоционально насыщенного языка эпохи пиетизма (ср. Langen: Wortschatz, 22 f.). Во второй редакции 1787 года Гете еще усиливает пиетистическую интонацию, дополняя пассаж образом сердца, переливающегося через край (FA I, 8, S. 107): «wie faßte ich das alles in mein warmes Herz, fühlte mich in der überfließenden Fülle wie vergöttert» [все это запечатлелось в моем горячем сердце, от полноты чувств оно, кажется, переливалось через край, и я чувствовал себя на небесах]. Ср. Langen: Wortschatz, 330 f., 444.

См. выше, раздел Монадология Лейбница.

Ср. Taylor: Quellen des Selbst, S. 226.

18. Aug. 1771; MA 1.2, S. 238.

С этой проблематикой, а также с рассмотренным кондициональным периодом, перекликаются некоторые параллельные места в ранних письмах Гете, которые представляют, по нашему мнению, интерес не в качестве биографических источников Вертера, а потому, что они показывают, – несмотря на очевидное сходство формулировок, – насколько биографические факты уступают в сложности художественному образу.

К вопросу о перемене чувства ср., напр., письмо Берингу, 10–14. 11. 1767; WA IV, 1, S. 140: «Видишь ли, Бериш, однажды я видел с нею Сару. Какое отличие от нынешнего дня. Те же самые сцены, те же актеры, но сегодня бы я ее не вынес. Ха! Все наслаждения в нас самих. Мы – дьяволы для себя самих, мы изгоняем себя из нашего рая». – Далее, письмо Берингу, 10–14. 11. 1767; WA IV, 1, S. 141: «То, что вчера превратило для меня мир в ад, сегодня делает его небесами – и так до тех пор, пока он не перестанет быть для меня и тем и другим».

К письму Вертера от 10 мая 1771 г см., напр., письмо Гете к Каролине Фабрициус (?) от 27. 6. 1770; WA IV, 1, S. 235 f.: «И когда я смотрел, как слева текла по зеленой равнине река, такая тихая и пугающая в сумерках, а по правую руку над мною нависала с горы тяжелая тень букового леса, когда тихо и таинственно летали среди кустов на темных скалах яркие птицы, – в сердце моем настала такая же тишь, как в природе, и все заботы дня забылись как сон, их даже и не вспомнишь».

К письму Вертера от 18 авг. 1771 г. см. письмо Гете к Ризе (An Riese, 28. April 1766; WA IV, 1, S. 44): «es ist mein eimiges Vergnügen, /Wennichentferntvonjedermann, /Am Bache, bei den Büschen liegen, /An meine Lieben denken kann /So vergnügt ich aber da bin, so fühle ich dennoch allen Mangel des gesellschaftlichen Lebens. Ich seufze nach meinen Freunden und meunen Mägden, […] und wenn ich fühle daß ich vergebens seufze /Da wird mein Herz von Jammer voll, /Mein Aug wird trüber, /der Bach rauscht jetzt im Sturm vorüber, /Der mir vorher so sanft erscholl. /Kein Vogel singt in den Gebüschen, /Der grüne Baum verdorrt /der Zephir der mich zu erfrischen /Sonst wehte, stürmt und wird zum Nord, /Und trägt entrissne Blüten fort. /Voll zittern flieh ich dann den Ort; /Ich flieh und such in öden Mauern /Einsames Trauern».