Энтони Саммерс - Дело Романовых, или Расстрел, которого не было

В результате хрупкого соглашения между остатками Думы и лидерами восставших было образовано Временное правительство. Это был формальный конец династии Романовых и начало многомесячного трагического пути императорской семьи. Вернувшись домой, бывший царь обнаружил, что он является заключенным в одном из его собственных дворцов. С Александрой, детьми и крошечным остатком своей свиты, Николай был лишен связи с внешним миром, находясь в сказочном дворце в Царском Селе, в нескольких милях к югу от Санкт-Петербурга. Романовым было сказано, что это было сделано для их же собственной безопасности.

И это было действительно так. Пресса, освобожденная от цензуры, спровоцировала общественную ненависть к царю и царице, которых обвинили в заговоре с целью возврата трона, предав Россию немцам. Утверждения были полностью лживы, так как Николай являлся искренним патриотом России и после отречения надеялся, что при новом руководстве армия будет в состоянии победить Германию. Но опасность для семьи была реальной. В петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов, давшем название новой системе правления, шли разговоры о том, что бы отомстить Романовым за притеснения народа в течение нескольких поколений. Наиболее резко настроенные члены Совета жаждали крови Романовых и требовали, чтобы царь и его жена были посажены в общую тюрьму.

Новый министр юстиции, Александр Керенский так отреагировал на эти разговоры: «Я никогда не приму на себя роли Марата российской Революции. Российская Революция не прибегнет к мести». Пока Керенский был у власти, Романовы были в безопасности. В течение весны и лета 1917 года, семья хорошо приспособилась к своему новому положению. Им разрешили использовать часть большого парка, где они вскопали землю и разбили там огород.

Царь, который всегда любил физический труд, упорно трудился, распиливая и складывая дрова. Николай видел в этом иронию судьбы, он тосковал по этому в течение всей своей жизни. Он никогда не хотел быть царем, не хотел и теперь, когда кошмар был закончен. Он всегда завидовал тихой трудолюбивой жизни английского сквайра, очень хотел проводить время со своими детьми, и арест, казалось, помог и тому, и другому. В будущем ему не суждено было утешиться даже этим. В то время как Романовы копались в своем саду, в Санкт-Петербург, наконец, вернулись два политических эмигранта, Ленин и Троцкий.

Прошло четырнадцать лет с того времени, когда ведущая партия российского революционного движения раскололась на две части – большевиков, во главе с Лениным, и меньшевиков, поддерживаемых Троцким. Это решение было принято группой политических эмигрантов, собравшихся в 1903 году в захудалой церкви в Лондоне. Теперь же, в Санкт-Петербурге, Ленин лихорадочно работал во главе большевистски настроенного штаба – в особняке, отнятом у бывшей любовницы царя прима-балерины Кшесинской. Троцкий присоединился к нему, разделяя с большевиками идею ниспровержения старой системы правления. Они пропагандировали начало реальной революции, которая должна была, все-таки, начаться, и потребовали отстранения от власти Временного правительства.

Керенский, уже премьер-министр, предупредил Николая: «Большевики придут после меня, и затем они возьмутся за Вас». В августе 1917 года правительство решило отправить императорскую семью в место, где они были бы в относительной безопасности. В качестве такого места был выбран Тобольск, город в далекой Сибири. Романовы отправились в ссылку, подобно многим тысячам их собственных политических противников, которых они ссылали в прошлом. В Тобольске они были размещены в губернаторском доме, где первоначально условия были терпимыми.

После того, как «Октябрьская революция» принесла победу большевикам, Ленин объявил, что с самодержавием покончено. Постепенно царское заключение становилось все более похоже на жизнь в тюрьме. Дом был обнесен высоким частоколом, при сильных сибирских морозах ощущался недостаток пищи, императорской семье выдали продовольственные карточки. Рацион питания императорской семьи был сокращен до уровня рациона солдат.

Тобольск (зима 1917).

Слева направо: Ольга, Николай, Татьяна, Анастасия

Восемь тяжелых месяцев спустя, после увеличившегося давления со стороны эсеров и анархистов, находящихся среди охраны, а так же большого количества разговоров о заговорах с целью спасения царской семьи, Романовы были внезапно снова вывезены – на этот раз в Екатеринбург на Урале. 30 апреля 1918 года, находясь в поезде, подъезжавшем к станции, бывший император сказал: «Я бы поехал куда угодно, только не на Урал». Он считал, что, судя по газетам, издающимся на Урале, Урал настроен резко против него.

Именно в Екатеринбурге семья Романовых исчезла. И именно там начинается наше расследование.

В Екатеринбурге царь и сопровождающие его люди были переданы председателю Исполнительного комитета Совета Рабочих и Крестьян Уральской области под расписку, в которой были перечислены:

Бывший царь Николай Романов

Бывшая царица Александра Федоровна Романова.

Бывшая Великая княгиня Мария Николаевна Романова

Для содержания под стражей в г. Екатеринбурге.

Перечисленный в расписке груз в виде бывшего императора всей России привезли вместе с его женой и дочерью в Дом Ипатьева. Военный комиссар Уральской области Шая Голощекин, проводил его внутрь с ироническим приветствием: «Гражданин Романов, Вы можете войти». Царица отметила дату прибытия на подоконнике ее новой комнаты; выше даты она нарисовала свастику, которая в 1918 году была символом удачи. Но свастика не принесла ни счастья, ни удачи Романовым.

Адъютант бывшего императора, князь Василий Долгоруков, прибывший вместе с императором, сразу же был отправлен в местную тюрьму. Три другие дочери Романова Ольга, Татьяна и Анастасия прибыли через три недели вмести со своим братом Алексеем, болезнь которого задержала остальную часть императорской свиты.

Когда они добрались до Екатеринбурга, большая часть свиты была отправлена в тюрьму: генерал Татищев, две фрейлины, и камер-юнфера императрицы. Другой группе сопровождающих царскую семью разрешили остаться в Екатеринбурге, но не в Доме Ипатьева. Эта группа включала врача Алексея доктора Деревенько, иностранных наставников Сиднея Гиббса и Пьера Жильяра, придворную даму баронессу Буксгевден. Для царя переход от власти к положению заключенного был полностью закончен.