Фредерик Коплстон - История философии. Средние века

Отождествляя грех с презрением к божественной воле, данной либо через известный природный закон (опосредованный причиной), либо в форме заповедей, открытых Богом, Абеляр настаивает на том, что не может быть вины и греха там, где божественная воля находится в неведении. Он настаивает на том, что никто не может быть признан виновным в презрении к Богу, если он противоречив в неведении истины или же не поступает вопреки своей совести [101] Учение Абеляра, утверждавшее, что по причине невежества оправдывается виновность, было осуждено собором в Сансе. .

О нравственной стороне жизни человека Абеляр размышляет как христианин, вынося на обсуждение темы, которые сегодня философ-моралист, скорее всего, предоставил бы на суд богослову. Но было бы анахронизмом ожидать здесь другого, не говоря уже совсем о том обстоятельстве, что не существует настоящей причины, почему бы христианину не следовало рассуждать, как и подобает христианину, о нравственной стороне человеческой жизни. В любом случае сильными чертами его этики, по всей вероятности, являются выделение намерения и личная совесть как субъективная этическая норма. Для большей уверенности им даже преувеличивается роль намерения за счет других факторов, которые могут существовать в нашем сознании. Но никто не может утверждать, что этика Абеляра является вполне завершенной и определенной. Вернее было бы утверждать, что им привлечено внимание к обсуждению ряда интересных и важных нравственных проблем, а также что он внес значительный вклад, подняв уровень этической проблематики.

В связи с Каролингским ренессансом мы уже упоминали о школах при монастырях и кафедральных соборах. Само собой разумеется, что школы при монастырях в начальные времена своего существования располагались в самом монастыре. Ведь в первую очередь удовлетворялись потребности желающих приобщиться к монастырской жизни. Впрочем, при некоторых монастырях также имелись школы, находившиеся за их пределами. Однако уже в XI веке некоторые из монастырских школ, подобных находившейся в Беке, стали привлекать учащихся из разных стран. Школы при кафедральных соборах также были по большей части клерикальными по духу, и в них образование получали чиновики религиозных орденов. В XII веке некоторые из этих школ стали значительными образовательными центрами, в первую очередь Шартрская и Парижская.

Обучение правоведению и медицине в первое время сосредоточивалось в Италии. В некоторых итальянских городах, как, например, в Павии, находились городские школы правоведения; хотя в XII веке все прочие образовательные центры заслонил собой образовательный центр в Болонье. В первой половине данного столетия здесь читал лекции и комментировал кодекс Юстиниана Ирнерий. Также в Болонье монах из Камальдолезе Грациан представил свой кодекс канонического права, который способствовал подготовке правоведов, необходимых для нужд церкви. Что касается изучения медицины, то первый значительный центр по ее изучению находился в Салерно. Живший там в XI веке монах Константин из Монте-Кассино перевел с арабского на латинский некоторые трактаты Гиппократа и Галена. Здесь же в Салерно развивалось одно из первых в своем роде направлений профессионального обучения врачей, в основе которого лежала греко-арабская медицина. Уже позже в других медицинских школах, таких, как в Монпелье во Франции, данное направление становилось все более заметным. Однако в конце XI столетия главным центром медицинского обучения оставался Салерно. В первой половине XII столетия процветающей школой был также Оксфорд, в котором Роберт Пуллен, впоследствии кардинал, читал лекции по богословию до своего переезда в Париж. Позже в Оксфорде также читал лекции законовед Вакарий из Ломбардии, переехавший в Иорк в середине века. Что касается Парижа, то местные школы все более и более выделялись на общем фоне в течение всего XII века и уже привлекали к себе преподавателей и учащихся из других образовательных центров.

Болонья, Париж и Оксфорд к тому времени уже являлись прославленными университетами. В этой главе в основном мы будем говорить об университетах, достигших в XII веке зенита своей славы, а позднее пришедших в упадок. Во Франции это провинциальные и местные школы и университеты, такие, как в Шартре и Лане [102] Школа в Лане славилась в то время, когда там преподавали богословие Ансельм Ланский (около 1050–1117) и его брат. Известно, что там же некоторое время вместе с Ансельмом изучал богословие и Абеляр. , которые полностью затмевали Парижский университет.

В истории философии считается общепринятым, что центром гуманизма в XII веке был Шартр. И в известном смысле это было так, именно в том смысле, что в основном здесь совершенствовались в гуманитарных науках. Так, Иоанн Солсберийский особо выделяет Бернара Шартрского, преподававшего в университете с 1119 – го по 1124 год, как талантливого учителя латинской граматики, имевшего успех среди учеников [103] Иоанн Солсберийский сам не учился в Шартре, тем более во времена Бернара. Поэтому следует заключить, что необходимые сведения он получал от учеников Бернара. . Кроме этого, Тьерри (Теодорик) Шартрский, о котором Иоанн Солсберийский говорил как о прилежном и старательном студенте, составил собрание подлинных текстов по семи наукам, известное как «Септатехон». Тот же самый Иоанн Солсберийский характеризовал Гильома из Конша как наиболее одаренного учителя грамматики после Бернара.

Однако не следует забывать о том, что основу образования в раннем Средневековье составляли семь свободных искусств, образующих квадривиум и тривиум. Хотя в Шартре изучались не только эти науки, по всей вероятности, они занимали более важное положение в этой школе, нежели в других школах, скажем предназначенных для обучения богословию. Более того, если Иоанн Солсберийский воздавал должное Тьерри и Гильому из Конша, это вовсе не доказывает, что оба они учились в Шартрском университете. Конечно, Тьерри преподавал в Париже; и в 1141 году он стал номинальным главой университета в Шартре. Могло быть и так, что он был преподавателем в Шартре перед своим приездом в Париж или даже стоял во главе университета, но в данном случае нет твердых оснований считать, что так было в действительности. Что касается Гильома из Конша, умершего около 1154 года, то, возможно, он являлся учеником Бернара Шартрского; но вполне вероятно, что именно в Париже Иоанн Солсберийский слушал его курс в течение трех лет [104] Оппозиция, недовольная преподаванием Гильома, вынудила его покинуть этот город, и он перебрался в Нормандию, где вел довольно уединенный образ жизни, будучи наставником будущего короля Англии Генриха II. . И хотя, вполне возможно, он был преподавателем в Шартре – у нас нет этому неопровержимых доказательств. Выражаясь иначе, панегирики Иоанна Солсберийского своим учителям, имена которых не были неким образом связаны с Шартром, не предоставляют для нас очевидных доказательств тому, что они на самом деле преподавали в школе этого города.