Антоний Сурожский - Пастырство

– В течение моего священства это менялось. Вначале я вслух читал отрывки из старца Силуана. Затем, кроме этого, я готовил проповеди письменно – не текст, а заглавия и цитаты выписывал. Потом я перестал это делать. А теперь, за последние, вероятно, лет двадцать пять, я себе положил за правило не читать заранее Евангелие, которое будет читаться в храме. Все эти чтения, разумеется, я почти наизусть знаю все равно, так что это не то что совсем неизвестное вдруг благовестие. Но я стараюсь читать его вслух народу, потом продолжать служить Литургию и дать этому тексту дойти глубоко до меня. Опыт показывает, что каждый раз евангельское слово рождает какой-то ответ, и я тогда просто выхожу на проповедь и говорю: мы читали то-то, вот что я хочу вам сказать об этом, – именно то, что со мной родилось.

Один раз было очень – как вам сказать? – печально. Печально было то, что я прочел текст; я был в миноре, усталый, и он до меня не дошел. И в течение всей службы я переживал с ужасом тот факт, что Господь ко мне обратился со Своим словом, а у меня ничего не дрогнуло в душе. И когда пришло время проповедовать (я всегда проповедую перед отпустом), я вышел и сказал: вот что случилось. Вы понимаете, какой это ужас?! Господь мне говорит такие-то слова, а я могу Ему сказать только: «Не доходит, мне нечего Тебе отвечать. Слова падают как будто на каменную почву». Я сказал это, и это тоже была проповедь, причем проповедь, которая соответствует опыту многих, потому что (не знаю, случается ли так у вас, может быть, вы более чутки, чем я) часто бывает: читаешь отрывок – и он до тебя не доходит. Ты понимаешь каждое слово, ты мог бы даже объяснить его, но душа не загорелась, сердце тяжелое, каменное, бесчувственное. И когда я это сказал, некоторые прихожане говорили мне: «Спасибо, что вы это сказали, потому что и с нами это бывает, но мы никогда не посмели бы в этом признаться».

Или бывает, в моей жизни что-нибудь случается, чего я не мог бы сказать в проповеди, относящейся к жизни другого человека, потому что было бы слишком больно. Дам вам очень резкий пример. Когда моя мать скончалась, я говорил целый ряд проповедей о смерти, но все знали, что я говорю о смерти моей матери и о том, что сам переживаю. И между прочим в следующее за ее похоронами воскресенье я говорил о тлении человеческого тела. Я не мог бы сказать никогда и никому о истлении тела его матери или его ребенка, но, пересилив себя, сказал. Это далеко не легко было, но я почувствовал: я должен это сделать, иначе это окажется несказанным. После этого одна прихожанка мне сказала: «Я никогда не думала, что вы можете быть до того бесчувственным!». Но это было не от бесчувственности, а потому что – единственный случай, больше никогда я не смогу это сказать иначе как в частной беседе. Так можно из жизни брать, из того, что тебя бьет, чего ты не можешь сказать по поводу другого, но о себе можешь. Вот как я к проповеди отношусь. Это не значит, что мои проповеди хороши, это значит, что я лучше не умею.

– Как избирается человек на священнослужение? Как находить такого человека? Что он сам переживает в те моменты, когда готовится к призыву? Есть ли такой призыв, от кого он исходит?

– Этот призыв может исходить из двух источников. Некоторые люди чувствуют или думают, что их призывает Сам Бог; какой-то внутренний голос им говорит, что их путь – священство, что этого от них ожидает Сам Бог, и что им остается только отозваться.

Некоторых людей избирает народ. Я знаю случаи, когда священник был избран именно людьми, которые надеялись, что он будет их пастырем, руководителем и поддержкой. Это значит, что есть люди, которые в глазах окружающих прихожан или собратий-священников во всех отношениях готовы к священству, но которым в голову не приходило, что они могут стать священниками, – потому ли, что они себя чувствуют недостойными, или потому, что никогда не задумывались над возможностью принять священство. Бывает, человек избирается общиной, то есть к епископу приходят прихожане и говорят: «В нашей среде есть один человек, на котором мы видим печать священства. Он этого не ищет, он, может быть, никогда об этом не думал, но мы внутренним чутьем знаем, что он к этому призван».

Если хочешь пример: твое рукоположение было в значительной мере этим обусловлено. Ко мне пришли люди и сказали: «Почему вы не рукополагаете Сережу? Мы могли бы к нему с открытым сердцем ходить на исповедь». У тебя самого не было чувства, что нет другого пути для тебя, но несколько человек увидели на тебе печать священства. И мне кажется, что это очень важно.

Когда человек сам чувствует, что он призван, людям, которые за него ответственны, приходится очень внимательно вглядываться в него, вдумываться, потому что такие порывы бывают от молодости, от увлечения. Когда ко мне приходит молодой человек и говорит: «Меня влечет к священству, я чувствую, что это мой путь; как мне разобраться в этом?» – я всегда отвечаю: вот тебе одна фраза из Евангелия. Христос спросил Своих учеников: «Готовы ли вы пить Мою чашу, готовы ли вы креститься Моим крещением?». (Что значит: готовы ли вы погрузиться с головой в тот ужас, который Меня ожидает?) Уйди домой и продумывай, и не один день, а в течение долгого времени: если Христос к тебе обратится с этим вопросом, можешь ли ты всерьез, принимая в учет твое влечение, твои способности, крепость твоего характера, крепость твоей веры и т. д., ответить: «Да!». Если ты можешь ответить «Да!», то вопрос решен или, во всяком случае, как бы предварительно подготовлен тобой. А дальше пойдут другие критерии.

Нужно, чтобы люди вокруг кандидата на священство рано или поздно увидели в нем возможного пастыря. Если окружающий народ не видит в нем ровно ничего, то надо задуматься. Я не говорю, что народ в конечном итоге безошибочно решает. Помню одного священника, которого я рукополагал; я его знал очень глубоко и близко. Он человек крайне застенчивый и замкнутый, и окружающие его не знали. И когда я поставил вопрос о его рукоположении, мне возражали: «Это невозможно, мы его не знаем! У нас доступа к нему не будет, у него не будет пути к нашим душам!» Я сказал: «Хорошо, я это беру на себя, потому что абсолютно ясно убежден, что этот человек будет хорошим священником».

Разумеется, первый уровень, который должен быть исследован очень серьезно, – это нравственная личность кандидата. Я говорю не только о поведении, но о цельности его нравственной личности и его нравственного мировоззрения. В этом отношении тот, кто хочет стать священником, и во время подготовки, и задолго до того должен, конечно, регулярно исповедоваться у одного и того же священника, и его духовник должен себе составить представление о его нравственной личности. Причем когда дело доходит до рукоположения, духовник может просто поставить вето, не объясняя ничего.