Бенито Гальдос - Двор Карла IV (сборник)

– Что касается моей преданности вам, сеньора, то в ней не может быть никакого сомнения. Но я попрошу вас объяснить мне, в чем, собственно, заключаются мои обязанности, – сказал я, все еще не понимая хорошенько рода моей службы.

– Я тебе сейчас скажу. Это вещь довольно трудная и тонкая, но я надеюсь на твою сообразительность.

– Я вполне к вашим услугам для исполнения трудных и тонких поручений! – ответил я с пылом, свойственным моей горячей натуре. – Я буду не слугой, а преданным рабом, готовым пожертвовать для вас моей жизнью.

– Совсем не нужно жертвовать жизнью, – сказала она и засмеялась. – Довольно и одного старания; ты должен быть безусловно предан мне, исполнять мое малейшее желание и всегда быть готовым подчиниться мне.

– В таком случае я сгораю от нетерпения вступить поскорее в исполнение моих обязанностей!

– Все в свое время. Сегодня ночью мне надо написать несколько писем. А пока я ограничусь несколькими вопросами, на которые ты должен откровенно ответить мне, так как это необходимо для моей переписки. Скажи мне: Долорес бывала без меня у Пепы Гонзалес?

Я был крайне удивлен этим вопросом, который казался мне таким же далек от исполнения моих обязанностей, как небо от земли. Но, припомнив, я ответил:

– Да, иногда, хотя не часто…

– И ты встречал ее иногда в уборной в Королевском театре?

– Вот этого я хорошенько не помню и не мог бы поклясться, встречал я ее или нет.

– Ничего нет удивительного, если ты и встречал ее, потому что Долорес не постесняется ходить в подобные места, – сказала Амаранта с нескрываемым презрением.

Затем, помолчав немного и как бы что-то соображая, она продолжала:

– Она ничем не брезгает и всюду готова принимать поклонение своей красоте… Хотя, откровенно говоря, ее красота не имеет в себе ничего особенного.

– Ничего особенного, ровно ничего! – воскликнул я, желая унизить соперницу моей госпожи.

– Прекрасно, – сказала она, – ты будешь отвечать мне на подобные вопросы, которые мне необходимо знать. Но помни, Габриэль, что ты должен быть сдержан с другими; это первое и самое важное. Надеюсь, что я буду довольна тобой, а ты мной, не правда ли?

– Чем я заплачу вам, сеньора, за ваши благодеяния? – воскликнул я с горячностью. – Мне кажется, что я готов с ума сойти, и это, наверное, так и будет. Я не умею вам выразить тех чувств, которые наполнили мое сердце с той минуты, как вы обратили на меня ваше благосклонное внимание. А теперь, когда вы обещаете вывести меня на дорогу и заняться моим образованием, мне кажется, что целой жизни мало на то, чтоб доказать вам мою благодарность, сеньора. Мне так хочется сделаться порядочным человеком! Быть может, это и возможно? Ах, когда родишься бедным, когда не имеешь богатых родственников, когда вырос чуть ли не в нищете, то только и можно выбиться в люди при помощи такой благодетельницы, как вы, сеньора. Если я достигну всего того, о чем мечтаю, то ведь я буду не первым и не последним. Ведь есть же люди, которые обязаны своим возвышением какой-нибудь могущественной женщине, протянувшей им руку помощи.

– Ого, я вижу, ты честолюбив, Габриэль! – добродушно воскликнула Амаранта. – Твои последние слова справедливы. Очень возможно, что и ты неожиданно встретишь покровительницу. Чтобы ты не терял надежды, я расскажу тебе один пример. В давно прошедшие времена и в далеких землях было огромное царство, которым управлял бесталанный владыка; но он был так добр, что его вассалы считали себя счастливыми и очень любили его. Жена его, султанша, была женщина пылкая и с живым воображением; словом, обладала качествами, совсем противоположными качествам ее мужа, вследствие чего этот брак и не был особенно счастливым. Когда султан вступил в управление страной, ему было пятьдесят лет, а султанше тридцать четыре. В это время к ним в янычары поступил молодой человек приблизительно твоих лет и, хотя и был образованнее тебя, но беден, и потому не мог надеяться на блестящую карьеру. Но скоро при дворе разнесся слух, что он понравился султанше, и вскоре это подтвердилось, так как, когда молодому человеку исполнилось двадцать пять лет, он был осыпан всеми повышениями и наградами, каких только может желать простой смертный. Султан, далекий от всякой подозрительной мысли, относился с любовью к молодому фавориту, сделал его великим визирем и женил его на принцессе царской крови. Все подданные султана были этим очень недовольны, ненавидели молодого человека и султаншу. Будучи великим визирем, фаворит сделал для народа кое-что и хорошее, но народ был возмущен массой его дурных поступков, вследствие которых в этом спокойном царстве произошло много смут. Султан все продолжал не видеть, как страдал народ, а султанша хоть и видела, но до такой степени увлеклась визирем, что уже не могла остановиться. Не только народ, придворные, но даже все члены семьи султана горячо ненавидели выскочку. Но что самое странное – молодой человек выказал черную неблагодарность по отношению к женщине, осыпавшей его незаслуженными милостями; он даже не был ей верен и увлекался другими женщинами. Придворные дамы рассказывали, что не раз заставали султаншу всю в слезах и даже замечали на ее теле следы побоев.

– Какая неблагодарность! – с негодованием воскликнул я. – И Господь не наказал этого человека, и не дал спокойствия бедной стране, и не открыл глаза доброму султану?

– Этого я не знаю, – ответила Амаранта, прикусив зубами кончик гусиного пера, которым собиралась писать. – Я читала эту историю в одной очень старой книге и еще не дошла до ее развязки.

– Какие дурные люди есть на свете!

Она улыбнулась и сказала:

– Если ты когда-нибудь достигнешь такого же высокого положения и по тем же причинам, то ты не будешь таким; ты сделаешь все возможное для того, чтобы твоими хорошими поступками загладить твое невысокое происхождение.

– Если я достигну того, чего хочу, то я буду поступать так, как вы говорите. Я буду управлять страной и в то же время никогда не перестану быть добрым, разумным и великодушным человеком!

Эти слова заставили ее снова рассмеяться. Она обещала мне на следующий же день поручить мое образование патеру и сказала, чтобы теперь я оставил ее одну, так как ей надо писать письма.

Горничная пришла и отвела меня в мою комнату. Я лег спать, но голова моя была полна самых разнообразных мыслей. Когда я, наконец, уснул, то мне снилось, что мне мучительно давят на грудь все эти купола, башни и крыши огромного Эскуриала.

На следующий день у Амаранты обедали донья Долорес, старый дипломат и его сестра. Здесь не лишним будет сказать несколько слов об этой сеньоре. Это была особа пожилая, гордая, державшая себя с достоинством и испанка с головы до пят. Ее слабой стороной была вера в ум ее брата. Она очень любила всякие празднества и особенно драматические представления. Ее домашний театр был одним из лучших в Мадриде, и на предполагавшуюся постановку «Отелло» она потратила немало денег. Она протежировала актерам, но всегда издали.