Helene P. Scheglova - Герцог де Гарнье

Улицы почти пустовали. Уставшие за день лавочники сидели в полудрёме около своего товара, и, казалось, им уже было всё равно, купят ли у них что-то или нет.

Иногда слышалось, как стучат закрывавшиеся на ночь ставни или цокот копыт по мостовой, когда проезжала двуколка или экипаж.

В это время по авеню Селвез торопливо шла красивая девушка лет двадцати; даже невзрачная одежда, которую многие бы назвали «немодной», не портила её красоты. В руках она несла тубус и коробку с принадлежностями для рисования. Она шла, ни на кого не обращая внимания, и остановилась на пару секунд лишь затем, чтобы купить свежий номер газеты у пробегавшего мимо мальчишки.

На ходу просматривая новый выпуск, она остановилась взглядом на одной из статей, красовавшейся на первой странице, и гласившей: «Парижский дон Жуан устраивает бал».

– Снова этот человек! В каждой газете о нём пишут две недели, да ещё и на первой странице. Сколько чести персоне, которая только и делает, что встревает в неприятности и не отличается благонравным поведением, – проговорила девушка и, свернув газету в трубочку, продолжила свой путь, пока не дошла до дома номер девять, около которого остановилась.

Когда-то этот небольшой домик принадлежал её покойной бабушке. Три года назад бабушка Мари умерла, и дом перешёл к отцу, а теперь он принадлежал ей по праву наследства.

Вставив ключ в замочную скважину, она хотела открыть дверь, но та оказалась незапертой.

«Наверное, Лили уже вернулась из Нанта», – подумала она, войдя в небольшую плохо освещённую прихожую. Она положила свои вещи на стул и стала переобуваться.

– Лили, это ты? – позвала она, надевая домашние туфли. – Когда ты вернулась?

На лестнице показалась невысокая пышная женская фигура.

– Элен, как я рада тебя видеть! Я вчера приехала! – защебетала подруга, быстро спускаясь вниз.

Это была девушка одних лет с хозяйкой дома, с необычайно густыми светлыми волосами, круглолицая, с ярким румянцем на щеках; её серые глаза смотрели с задоринкой; казалось, этот человек не знал, что такое уныние. Она была полной противоположностью хозяйке дома. Та выглядела бледной и до смерти измученной, словно какая-то мысль угнетала её на протяжении многих лет; словно было что-то, что убивало в ней жизнь с каждым днём. От её улыбки оставалась лишь тень, а сердце давно забыло, что такое счастье.

Лили обняла свою подругу и радостно сказала:

– У меня есть для тебя сюрприз!

– Какой же? – с печальной улыбкою спросила Элен.

– Ты знаешь, кто приехал в Париж?

– В Париж приезжает много людей… это очередная примадонна? Или знаменитость?.. Лили, – устало добавила она, – у меня сегодня был тяжёлый день, и я немного выбилась из сил. Не обижайся, но мне сейчас решительно всё равно, кто этот человек…

– Бу-бу-бу! – дружелюбно передразнила Лили Д’Эрнонвиль. – Не угадала!

Элен прошла в свою комнату, а подруга последовала за нею; усевшись напротив, за столиком, она продолжила, разворачивая какую-то газету, которую она до сих пор держала в руках свернутой:

– Герцог де Гарнье! Смотри!

Элен, лишь мельком взглянув на статью на той странице, которую держала открытой подруга, ответила:

– А, он… Хм, меньше всего на свете я бы хотела общаться именно с ним.

Лили сделала удивленное выражение лица, не понимая, отчего так взъелась на герцога Элен, хотя его совсем не знает.

– Да… – продолжила пару минут спустя де ла Роуз, – он две недели в Париже и успел столько всего натворить, что хватило бы на десятерых таких, как он. В каждой газете писали о его выходках. Персоны, подобные ему, мне неприятны.

– Но тогда как же это?

С этими словами Лили вытащила из ридикюля приглашение и протянула его Элен. Пробежав глазами по тексту, написанному с обратной стороны красивой открытки, она, словно продолжая свою мысль, добавила:

– …боюсь, что тебе придётся ехать туда одной.

– Ну, уж нет! – вскакивая со своего места, запротестовала Лили, топнув ножкой. – Во-первых, моя дорогая, я не поеду туда одна – нас обеих пригласили; во-вторых, Антонио де Гарнье не такой уж ужасный, как его описали наши многоуважаемые газетчики. Как ты можешь судить о человеке лишь по газетным статьям?

– Я сужу о нём не только по газетным статьям. От руки герцога умер невинный человек неделю назад, а суд его оправдал. Такие люди, как де Гарнье, привыкли к тому, что всё продается и покупается за деньги, они беспринципны и жестоки, им всё сходит с рук… а это неправильно. Такие люди рано или поздно будут наказаны за свою жестокость и отсутствие милосердия.

– Возможно, герцог не идеал, никто не идеал, но Элен, нельзя же всю жизнь ждать Мариэля? От него нет ни одного известия более пяти лет… он не вернётся, я уверена в этом…

Лили поняла, что совершила оплошность, упомянув это имя. На глазах Элен заблестели слёзы.

– Ну, Элен, не плачь. – Она обняла её. – Не пошло и дня, как ты не заплакала… Тебе стоит забыть его…

– Не говори так! Я буду ждать Мариэля, несмотря ни на что! Слышишь, буду ждать, – вырываясь из объятий подруги, крикнула Элен и упала на диван, закрыв лицо руками.

«Всегда она такая печальная, – печально подумала Лили, с тех пор, как я с ней познакомилась, она всегда такая. Бедняжка!.. Кто он был этот Мариэль, что она так любила его и любит до сих пор, не в силах забыть?… Нет, решительно надо что-то делать с её вечно плохим настроением!»

– Так, Элен! Всё, прекращай! – открывая шкаф и вытягивая из него гору платьев, начала Лили. – Вот тебе твоё бирюзовое платье. Оно совершенно новое: ты его только раз надела на мой день рождения. Удивительное это платье. Хоть и подарили тебе его пять лет назад – ещё больше удивления у меня вызывает то, что оно до сих пор на тебе идеально сидит – но оно и сейчас очень модное! Я бы сама его с удовольствием надела.

– Я не хочу его надевать, и я не пойду туда, Лили. Не пойду!

– А я говорю, пойдёшь! – топнув ногой, ответила та. – Силой затащу, если сама не захочешь.

– Лили, прошу тебя, оставь меня в покое.

– Ты, любезнейшая, и так находилась в покое в течение трёх лет, что мы здесь живём. Хватит покоя! На-до-е-ло! Надоело!

– Я тишины хочу… – находя причину за причиной, лишь бы не идти, говорила Элен.

– И тишины тоже хватит!

– Я всё равно туда не пойду.

– Ах, так! Тогда я буду кричать и не перестану до тех пор, пока ты не согласишься. – Лили начала так громко и пронзительно визжать, что Элен, которой не помогали даже пальцы, затыкавшие уши, не выдержала и решила уступить Лили.

– Ну, хорошо, хорошо!.. Я пойду, только прекрати этот визг, тут словно поросёнка режут.

– Ага! – торжествуя, сказала Лили, – я ловлю тебя на слове.… Попробуй только передумать!

Ровно в девять, за полчаса до вечера, который устраивал герцог де Гарнье, Лили, принаряженная, надушенная лучшими парфюмами Франции, ждала Элен у дверей дома.