Рафаэлла Джордано - У Купидона картонные крылья

Вздыхаю. Роза читает мои мысли.

Когда влюблен, ждать хоть какого-то доказательства, что тебя тоже любят, подобно медленной казни. Минуты как часы. Каждая частица твоего тела захвачена желанием быть с любимым. Себе больше не принадлежишь.

Тоска ест мой мозг. Я вижу, как Роза искоса посматривает на меня. Хорошо, что ей не надо ничего объяснять.

Мои нервы скрипят, как несмазанные петли. Все меня раздражает. И в первую очередь этот чертов попугай, который непрерывно бормочет. Должно быть, это из-за лекарства. Наши соседи тоже измучены. Тем лучше. Есть какое-то садистское удовольствие видеть, что плохо не только тебе одной.

Какая-то маленькая девочка сзади нас хихикает: похоже, только ей нравится Ромео. Она встает, чтобы посмотреть на его клетку. Вся эта активность вызывает у меня головную боль. Я погружаю руку в сумку, чтобы найти нурофен, и тут телефон вибрирует: пришло сообщение. Появляется надежда. Ну, от кого это?..

Переживаю чудесный момент восторга, пальцы лихорадочно набирают код, чтобы разблокировать устройство. А там… разочарование, как прыжок с десятого этажа. Реклама шмоток.

Проклятье! Проклинаю их до сто тридцать первого колена!

– Пойдем попьем кофе, – предлагает Роза, – тебя это отвлечет.

Пожимаю плечами, соглашаясь.

– Но что мы будем делать с Ромео?

– Подожди, попытаюсь его пристроить.

Она любезно спрашивает родителей маленькой девочки, нельзя ли им оставить птицу, пока мы будем в вагоне-ресторане. Они охотно соглашаются: развлечение для ребенка.

Идеи по вагону, из одного переходим в другой. Многие пассажиры спят. Увидев спящего мужчину с открытым ртом, не могу сдержать смех: представила, как туда залетает муха.

Моя бедная девочка! Любовь делает тебя странной.

У бара очередь – человек десять. Еще и это? Роза ворчит, а я даже не пытаюсь. Какая разница, ждать здесь или в другом месте… Мне надо запастись терпением. Осталось пять месяцев, двадцать дней и шесть часов.

Мередит

Обратный отсчет: 169 дней

Я на площади Баргемон. Любуюсь на невероятные скульптуры из бронзы. Фигуры, несущие чемодан или сумку. Вроде бы ничего необычного. Кроме одного: в телах отверстия – пустота. Обнаруживаю имя создателя: Бруно Каталано. А фигуры называются « Путешественники ».

Не могу оторвать глаз, стою как вкопанная. Мне кажется, что маэстро Каталано изобразил меня: я нахожусь здесь, а часть меня осталась в Париже. Удивительно, как точно скульптор передал ощущение пустоты , можно сказать, материализовал ее. Пустота – это предположительно ничто. Соответственно она не должна причинять боль. Но она занимает так много места. Почему так крутит живот? Парадокс пустоты. Пустота, заполняющая отчаянием. Или, по крайней мере, обманом.

Вот что я ощущаю, после того как рассталась с Антуаном. И эта глухая тревога от отсутствия новостей… Тысячу раз в час я пытаюсь объяснить себе: «Дай ему время переварить. Дай ему разложить все по полочкам. Ты сама создала этот бардак. Он тебя любит, конечно, он скоро тебе напишет…» Но ничего не происходит – Антуан молчит.

В поезде я перечитала чудесный текст Ролана Барта: «Я влюблен? Да, так как я жду. Иногда я хочу играть в того, кто не ждет, пытаясь занять себя другими мыслями, но в этой игре я всегда проигрываю: все, что я делаю, – это бездельничаю, думая о будущем. Фатальное состояние влюбленных – “я тот, кто ждет”».

Барт доказал мне очевидную вещь: я влюблена.

Вздор обычно несут две категории людей: очень старые люди и влюбленные, сомневающиеся в ответном чувстве. Я отношусь ко второй категории, и у меня целая вереница вопросов. Он думает обо мне? Почему он не звонит, почему я не получила ни одной эсэмэски? Если бы он меня любил, он бы позвонил, разве нет?

Его молчание делает мне больно, как если бы он вырвал мне сердце. Пустота в фигурах Каталано – вот что такое его молчание. Только слова могут убедить беспокойную душу человека, который любит. А слов нет.

Это изнурительно!

Но я сама виновата – придумала эту любовную паузу. Отправилась в эту поездку… Я настолько срослась с Антуаном за последние месяцы, что отделить меня от него – это значит резать по-живому. Я и не представляла, что расставание может быть таким болезненным. Однако именно этого я и хотела. Парадокс. Чувствую себя мазохисткой.

Больше, чем когда-либо, ощущаю опасность формулы 1+1=1. Миф слияния. Раствориться в другом? Прекрасно, но вот в чем проблема: когда другой исчезнет, велика опасность потерять равновесие. Сделать другого человека «частью себя» – не грозит ли это тем, что ты станешь костылем для другого? Не значит ли это сделать себя инвалидом сердца, лишить душу полета?

Другой человек – это другой человек. Никто не живет для того, чтобы «дополнить» кого-то. Но сейчас я чувствую, что мне не хватает моих собственных кусков, как у этих фигур… Распавшаяся – вот какая я. Но что тогда склеит мои экзистенциальные прорези?

Думаю о своих записях, сделанных в «Павильоне де Кано», хочу продвинуться в своих начинаниях. Мне нужен блокнот, чтобы записывать мысли. Мозг сразу же начинает работать.

Представляю, что стою на сцене перед переполненным залом, даже чувствую запах театральных подмостков. Как зовут мою героиню? Ну… пусть будет мамзель Жужу . Она – современная Джульетта, холодно брошенная Ромео. Исследовательница Любви, готовая перенести все бури, чтобы лучше понять механизм этого чувства. Слышу ее слова:

« А Купидон скрыл от нас, что дорога из роз вся усеяна шипами! »

Свет на мамзель Жужу. Гример постарался над ее макияжем – густая подводка под глазами, помады слишком много, высоко заплетенные косы. Костюмер добавил красок: пышная черная юбка из тюля, дырявые чулки, красные туфли, как у Дороти, путешествующей по стране Оз. Но наша мамзель Жужу исследует семь королевств любви в архипелаге Нежности.

Мамзель Жужу рассказывает об облике Купидона:

« Он кажется таким миленьким и симпатичным. Ангелочек с розовыми щечками… Хм, хочу рассказать вам одну вещь… Купидон… если его найти, окажется слепым старикашкой. Он ничего не понимает в любви, он пускает кривые стрелы, попадающие чаще всего в зад, нежели в сердце! »

(Смех публики.)

Этот смех раздается в моей голове, как если бы я сидела в зале.

Размышляю над этой странной фантазией, шагая по улицам Марселя. Написать свою пьесу? Создать собственный моно-спектакль? Разве не об этом я всегда мечтала? Конечно, для меня это подвиг – играть соло с моим-то страхом сцены. С Розой, с кем-то другим все просто. Но одной?

Но в то же время у меня есть бредовая мечта войти в когорту великих артистов. Колюш, Флоренс Форести, Гад Эльмалех и еще множество других… Я знаю, что целюсь очень высоко, но Дидин всегда мне говорила: «Не имей маленьких амбиций. Их так же тяжело достичь, как и больших».