Мухаммад Легенгаузен - Современные вопросы исламской мысли

Как только мы поймем, что есть нового в современном христианском решении теологических проблем, и почему эти новые элементы были введены, наша собственная исламская теология будет обогащена, пусть даже только в меру внедрения достаточного количества терминов, чтобы дать ответ на современные идеи, которые мы считаем неприемлемыми. Это – рискованное дело, и с этими рисками надлежит работать с должной осторожностью. Если мы хотим добиться успеха, мы должны оставаться критичными на каждой стадии процесса. Несомненно, найдутся такие неудачники, кто, пытаясь понять трактовку современных теологических вопросов в современной христианской мысли, будут увлечены течениями мысли, доминирующими на Западе. Худший способ обучения – повторение ошибок других. Наше изучение современных западных подходов к теологическим вопросам должно быть таким, при котором мы достигнем такого уровня владения языком современных религиозных забот, на котором мы будем в состоянии выразить этим новым языком свои собственные идеи. Бессмысленно повторять выражения языка современной христианской теологии с мусульманским акцентом. Язык должен быть усвоен, и совершенство владения языком современной христианской теологии требует усилий не меньших, чем овладение в совершенстве новым языком. Стадия, на которой обучение состояло в повторении устоявшихся фраз, давно осталась в прошлом.

В теории художественной литературы фраза «обретение собственного голоса» используется для обозначения процесса обучения с целью совершенствования техники письма до такого уровня, когда человек становится способным выработать свой собственный стиль и темы. Мусульманским теологам теперь следует найти собственные голоса для выражения своих забот и взглядов. Недостаточно овладеть в совершенстве языком современной мысли. Следует владеть пером легко и изящно. Однако, как мусульмане мы не стремимся присоединиться к какофоническому хору множества современных писателей, которые используют свои голоса для прославления собственной личности. Мы должны использовать обретенные голоса, чтобы вторить отзвукам вечного Божественного послания так, чтобы внимание наших слушателей переключилось от наших голосов к передаваемому ими посланию.

Следовательно, первый шаг – в отыскании общих проблем. Это легко. Далее нам следует прочитать современные христианские ответы на эти проблемы с целью в совершенстве овладеть языком современной религиозной мысли в западном мире. Это трудно. После этого (или одновременно) мы можем попытаться понять новые вопросы и проблемы и подходы к ним, обнаруживаемые у современных христианских мыслителей: этика среды, общественное евангелие, феминизм, различные вопросы пастырской теологии, теология процесса, реформированная эпистемология, теология антиреализма, и многие другие. Неважно, насколько это трудно, мусульманам абсолютно необходимо исследовать эти вопросы. Нам следует попытаться сформулироть ответы на вопросы, которые скоро нам станут задавать наши дети. Чтобы эти ответы были на том уровне сложности, который способен удовлетворить молодое пытливое сознание, следует должным образом оценить насущность этих вопросов в современной культуре; язык, на котором эти вопросы формулируются, должен быть языком, которым мы владеем в совершенстве; одновременно мы должны достаточно прочно укорениться в собственной традиции, чтобы быть в состоянии употребить это совершенное владение языком для выражения ответов на новые вопросы, укорененные в Священном Коране и учении Ахл аль-Байт (да будет с ними мир!), и мы прибегаем к Нему, Всевышнему, чтобы Он сохранил нас от ошибки.

Когда я учился в католической школе в Куинсе, Нью-Йорк, меня учили, что, хотя философия и мать всех наук, она еще и служанка теологии. Иногда диалог между философией и богословием может представиться в форме приказаний, отдаваемых богословской хозяйкой своей эрудированной, но послушной служанке, но все это было давно, если вообще было. Идея о том, что философия должна прислуживать теологии, была отвергнута на Западе как большинством философов, так и многими теологами, по крайней мере, начиная с эпохи Просвещения. Но, вместо того, чтобы дать философии независимость, в итоге, философию заставили прислуживать своим собственным детям – естественным и гуманитарным наукам. Научные реалисты определяют самоё бытие посредством высших императивов науки. Как теперь быть с отношениями между философией и теологией? Многим они видятся разорванными навеки, и многие христианские теологи полагают, что это – к выгоде теологии. Как они это видят, философия никогда не была примерной служанкой, поскольку она всегда порождала больше проблем, чем разрешала.

Конечно, этот подход не чужд и мусульманским ученым. Нетрудно найти мусульман, с подозрением относящихся к философии, в особенности – исламской философии. Есть даже такие, как Газали, которые обвиняют философию в святотатстве. Другие готовы удовлетвориться тем, чтобы философия занималась своим делом и держалась подальше от богословской доктрины.

Философия, однако, не терпит пренебрежения к себе. Она умеет обратить на себя внимание даже тех теологов, которые хотели бы, чтобы она просто исчезла. Философия обвиняет пренебрегающих ею в недостатке разума, и, поскольку она провозглашает, что разум – это то, что отличает человека от других животных, это обвинение возводится на уровень обвинения пренебрегающих ею в том, что они – недочеловеки.

Таким образом, после взлета и падения позитивизма, после того, как философию объявили служанкой естественных наук, которой предназначено решать нерешенные аспекты проблемы, философия облачается в новое одеяние философии религии, кротко предлагающей богословам свои собственные вопросы. При поверхностном рассмотрении, большая часть или, по крайней мере, множество, этих вопросов были знакомы богословам на протяжении столетий: каким образом можно доказать существование Бога? Каким образом Богу известно, как поступят свободные в выборе человеческие существа? Может ли Бог создать такой большой камень, который Сам не поднимет? Как вечный Бог может познать относительный материальный мир? И так далее. В то время как при поверхностном взгляде эти вопросы кажутся теми самыми вопросами, которые были знакомы теологам с того времени, как разум был впервые применен к религии, при более внимательном ознакомлении с современными дискуссиями относительно этих вопросов становится очевидным, что философия религии не так невинна, как многим кажется. Ее вопросы – это не вопросы наивной девочки, стремящейся понять свою веру наилучшим образом. Философия годами служила наукам, и ее служение наукам потребовало бесчисленных компромиссов с гуманизмом, материализмом, физикализмом, натурализмом и другими идеологиями, антагонистичными религии. Когда она поднимает свои вопросы перед теологами, аргументы всех этих идеологий уже готовы и находятся в ожидании всякого ответа, который могут предложить богословы. Если теолог отвечает изложением стандартных дискуссий, которые можно найти в традиционных текстах, будь то христианских или исламских, он будет обвинен в невежестве и отрыве от требований современности.