Колетт Фридман - Измена

Роберт обещал, что в этом году все будет иначе. Судя по всему, он об этом забыл.

Кэти положила бокал в посудомойку и предусмотрительно наполнила кофеварку водой. Уборка закончена. Роберт о многом не помнил: о дырочках в правах, о новом банковском счете… о том, что она по-прежнему его жена.

– Пора спать.

– Ма!

– Ну, мам!

Кэти прошла мимо детей и выключила телевизор.

– В кровать. До рождественских каникул всего ничего, тогда смотрите сколько хотите. – Она собрала подушки с пола и бросила в кресла. – И кстати, Тереза, вставай сразу, когда я тебя бужу. Опоздаешь на школьный автобус, я подвозить не стану.

Тереза выскользнула из кресла и, оставив на полу миску из-под хлопьев, молча вышла из комнаты. Не успела Кэти ее окрикнуть, как Брендан схватил посуду.

– Я уберу.

– Спасибо.

– Что-нибудь случилось, мам?

Странно, в голосе сына звучало беспокойство. Кэти смотрела на Брендана: до чего же он похож на отца. С Робертом Кэти познакомилась, когда ему было под тридцать: брюнет, красавец. Брендан унаследовал отцовскую внешность и в свои семнадцать попеременно встречался с несколькими девчонками. Кэти отшивала их, чтобы сын готовился к экзаменам, но Роберт пообещал сразу после школы взять Брендана на работу в компанию, и мальчик, осознав, что место у него в кармане, вообще перестал прикладывать усилия. Разумеется, сразу «сполз». Если раньше он уверенно показывал результат «выше среднего», а зачастую и «отлично», то теперь едва преодолевал тестовый порог. Иногда и не преодолевал.

– Мама! – не дождавшись ответа, окликнул Брендан.

– Нет, все хорошо. Просто устала. К Рождеству так много нужно успеть.

Брендан кивнул, хотя, похоже, она не очень его убедила.

– А когда папа приедет?

– Кто его знает? – Кэти пожала плечами. – Мне об этом ничего не известно.

Сын недоуменно вскинул брови, уловив непривычные нотки в ее голосе, и она поспешно добавила:

– Рождественские праздники – самое время обхаживать клиентов, готовить почву для будущих заказов. Так что папа может и задержаться.

Брендан понимающе кивнул, но тревога с лица не сходила. Продолжать разговор Кэти не стала – незачем огорчать сына раньше времени. Чего доброго, пристанет к отцу с расспросами.

– Иди спать, солнышко. Я пока запру дверь.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, и не вздумай включать комп. И так уже поздно.

Сын ушел к себе, а Кэти обошла дом: гасила свет, запирала двери. Она зажгла фонарь над крыльцом и, стоя у окна передней, смотрела, как в треугольнике света кружат одинокие снежинки.

Интересно, куда сейчас едет Роберт: домой или к любовнице?

Роберт приехал в третьем часу ночи.

Кэти не спала. Пробовала читать новый роман Патриции Корнуэлл, но раз двадцать пробежала один и тот же абзац, так и не уловив смысла, и отложила книгу. Погасив ночник, она встала, отодвинула тяжелую штору и застыла, глядя на дорогу. На что она смотрела? Чего ждала? Хотела бы она сама знать.

В первые годы семейной жизни ей в голову не приходило лечь спать прежде, чем Роберт приедет домой. Когда стрелки переваливали за полночь, в голову то и дело лезли всякие ужасы: пьяный водитель, ДТП, угон машины. В какой момент она перестала его ждать? Наверное, когда ночевки в офисе стали нормой, а не исключением.

Продрогнув окончательно, Кэти залезла под одеяло и уставилась на отсветы уличных фонарей на потолке. Поняла ли она что-нибудь за последние два дня? Нет.

Только возвращается к одним и тем же вопросам, главный из которых – почему?

Почему он завел связь?

Что она сделала? Или наоборот – не сделала?

Почему?

Вопрос всплывал сквозь смутную дрему и снова тонул в подсознании.

Восемнадцать лет замужества мелькали во сне бессвязной чередой. Она была одна, все время одна: одна дома, одна с детьми, одна в магазине… Одна, все время одна.

Одна в рабочие дни, одна на выходные, одна в каникулы.

Одна, все время одна.

Внезапно Кэти проснулась, словно пришла в себя после навязчивых кошмаров.

Поворот ключа. Она суматошно вскочила и подбежала к окну. При виде автомобиля Роберта ее охватило странное облегчение – и горечь. Кэти снова улеглась, натянула одеяло до подбородка.

Одна.

Роберт расхаживал по дому, безуспешно пытаясь не шуметь. Одиночество, угнетавшее Кэти во сне, никуда не исчезло, а наоборот, вытеснило все остальные чувства.

Ей одиноко.

Бойфренд, за которого она выходила замуж, – где он? Мужчина, с которым она делила горе и радость, – что с ним? Человек, в которого она влюбилась когда-то, – куда он пропал?

Слезы выступили на глазах от нахлынувших чувств. Кэти смигивала их, раздраженно смахивала, вытирала руками. До нее вдруг дошло, что в последние годы она свыклась с пустотой.

Ей было одиноко. Просто очень, очень одиноко.

Она ходила на курсы, волонтерствовала – одним словом, заполняла время, но чего-то все время недоставало. Заботы о детях, посиделки с подругами, сестры, чтоб изливать душу или выяснять отношения, – и ужасающая, ничем не заполняемая пустота.

Роберт поднимался по лестнице.

Кэти тут же поняла: уйди он завтра утром, ей будет недоставать его присутствия в доме – но и только. Незаметно, шаг за шагом, он давно ушел из ее жизни, а она поняла это только сейчас.

Что изменит его реальный уход? Сердце болезненно защемило, потому что раздумывать над ответом не пришлось. Уйди он завтра, ничего не изменится.

Больше всего ее задело именно это.

– Я не знала, ждать ли тебя вечером.

– Извини, что разбудил.

– Не разбудил.

Смутный контур в темноте потянул с себя галстук и небрежно бросил его в сторону пуфика. Шелк, шурша, соскользнул на пол.

– Выпил я немного, дороги не так уж занесло, – сняв пиджак, объяснил Роберт. Теперь он расстегивал рубашку.

– Я тебе звонила.

– Не слышал.

– Звонок сразу попал в голосовую почту.

– Мы сидели в «Юнион ойстер хаус», там плохо ловит.

У твоей бесценной подружки ловило отлично, чуть не сказала Кэти, но вместо этого осмотрительно спросила:

– Как Джимми?

– Хорошо. Передавал привет.

– Не ожидала, что он меня помнит.

– Глупости, конечно, помнит.

– Значит, в «Седьмое небо» вы не попали?

Фонари ярко высвечивали его белую рубашку, брошенную поверх пиджака.

– Утром позвоню и оставлю жалобу: они заявили, что столик не заказан.

– Странно, обычно Морин подобных ошибок не допускает.

С того самого дня, как возникла компания, вся административная работа в «Эр-энд-кей» лежала на Морин. «Мое самое удачное решение в бизнесе» – так называл ее Роберт. Прежде чем стать фрилансером, она двадцать пять лет проработала помощником продюсера в киноагентстве «Сити оф Бостон». В этой индустрии она знала всех.