Кара Брукинс - Дом, который построил семью

Нет, не так. Я хотела быть этой женщиной – сильной и отважной. Она бы никогда не позволила, чтобы все зашло так далеко, не смирилась бы с такой жалкой жизнью, никогда не предала бы свои мечты. Она бы встала и взялась за дело. Ее дом полностью принадлежал ей. Это был дом. Даже с обрушенными стенами он казался более безопасным, чем мой.

Сломанные брусья торчали со второго этажа, словно зубы, но, на мой взгляд, они скорее лениво зевали, чем готовились сомкнуться на чьей-то шее. Из края занозистой доски торчал длинный гвоздь, блестящий, как только что отчеканенная монета. Он выпал в мою руку чуть ли не раньше, чем я к нему прикоснулась, согретый солнцем и полный обещаний. Я положила его в карман и ткнула указательным пальцем в мягкий, как тесто, кусок гипсокартона, отметив для себя, насколько это хрупкий материал. Даже до того, как стену разрушили торнадо и дожди, она вряд ли была намного прочнее, чем мой кокон из одеяла.

Я подалась вперед и увидела, что семейное фото все еще аккуратно висит на стене, несмотря на то что сама стена едва держалась. Грязь так сильно облепила стекло, что видны были только силуэты, но я могла ясно различить этих людей мысленным взором. Мужчина, женщина, двое детей и собака. Женщина носила футболку с глубоким V-образным вырезом. Никаких водолазок. Кэролин, вот как ее звали, или вот как я ее назвала, неважно. Это было сильное имя со своей историей. Женщина по имени Кэролин пересекла бы всю страну с востока на запад в дилижансе. Она бы шла вперед со своими детьми и буйволом, даже после того как ее муж умер от пневмонии во время зимней бури. Она бы построила собственную чертову хижину и завела бы огород, чтобы прокормить детей. Кто-то по имени Кэролин выжил бы.

Женщина по имени Кара тоже намеревалась выжить, пусть она и не сразу нашла в себе силы на это.

Мой взгляд привлекло что-то блестящее среди листьев и мусора, возле упавшей тумбочки. Украшение, подумала я, возможно, какая-то памятная вещь. Вероятно, что-то принадлежавшее Кэролин. Используя длинный обломок покрашенной в мятный цвет кровли, я откинула в сторону мусор. И увидела часы.

Тик-так. «Фи-фа».

Услышала ли я тиканье до того, как подняла часы? Нет, эти часы молчали. Тиканье, которое я услышала, раздавалось не в трех метрах от меня, а прямо у меня в ухе, как если бы рука, носившая часы, сжимала мое горло. Тиканье не принадлежало этому мирному, спящему дому. Я не хотела, чтобы оно было тут. Своей палкой для раскопок я подцепила маленький гнутый гвоздь, а им поймала часы, словно опасную, но знакомую рыбу. Стекло было разбито, обе стрелки остановились и показывали двенадцать. Полночь. Не в это ли время ударил смерч? Я точно не помнила.

Не прикасаясь к часам, я бросила их в мутную лужу и затолкала глубоко в мягкую землю моей палкой. Потом я положила на них кирпич и сверху еще три штуки. Памятник, могила, смерть эпохи.

Чувствуя себя легкой и полной достоинства, словно я оказала одинокому дому важную услугу, я вернулась к моей стене и заглянула внутрь. Тишина. Прекрасная и цельная. Гвоздь в моем кармане все еще казался теплым на ощупь, и я понимала, что мои мысли и поступки граничат с безумием. Но я так долго оставалась разумной в эпицентре безумия. Неужели мне нельзя слегка спятить, пока никто не видит, пока я полностью и совершенно одна впервые за бог знает сколько времени?

Комната казалась родной. Меня охватило желание войти внутрь и вымести оттуда мусор. Хотя я никогда не занималась серьезным ремонтом, я довольно хорошо знала, как пользоваться молотком, и понимала, что смогу починить стену, если захочу. Конструкция казалась простой: внутри гипсокартон, снаружи доски и кирпич. На самом деле мы с детьми могли бы починить все здание, снова сделать его домом, повесить кормушку для птиц за окном гостиной и построить будку для Херши под большим пеканом.

Смехотворная мысль, разумеется, но я безрассудно влюбилась в это место. Оно находилось в часах езды от школ детей и моей работы программисткой, и офиса газеты в Литл-Рок, где я подрабатывала. А что, если я найду другое такое же место, только еще ближе, еще ближе к совершенству?

Я развернулась и медленно пошла к машине, полная энергии и с улыбкой на лице. Что, если мы найдем не дом, разрушенный торнадо, а маленький участок земли, и просто построим именно такой дом, какой мы хотим? Я посмотрела назад. Точно такой же, как этот, меня вполне устроит.

Я выросла в Висконсине и рано научилась использовать топор, чтобы отрубать короткие ветки от деревьев, которые папа валил для костра. Я самостоятельно смастерила книжный шкаф в первом купленном доме, из куска фанеры я выпилила для детей игру, где нужно закидывать мячики в отверстия. Для строительства дома требуются те же самые навыки: отмерить, отрезать, прибить. Так почему бы мне не построить дом?

Я повешу красные шторы в спальне на втором этаже, чтобы они надежно спрятали меня от любопытных Варвар, и сделаю этот дом моим. В строительстве самое дорогое – не материалы, а труд.

Хотя мысль о себе и детях в роли строительной бригады казалась смешной, мне очень понравилась идея. Конечно, она выглядела немного дикой, но это был первый из придуманных мною планов, который казался реалистичным и соответствовал нашему ограниченному бюджету. Я знала, что мы можем это сделать. Строительство дома докажет, что мы сильны. Оно докажет, что, несмотря на то, как глупо я поступила, так долго живя с идиотами, я все еще кое-что соображаю. Стройка многое докажет – и в первую очередь то, что мы живы.

Дети проспали последний час пути, пока я воображала себе вещи, которые кажутся возможными только тем, кто совершенно физически и эмоционально вымотался в долгом пути. Белые полосы разметки гипнотизировали меня, словно послания в подсознание, в которых говорилось, что я супергероиня, что все возможно, что я молодец и я этого достойна.

– Вот мы и на месте! – пропела я, сдавая назад к тропе под старомодным указателем с вырезанным на нем названием «Пекановый рай». Я боролась с желанием сказать: «Мы дома». Кажется, у меня появилась новая привычка чувствовать себя как дома в любом месте, кроме собственного дома.

– Поход? – зевнул Дрю.

– Господи, только не это, – сказала Хоуп, прижавшись носом к стеклу.

– Поход! – закричала Джада, от чего Роман захихикал и начал размахивать ногами.

– Зефирки! – присоединился он.

– Нет, никаких палаток. У меня нет сил. Видите свет? – я указала вниз, по дороге в темноту. – Это наш домик в лесу. Там мы проведем каникулы.

Мои дети редко жаловались. Есть люди, играющие в игру «Нам-то еще получше, чем некоторым», чтобы не падать духом. Вот и мои дети жили с постоянным настроем «В любой момент может стать хуже, так что это еще ничего». Им не нужны были игры, чтобы прекратить ныть.