Бенито Гальдос - Двор Карла IV (сборник)

На этот обед был приглашен также Хуан де Маньяра; но когда я пошел к нему передать приглашение, он ответил, что благодарит, но никак не может воспользоваться им, потому что тотчас же должен идти на дежурство.

В это утро я как раз встретил его вместе с доньей Долорес; они возвращались с прогулки и были, очевидно, очень довольны друг другом. А вечером в тот же день я снова встретил его в большом дворцовом саду; он шел с низко опущенной головой и, заметив меня, попросил передать письмо донье Долорес. Я отказался, а он, по-видимому, был чем-то взволнован.

Амаранта была недовольна отказом Хуана де Маньяры прийти обедать. Когда я передавал ей это, она разговаривала в своей комнате с одним из сеньоров, которых я видел вчера во время шествия. Собрание это длилось часа полтора, и гость показался мне в высшей степени несимпатичным. Как я впоследствии узнал, это был маркиз Кабальеро, министр юстиции.

На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Это был человек небольшого роста и с одним глазом, другой был закрыт навеки. Вообще по наружному виду он производил впечатление крайне неприятное, и надо было предположить, что в нем кроются какие-нибудь необыкновенные нравственные достоинства, в силу которых, при своей физической невзрачности, он достиг такого высокого поста. Но, к несчастию, маркиз Кабальеро был человек вполне ничтожный, даже необразованный, хитрый и страшный интриган.

Он ненавидел министра Годоя, но нашел подход к королю, воздействуя на его религиозное чувство. Он прикидывался горячим защитником интересов церкви, рисовал Карлосу воображаемые опасности и скоро сделался необходимым человеком при дворе. Сам Годой не мог подкопаться под этого хитреца, свергнувшего многих знаменитых людей своего времени, посадившего в тюрьму бывшего министра Уовельяноса и погубившего наконец князя де ла Паз в марте 1808 года.

Когда министр юстиции удалился, все сели обедать. Я служил за столом.

– Я знаю, – сказала Амаранта с целью кольнуть Долорес, – я знаю содержание бумаг, отобранных у принца Фердинанда. Кабальеро сказал мне об этом, прося хранить в тайне, но так как вскоре все это узнают…

– Да, да, скажи нам! Мы никому не передадим этого, – сказала старая маркиза.

– А я стою за то, чтобы ты не говорила, – произнес дипломат, не любивший, когда разоблачали тайны, которых он не знает.

– Среди бумаг принца, – продолжала Амаранта, – нашли доклад королю, который считают делом Хуана Эскоиквиса [6] Воспитатель принца Фердинанда. , хоть он писан почерком Фердинанда. Как кажется, в нем описаны все недостойные поступки Годоя и в довольно смелых выражениях. Там упоминается о его двух женах и о том, как он раздает должности, пенсии, ордена…

– И это совершенно верно! – воскликнула маркиза. – Я знаю одного сеньора, которому министр Годой…

Тут она умолкла, заметив, что я нахожусь в комнате. Но мне достаточно было слышать несколько слов, чтобы понять всю суть дела.

– Далее в этих бумагах говорится, – продолжала Амаранта, – что бедную королеву надо засадить в крепость, a князя де ла Паз лишить титулов и прав и сослать; тогда молодой Фердинанд будет помогать отцу в управлении страной.

– Все это вполне основательно, – подтвердила маркиза, втайне удивляясь, что эти меры вполне сходятся с ее собственным взглядом на положение вещей, – все это вполне основательно, но я никогда не решусь повторить это за стенами твоей комнаты, племянница.

– Но здесь я не боюсь говорить об этом, – ответила Амаранта. – Кабальеро не умеет хранить секретов, и я знаю, что он уже многим рассказал его. Но нашли еще интересные бумаги, писанные диалогами, как театральный пьесы. Здесь все действующие лица названы иными именами; так, Фердинанд называется дон Августин, королева – донья Филиппа, король – дон Диего, Годой – дон Нуньо, а принцесса, на которой предполагали женить нашего наследника, – донья Петра.

– Какой же сюжет этой пьесы?

– Главное лицо здесь королева, и перед ней один за другим разоблачают все дурные поступки князя де ла Паз и указывают на его вероломство. Есть намеки и еще на кое-кого из придворных. Оканчивается тем, что наследный принц дон Августин отказывается от женитьбы на донье Петре, невестке Годоя и сестре кардинала.

– И это также хорошо придумано, – сказала маркиза, – и если бы эту пьесу давали на сцене, то я очень бы ей аплодировала. В самом деле, с какой стати вздумали женить Фердинанда на невестке министра? Не лучше ли было бы найти ему жену королевской крови? В таком случае всякая горничная будет метить в принцессы.

– Как это у вас хватает смелости судить о таких серьезных вещах? – с неудовольствием произнес дипломат. – Что же касается названных документов, то я удивляюсь, как такая скромная женщина, как моя племянница, может с такой неосторожностью обнародовать их!

– Как же это, дядюшка, раньше вы сомневались в их существовании, а теперь находите неудобным говорить о них? Значит, вы признаете их достоверность?

– Да, признаю, – ответил дипломат, – как и то, что другая личность разгласила их, когда я решился молчать…

Так как дипломат не в состоянии был отрицать этих тайн, то притворился, что знал их заранее.

– Так что, ты уже знал все это? – спросила его сестра. – Я говорила, что ты не можешь не знать! Истина никогда не ускользнет от тебя, ты способен заметить мошку на горизонте.

– К несчастью, да, – ответил дипломат не без самодовольства. – Все достигает моих ушей, хотя я и стараюсь всеми силами быть подальше от дел. Что будешь делать! Терпение – это первая вещь!..

– Брат, ты, верно, знаешь больше, но молчишь, – сказала маркиза. – Скажи нам, принимал ли Наполеон какое-нибудь участие в этом секретном деле?

– Уже начались расспросы! – произнес маркиз с таинственной улыбкой. – Оставьте их, пожалуйста, потому что, клянусь, вы не добьетесь от меня ни одного слова. Вам уже достаточно известен мой сдержанный характер.

А Долорес, между тем, все время сидела молча.

– Но я сейчас кончу мой рассказ, – сказала моя госпожа. – Я еще не сказала о содержании третьей бумаги, найденной у принца Фердинанда.

– И ты лучше сделаешь, если умолчишь о ней, дорогая племянница, – вставил дипломат.

– Нет, говори, говори! – перебила его сестра.

– Нашли шифр и ключ к тайной переписке, которую наследник вел со своим учителем доном Хуаном Эскоиквисом, и потом… это самое главное…

– Да, это самое главное, и поэтому ты должна молчать, – не унимался дипломат.

– Поэтому-то ты и должна говорить!

– Так вот – нашли письмо без подписи и числа, письмо, в котором говорится очень ясно о революции… Принц просит своих партизан поддержать его, заготовить прокламации и потом еще…