Кара Брукинс - Дом, который построил семью

Дрю тащил холодильник, а мы с девочками несли рюкзаки и сумки. Роман бежал рядом с нами по дорожке, изображая сову. «У-ху! У-ху! У-ху!» – ухал он, широко раскрывая глаза. Страх и восторг боролись за командование над его мозгом. Он никогда не бывал ночью в лесу. Каждый шорох заставлял его шагать немного быстрее, но он вырос достаточно самостоятельным, чтобы не цепляться за мои ноги.

После призрачного вопля, от которого и у меня по спине побежали мурашки, он вильнул поближе ко мне, засунул указательный палец в рот, и губы у него задрожали. Мне пришлось поставить перед ним ультиматум: «Или я понесу тебя, или сумку с кексами, зайка. Я очень хочу есть, так что выбрать сложно». Дом уже виднелся впереди, поэтому Роман поспешил вперед, чтобы поравняться с Джадой и Дрю. Хоуп, моя девочка-девочка, замыкала наши ряды. Она была городской мышкой. Но она переживала не просто потому, что боялась лесных созданий. Она знала, что самая опасная часть игры в прятки заключается в том, что нам придется вернуться.

Мы ели, читали, ели, спали, а затем проснулись, чтобы еще поесть, прежде чем подремать утром. Когда мы успели так устать, что даже переодевание превратилось в тяжелый труд? Домик у подножия Озаркских гор был спокойным, идеальным местом, чтобы провести часы, разглядывая горы и обдумывая мое будущее. Ой, да кого я обманываю? Он бы стал таким местом, если бы не четверо неугомонных детей.

Я сидела за столом, составляя план дома из столовых приборов, когда Джада и Хоуп принялись в десятый раз за утро препираться. Я поняла, что начинаю мечтать о том, чтобы сбежать в горы и спрятаться за деревом, пока каникулы не закончатся. И тогда я вскочила и заорала так громко, что Дрю подпрыгнул: «Поиск сокровищ! Это вас немного встряхнет!» – и одарила их тем материнским взглядом, который означает, что выбора у вас нет.

Я схватила несколько полиэтиленовых пакетов: «Кто найдет самую интересную штуку, получит приз». Традицию поиска сокровищ вместо обычных прогулок когда-то давно ввела моя мама. Конечно, она, как и я, родилась оптимисткой. Этой осенью она осталась в Висконсине, навещала братьев и сестер. Моя мама была моей лучшей подругой – моей единственной подругой, – но даже она не знала всего, что происходило между мной и Мэттом, и Адамом. Стыд – лучший хранитель секретов.

Джада побежала первой, за ней поспешил Дрю, которому не хотелось вести со мной светские беседы. Хоуп присматривала за Романом, удерживая его на тропе и оттаскивая то от мохнатого нароста плесени, то от кучки какашек. Одновременно она планировала вслух роскошную рождественскую вечеринку. Организация праздников была ее коньком.

Когда Джада в слезах прибежала ко мне с разбитой коленкой, я обнаружила, что мой пакет полон до краев, а все остальные ничего не собрали. Роман зарыдал, поддерживая Джаду в ее горе. При этом он так отчаянно переигрывал, что я невольно подумала: свой первый миллион он точно заработает не в Голливуде.

– Ты собрала дрова? – спросил Дрю, приподняв левую бровь, словно заметил, что его мать съехала с катушек.

– Нет. Я не… Я не уверена… – но затем я посмотрела на свой пакет, набитый ветками, и поняла, что именно я собиралась с ними сделать. А еще я вспомнила, что обманывать больше нельзя – особенно Дрю. – Я вдруг решила построить мой дом мечты. Помните ваш старый деревянный конструктор? Какие сложные домики мы из него строили?

Я нашла пластырь в моем маленьком рюкзаке и наклеила его на колено Джады. Она побежала вниз по тропе, не тратя времени на то, чтобы вытереть слезы или размотать подвернутую штанину.

Дрю ускорил шаг так, чтобы оказаться на полпути между Джадой и мной – достаточно далеко от меня, чтобы болтать было неудобно. Но затем он наклонился и подобрал ветку, сделал несколько шагов, поднял другую, а потом еще одну. Хоуп, видимо, завершила свой рождественский план и перешла к обсуждению идеального места для свадьбы на Рождество – не важно, что у нее не было бойфренда. Она даже учла винно-красные розы и приглашения, напечатанные на винтажной оберточной бумаге. В то же время Дрю наполнял свой пакет палками. Краем глаза я заметила, что и Хоуп их собирает. Остановите Землю, я сойду: Хоуп прикоснулась к чему-то нестерильному.

– Пись-пись, – сообщил Роман, схватившись за штаны и пританцовывая.

– Пора впервые пописать на дерево! – объявила я, помогая ему снять серые шерстяные штаны и спустить трусы с человеком-пауком до колена. Я на мгновение испугалась, что он не согласится, и мне придется тащить на себе описанного ребенка всю дорогу до дома. Но мочиться на свежем воздухе – универсальное мужское развлечение, и он совершил этот обряд с громким смехом, с любопытством поглядывая вниз.

К тому времени как наши пальцы и носы покраснели и мороз начал покусывать кожу, а Роман пометил территорию в трех местах, мы отправились обратно в «Пекановый рай», неся пять пакетов веток, одно сброшенное бурей птичье гнездо и горсть самых красивых камней, которые Джада когда-либо видела. Они выглядели примерно такими же уникальными, как и гравий на дороге.

– Часы показывали правильное время, когда мы уходили? – спросила Хоуп, меняя время на микроволновке, чтобы оно совпадало со временем на ее телефоне.

– У нас каникулы, – ответила я. – На каникулах за временем не следят.

Но дочь, сморщив лоб, изучала часы на каминной полке, которые отставали на несколько часов. Выходит, не я одна подозревала, что кто-то пробирается в дом и передвигает вещи, посылая нам сообщения. Что же, неудивительно. К счастью, ее беспокоили только странные перестановки, и она ничего не знала о том звуке тиканья, который раздается прямо возле твоего уха, пробиваясь через залитые адреналином барабанные перепонки.

– У нас время постоянно менялось, – она показала на часы. – Раньше. Кто-то приходил и ставил все часы на разное время.

Я не знала об этом, и меня напугало то, что она, ничего не говоря, приводила часы в порядок. Я задумалась, а что еще делал Адам, о чем еще я не знала все те долгие годы, когда была не единственной, кто хранит секреты.

– Здесь могли останавливаться люди из разных часовых поясов, так что они ставили часы на свое время. Я так делаю в отелях, чтобы не запутаться, – я посмотрела ей в глаза. – Никто не знает, где мы. Сюда никто не заходил.

Я была уверена, что говорю правду, и она это видела, но все равно боялась.

Игнорируя плесень и несколько крошечных паучков, Дрю вывалил сокровища из своего пакета на маленький кухонный стол. Мы все расселись вокруг стола, словно по мановению дирижерской палочки, как будто занимались этим каждый день, и начали выкладывать из веточек план первого этажа.

Роман уселся у меня в ногах с тремя перевернутыми кастрюлями и пластиковой миской, выбивая ритм двумя тонкими палочками с таким воодушевлением, словно наяривал на ударных в гаражной группе. Кстати, о гаражах, моя пристройка на три машины получалась симпатичной, но никак не держалась. Стоило кому-нибудь выдохнуть или пошевелить стол локтем, ветки складывались в абстрактную скульптуру. Дрю закусил нижнюю губу, драматично вздохнул и затем снова начал аккуратно расставлять палочки, взирая на них так сурово, словно мог удержать их на месте одной силой воли.