Роберт Грейвс - Белая Богиня

Каких только обличий я ни принимал,
Прежде чем обрел подходящий облик.
Я был узким лезвием меча.
(Я поверю в это, когда узрю его пред собою.)

5 Я был каплей в воздушной стихии.
Я был сияющей звездой.
Я был словом, написанным в книге.
Изначально я был книгой.
Я был светом лампады.

10 Полтора года.
Я был мостом
Через трижды двадцать рек.
Я взмывал в поднебесье орлом.
Я был ладьей в море.

15 Я был полководцем в битве.
Я был завязкой на свивальнике младенца.
Я был мечом в руке.
Я был щитом в сражении.
Я был струной арфы,

20 На целый год заключенной колдовством
в пену на воде.
Я был кочергой в огне.
Я был деревом в лесной чаще.
Нет ничего, чем бы я ни побывал.

25 Я сражался, хотя и мал был,
В битве, именуемой Годдай Бриг,
На глазах властителя Британии,
Повелевающего множеством кораблей.
Жалкие барды притворяются,

30 Они притворяются ужасным чудовищем,
Стоглавым,
Одна кровопролитная битва
У корней языка,
А другая —

35 В глубине мозга.
Жаба, лядвеи коей
Усеяны сотней когтей,
Пятнистый змей с гребнем на спине,
Наказующий во плоти

40 Сотни душ за грехи.
Я был в Каер Февэннедд,
Туда устремились травы и деревья.
Их видели странники,
А воины дивились

45 Возобновлению боев,
Подобных тому, к которому подстрекал Гвидион.
К небесам,
И к Христу, Всемогущему Господу,
Возносят они мольбы

50 О спасении.
Если бы Господь ответил,
Посредством заклинаний и магического искусства,
Примите облик главных деревьев,
Постройтесь для битвы

55 И удержите от сражения
Неопытных воинов.
Когда на деревья наложили заклятье,
У них появилась надежда
Отвратить от себя коварный замысел,

60 Вырваться из окружения огней…
Лучше приходится тем трем, кто в полном согласии
Веселится в тесном кругу,
Пока один повествует
О Всемирном потопе,

65 И распятии Христа,
И близящемся дне Страшного суда.
Ольховые деревья в первом ряду
Бесстрашно бросились на врага.
Ива и рябина

70 Медлили стать в строй.
Слива – дерево,
Которое невзлюбили люди.
Такова же и мушмула,
Изнемогающая от тяжкого труда.

75 Бобы, скрывающие под своей сенью
Сонмы призраков.
Малиною
Не насытиться.
Укрыты от бед надежно

80 Бирючина и жимолость,
А в свое время и плющ.
Храбро бьется утесник.
Вишней пренебрегли.
Береза, хотя и великолепна,

85 Поздно явилась на поле брани;
Однако не из трусости,
А из-за богатырского роста.
Облик… —
Поистине дикарский и варварский.

90 Сосна в суде,
Несравненная воительница,
Восхваляемая мною
В присутствии королей,
Вязы – ее подданные.

95 Она ни на фут не отступает,
Но бросается в гущу сражения,
Там наносит удар и последние ряды сокрушает.
Орешник – судья,
Плоды его – твое приданое.

100 Бирючина благословенна.
Несокрушимые полководцы —
… и шелковица.
Благоденствие – удел бука.
Темно-зеленый остролист

105 Был очень храбр:
Защищался шипами и справа и слева,
Ранил руки.
Тополям-долготерпеливцам
В битве нанесли ужасные увечья.

110 Ограбленный папоротник;
Ракитник и его потомство:
Дрок не знал приличий,
Пока его не усмирили.
Вереск подавал утешение

115 Страждущим.
Черешня преследовала.
Быстроногий дуб,
От его поступи дрожали небо и земля,
«Страж врат, заступник от врагов», —

120 Именуют его повсюду.
Сноп дикой гвоздики
Был предан огню.
Других отринули
По причине ужасных ран,

125 Нанесенных им
На поле брани.
Преизрядно гневался…
Жесток угрюмый ясень.
Робок каштан,

130 Отвергающий блаженство.
И настанет кромешная тьма,
И содрогнутся горы,
И разверзнется очищающее огненное горнило,
Но сначала восстанет из пучины неизмеримая волна,

135 А когда раздастся крик —
Оденутся новой листвой кроны буков,
Преображаясь, вновь оживая;
Спутаны ветви в верхушке дуба.
Из песни о Мэлдерве [36] «Песнь о Мэлдерве» ( валл . «Gorchan of Maelderw») – элегическая поэма на смерть мужественного воина; часть поэмы «Гододдин» (см. примеч. на с. 24). – Примеч. перев.

140 Улыбалась в тени утеса
Весьма бесстрастная груша.
Не смертной женою
От смертного мужа
Рожден я;

145 Из девяти различных даров,
Из плода плодов,
Из плодов Господь сотворил меня,
Из цветов горной примулы,
Из почек деревьев и кустарников,

150 Из земли земной стихии.
Создавая меня из цветов крапивы,
Из воды девятого вала,
Мат вызвал меня волшебством,
И тогда я

155 Стал бессмертным.
Волшебством создал меня Гвидион,
Великий маг бриттов,
Ирис, Ирун,
Ирон, Медрон [37] Две загадочные строки, не поддающиеся однозначному прочтению. Можно предположить, что речь идет о топонимах или персонимах. Известный викторианский историк и знаток кельтских древностей У. Ф. Скин (William Forbes Skene, 1809–1892) в своем труде «Четыре древневаллийские книги» («Four Ancient Books of Wales», 1868) читал указанные строки как «of Eurys, Euron, / Euron, Modron» и полагал, что в поэме упомянуты таинственные волшебницы. Последнюю, Модрон, Скин предлагал отождествлять или с матерью героя Мабона, или с женой Уриена и матерью Оуэна. В таком случае Модрон – аналог галльской богини Матроны или кельтской Рианнон. – Примеч. перев. ,

160 Постигнув мириады тайн,
Я стал равен ученостью Мату…
Я знаю, когда кесарь был
Наполовину сожжен.
Я владею исчислением звезд,

165 Живших до того, (как была создана) земля,
Из которой я появился на свет,
Я знаю, сколько существует миров.
В обычае всякого искусного барда —
Восхвалять свою родную землю.

170 Я играл в Ллухауре,
Я почивал на королевском пурпуре,
Не я ли делил уютное ложе
с Диланом Эйл Мором [38] Дилан Эйл Мор ( валл . Dylan Ail Mor, «Дилан – Сын Моря») – персонаж валлийской мифологии, герой «Повести о Мате, сыне Матонви» из книги «Мабиногион», морское божество, полубог, способный принимать облик морских обитателей. – Примеч. перев. ,
Меж колен

175 Принца,
На двух тупых копьях?
Когда с небес низверглись
В пучину потоки,
Обрушились яростно.

180 (Мне ведомо) четырежды по двадцать песен,
Дарующих им наслаждение.
Нет никого, ни юнца, ни старца,
Ни одного певца,
Никого, ни одного барда, кроме меня,