Леон Баттиста Альберти - Книги о семье

АДОВАРДО. Как раз это, Лионардо, и есть одна из тех вещей, которая частенько смущает отцовские души, потому что родители знают, сколько опасностей угрожает их отпрыскам, и хотят надежно застраховать детей от любой из них. Но нередко бывает и так, что вопреки всем ожиданиям сыновья вырастают упрямыми и высокомерными, так что никакие старания отцов им не впрок. Часто случается также, что в силу внезапно наступивших бедствий и нищеты родителям приходится отвлекать своих детей от тех достойных искусств и упражнений, которыми они с успехом и с поощрением занимались. Поэтому нас, отцов, не покидает душевный страх, что наш мальчик, с одной стороны, сойдет с доброй стези, достигнув более зрелых лет, выработав более твердые вкусы и более смело преследуя свои цели. С другой же стороны, судьба может помешать ему идти по намеченному похвальному и великому пути. И кто же сможет поверить тому, что человек, вечно раздираемый подобными сомнениями и подозревающий как фортуну, так и юношеский нрав в вечном непостоянстве, весел и может считаться счастливым?

ЛИОНАРДО. Я не вижу, Адовардо, откуда у заботливого отца могут появиться гордые и упрямые дети, если только он не начнет, с твоего позволения, проявлять свою заботу лишь тогда, когда его сын уже приобщится ко всяческим порокам. Если родитель будет всегда настороже, если он станет предупреждать пороки в самом их зарождении и благоразумно искоренять их в самый момент появления, не дожидаясь, пока они настолько распространятся, что замарают дурной славой доброе имя всего семейства, то я не вижу, почему такой отец должен будет упрекать своих детей в упорстве и непослушании. Но уж если по небрежению и бездеятельности отца порок разрастется и пустит свои побеги, я бы не советовал отцам пресекать его таким образом, чтобы он повредил участи или репутации сына. Не следует отделять его от себя, не следует гнать его, как поступают некоторые разочаровавшиеся и взбешенные родители, отчего преисполненные порока и своеволия юноши, побуждаемые нуждой, предаются всяким мерзким, опасным и постыдным для них и для их близких занятиям. Но пусть отец семейства будет внимателен и усерден в предупреждении любого порока, как только замечает его в прихотях своих отпрысков, и пусть постарается погасить искорки всех недостойных вожделений, чтобы потом не заниматься со слезами, болью и непомерными усилиями тушением большого пожара.

Говорят, что хорошая улица начинается с проулка. Отец должен с самого раннего возраста примечать и смотреть, какое направление принимает нрав его сына, и не допускать, чтобы он выбрал малопохвальную или ненадежную дорогу. Не стоит затевать опыты со своими детьми, чтобы они не приобрели каких-либо недостойных и распутных привычек. Пусть отцы всегда остаются в глазах детей отцами и не будут ненавистными, оставаясь суровыми; не будут слишком фамильярными, оставаясь человечными. Пусть всякий отец и начальник помнит, что государство, управляемое с помощью насилия, всегда менее прочно, чем господство, покоящееся на любви. Никакой страх не вечен, любовь же весьма устойчива. Страх изо дня в день слабеет, любовь изо дня в день растет. Поэтому найдется ли такой безумец, который пожелает во всем выглядеть суровым и жестким? Суровость без человечности [23] В тексте латинизм. плодит не столько уважение, сколько ненависть. Чем более доступной и чуждой суровости будет твоя человечность, тем больше благодарности и доброжелательности ты приобретешь. Я не считаю проявлением усердия излишнее любопытство, которое пристало не столько отцам, сколько тиранам. Суровость и жестокосердие скорее настраивают людей против начальства и вызывают у них раздражение, чем приводят к подчинению. Такое отношение к себе благородные умы воспринимают не как родительское, а как хозяйское – сколь бы велика ни была провинность. Иногда старшие ее спустят, не желая замечать всех подробностей, потому что выказав осведомленность, они уже не смогут оставить проступок безнаказанным. Для сына полезнее иной раз думать, что отец пребывает в неведении, чем убедиться в его безалаберности. Кто привыкает обманывать отца, тот легче обманет доверие и постороннего человека. Как бы то ни было, отцы должны постараться, чтобы дети уважали их и вблизи, и на расстоянии. А этому прежде всего и способствует родительское усердие. С его помощью они всегда добьются любви и уважения близких. Если же в дальнейшем в награду за прежнюю нерадивость отцы обнаружат, что у них вырос дурной сын, пусть приготовятся скорее отказаться от него, чем терпеть его злодейские и бесчестные поступки. Наши прекрасные законы, обычаи нашего города, суждения всех достойных людей об этом предмете указывают полезное средство. Если твой сын не хочет, чтобы ты был его отцом, такой сын и тебе не нужен. Если он не оказывает тебе сыновнего повиновения, значит, с ним нужно поступать более сурово, чем с послушным сыном. Наказание негодяя важнее, чем дурная слава для дома. Лучше стерпеть, что твое дитя заключено в тюрьму и заковано в цепи, чем знать, что у тебя живет ничем не стесненный враг и это грозит тебе публичным позором. А ведь тот, кто причиняет тебе боль и огорчение – твой враг. Но конечно, Адовардо, кто, как ты, своевременно позаботится о своих детях, тот в любом возрасте будет пользоваться почтением и уважением с их стороны и не испытает ничего, кроме удовлетворения и радости. Добродетель сыновей зависит от родительской заботы; в них тем больше благонравия и смирения, чем больше этого хотят их родители и старшие. Дети никогда не перестанут почитать старших и повиноваться им, пока последние не перестанут чураться лени и нерадивости.

АДОВАРДО. О, Леонардо, если бы все отцы прислушались к этим твоим замечаниям, как дети радовали бы их, как счастливы и блаженны они были бы! Я не вижу ничего, что судьба могла бы у нас отнять, она не может наделить нас благонравием, доблестью, образованием и выучкой в любом искусстве; все зависит от наших стараний и прилежания. Но что касается вещей, которые, как считают, подвластны фортуне, – это богатства, власть и тому подобные полезные для жизни качества, почти необходимые для обретения доблести и славы, – если судьба обделит нас ими и поступит несправедливо с заботливыми отцами, как это часто бывает, – а мы видим, что она чаще вредит достойным, чем посредственным, – тогда, Лионардо, какое огорчение ты испытал бы как отец, если бы не смог обеспечить своих сыновей самым начальным и ожидаемым уважением, если бы тебе не было дано в меру твоего желания и доступного тебе достояния обеспечить им то уважение и известность, к которым ты намеревался привести их?

ЛИОНАРДО. Спроси меня, стыдно ли мне покажется быть бедным и боюсь ли я, что добродетель погнушается и будет чуждаться нашей бедности?