Говард Чапник - Правда не нуждается в союзниках

Стиль легендарного «Сельского врача» показал творческую зрелость Смита, который сумел ухватить естественность, реалистичность и динамичность жестов и эмоций, несмотря на ограничения, связанные с большими, неуклюжими камерами и искусственным светом (использованным практически на всех сделанных в помещении снимках). Я уверен, что картинка, на которой задумчивый доктор шагает по траве неухоженного двора на фоне грозных туч и несет свой портфель, была постановочной. Смит знал, что ему нужен обобщающий «заглавный снимок» про «деревенского врача», и он создал этот снимок.

Я хорошо представляю себе, как Смит установил вспышки, чтобы сделать освещение более напряженным, а глубину резкости – достаточной для технически безупречной фотографии. Не удивлюсь, если голые лампы в комнате умирающего Джо Джесмера – это на самом деле затухающие вспышки. Хорошо представляю, как Смит говорит тем, кого он будет снимать: «Представьте, что ни меня, ни моей камеры здесь нет. Занимайтесь своими делами». В те дни фотографы были ограничены низкой чувствительностью пленок, штативами, вспышками и едва ли могли стать незаметными наблюдателями, спонтанно делающими свои снимки. Можно только восхищаться Смитом и его исключительной внимательностью к людям, которая позволила ему в таких условиях создать настолько правдоподобные снимки, не выдающие присутствия фотографа.

Между «Сельским врачом» и фотоэссе «Spanish Village» («Испанская деревня»), опубликованным всего три года спустя, 9 апреля 1951 года, разница просто потрясающая. Смит, вооружившись 35‑м м камерой, достиг совершенно новых высот, совместив техническое совершенство, превосходные композицию и сюжет с ранее недосягаемой спонтанностью. Его знаменитый метод печати позволил получить уникальный светотеневой рисунок, что особенно хорошо заметно в работе «The Wake» («Поминки») – одной из сильнейших художественных фотографий всех времен. Даже один этот снимок говорит о незаурядном таланте Смита как художника и рассказчика.

Сравнивая эти два эссе, важно упомянуть и верстку, ставшую за три года значительно более осознанной и выразительной. «Сельский врач» сверстан слишком линейно, скучно, ему не хватает воздуха. Он сделан в старомодной традиции, присущей первым номерам «LIFE», когда иллюстрации почти никогда не выходили за границы полосы набора. Дизайн «Испанской деревни», реализованный Бернардом Квинтом, совершенно другой: в нем есть свободное пространство между снимками, что позволяет сделать каждый из них максимально заметным; фотографии варьируются по размеру; максимально эффективно используются шрифты.

Квинт рассказывает о дизайне этого фотоэссе в книге Джима Хьюза «Shadow and Substance» («Тень и сущность»), посвященной Смиту.

Делая макет этого эссе, я стремился уйти от шаблона строгого повествовательного формата. Я очень старался, мне хотелось, чтобы фотографии выглядели символично. Эссе не рассыпается, потому что в нем есть геометрические взаимодействия – и между формами, и между направляющими линиями. Когда сравниваешь «Испанскую деревню» с более ранними публикациями в «LIFE», понимаешь, что именно тогда начался уход от прежних традиций. Некоторых это раздражало. Например, здесь были поля переменной ширины, а фотографии – разных размеров. За счет этого я уходил от газетного стиля, предполагающего плотное заполнение всех колонок.

Если «Сельский врач» был, по словам Джима Хьюза, «предвестником новой эры в фотожурналистике», то в «Испанской деревне» удалось наконец в полной мере реализовать форму фотоэссе, провозвестником которой выступил «Сельский врач». С этого момента фотоэссе стало абсолютно другим. У него появилась возможность развивать собственную структуру, давать волю персональному виденью фотографа и его повествовательной манере. В жанре фотоэссе оказалось возможным осветить невероятно сложные темы.

Прежде чем мы перейдем от Смита к другим фотографам, я хотел бы заметить, что оба его знаменитых эссе были посвящены очень простым темам и идеям, легко доступным для любого другого фотографа. Я уже упоминал, что деревенские врачи существуют повсюду. А сколько фотографов побывали в испанских деревнях до Смита, но не оценили фотогеничности этих мест? Великие фотоэссе не нуждаются в сложных, эксцентричных, необычных темах. Их не обязательно снимать в экзотических странах. Почти любой простой сюжет, связанный с человеческими переживаниями, может послужить темой для эссе.

Билл Эппридж

Фотоистории про наркоманов сейчас не вызывают уже той бурной реакции, какую спровоцировали снимки Билла Эпприджа, опубликованные в «LIFE» в 1965 году. Эппридж вместе с писателем Джеймсом Миллзом создал эссе про Джона и Карен – пару, сидящую на героине. Никогда прежде ничего подобного на страницах журналов национального масштаба не печаталось. Даже спустя десятилетия сила этих слов и образов впечатляет. Нам впервые показывают этот мир во всех его ужасающих подробностях. Мы видим, как парочка зарабатывает себе на дозу: Карен занимается проституцией, Джон ворует магнитолу из такси. Видим, как они вводят героин в вену и как общаются с полицейскими. Как Джон страдает от ломки в тюрьме. Особенно поражает серия снимков, на которых Карен спасает наркомана после передозировки. Это эссе подчеркнуло новую тенденцию: фотожурналисты начали шуровать своими камерами повсюду, снимать все грани человеческой жизни. Начали снимать запретное, оскорбительное, упадническое – и делать это все чаще. В последние годы фотожурналистские эссе и фотоистории стали еще жестче.

Донна Феррато

Донна Феррато – это Анаис Нин современной фотожурналистики. С конца 1970‑х годов ее внимание сосредоточено на двух больших проектах, один из которых посвящен домашнему насилию, а второй – сексуальному поведению человека. Казалось бы, что может быть общего между этими двумя темами? Донна Феррато видит в них две части одного целого – сложных отношений между мужчиной и женщиной. Она неустанно занимается визуальными исследованиями этих отношений. Работая над темой домашнего насилия, она снимает самые острые моменты. На ее фотографиях мы видим обезумевшего от наркотиков отца, бьющего свою жену; плачущего ребенка, указывающего пальцем на своего отца, которого арестовывают за избиение супруги. Видим и искалеченных мужьями женщин.

Я познакомился с Донной Феррато в 1985 году, когда она получила от Мемориального фонда Уильяма Юджина Смита грант в 15 000 долларов на работу в области гуманистической фотографии. В своей заявке на грант она привела ужасающую статистику: в Америке каждые пятнадцать секунд избивают по меньшей мере одну женщину; ежегодно избиениям подвергается от трех до четырех миллионов женщин; в 1985 году 1350 женщин было убито супругами, бывшими супругами или бой-френдами. Исследования показали, что каждая четвертая женщина подвергается в своей семье серьезному насилию. Фотография стала оружием Феррато в борьбе за привлечение внимания к этой теме. Ее снимки были напечатаны в журнале «LIFE» и в «Philadelphia Inquirer».