Ян Мортимер - Средневековая Англия. Гид путешественника во времени

Для сравнения: по оценкам, уровень грамотности в Англии 1500 года составлял около 10 % (Stephens, Literacy, р. 555). Уровень грамотности горожан в 20 % и сельских жителей в 5 % дает в среднем 6 % грамотного населения, если считать, что в городах живет 12 % населения, как указано в первой главе. Поскольку революция в ведении учета и образовании произошла только в XIII веке, цифра в 6 % кажется вполне соизмеримой с 10 % в 1500 году, до новых значительных прорывов в образовании и грамотности, случившихся в XVI веке.

То, что Земля имеет сферическую форму, считали самим собой разумеющимся еще со времен Аристотеля. Этот факт стал неотъемлемой частью знаний ученых еще во время каролингского возрождения в VIII веке… К XIII веку знания о сферической форме Земли… проникли не только в ученую, но и в популярную литературу». Simek, Heaven and Earth, p. 25.

Адаптировано из R.L. Poole, цитата по Cheney, Handbook of Dates, p. 3.

Чосер написал трактат об астролябии для своего сына. В финансовых документах Генриха IV в бытность его графом Дарби упоминаются расходы на ремонт астролябий. См. Mortimer, Fears, р. 154.

Smith (ed.), English Guilds, pp. 370–409. В XV веке дело обстоит именно так; когда именно это началось – неясно. Указы были изданы еще до правления Эдуарда IV, но терминология может быть современной ему.

Рекомендации по манерам и вежливости позаимствованы в основном из Furnivall (ed.), Babees Book, в частности из ‘Babees Book’, ‘Stans Puer ad Mansam’ и ‘Boke of Nurture’ Джона Рассела. Рекомендации по поведению женщин – в основном из статьи «Как добрая жена дочь учила», приведенной в той же книге.

Уайли говорит, что Жан де Ангест, лорд де Югвиль, пожал руку Генриху IV после аудиенции в Виндзоре в 1400 году (Wylie, England under Henry IV, iv, p. 263). В Le Roy Ladurie, Montaillou, p. 140 говорится, что во Франции XIII века рукопожатие не было широко распространено.

Хорошо известно, что во многих важнейших городах торговой гильдии никогда не было (чаще всего в пример приводят Лондон и Норидж). Однако поскольку тема сложная и запутанная, а подробное описание отношений между гильдиями, торговой гильдией и администрацией инкорпорированных городов потребовало бы слишком много места, здесь про управление городом говорится в упрощенном виде.

Все эти случаи – из реальных дел XIV века, описанных в Riley (ed.), Memorials.

К 1334 году королевская одежда уже была на пуговицах, как говорится в TNA Е 101/386/18 т.58: «пятьдесят шесть жемчужин доставлено портному принца, чтобы сделать пуговицы для его сюрко» (30 марта 1334 года).

Изменения в фасоне, похоже, были вдохновлены акетоном, стеганой курткой, которая надевалась между рубашкой и кольчугой, закрывая грудь. Поскольку акетон должен был плотно прилегать к телу (иначе он просто порвался бы), рукава нельзя было кроить из того же куска ткани, что и всю остальную часть одежды. Поэтому их кроили отдельно, а потом пришивали к плечам акетона (который завязывался сзади). Примерно с 1330 года узкие рукава акетонов вошли в моду и для гражданского платья. Когда Эдуард III заказал акетоны для тех, кто в 1330 году помог захватить в плен Роджера Мортимера, он выдал два из них людям, не участвовавшим в бою: врачу и священнику (Shenton, ‘Coup of 1330’, рр. 23–24). Таким образом, уже в то время акетон не был чисто военной одеждой. В феврале 1333 года Эдуард приказал оплатить счет своего оружейника, Джона де Колона, где упоминались «акетон из пурпурного бархата с вышитой жемчугом розой» и «два акетона красного бархата, вышитые изображениями попугаев и другими украшениями» (TNA Е 101/386/9). Их, очевидно, носили в качестве верхней одежды, не под кольчугой. Если бы тот же пурпурный акетон имел практическое, а не только церемониальное применение, то его бы не инкрустировали жемчугом. Мы знаем, что еще в 1327 году турнирные акетоны Эдуарда были вышиты золотом, так что тоже были богато украшены (как, например, сохранившийся жюпон или акетон Черного принца из Кентерберийского собора). Тем не менее, поскольку акетоны выдавали в качестве подарков людям, которые даже в турнирах (не говоря уж о настоящих боях) никогда не участвовали и не должны были, а кроме этого, еще и украшали жемчугом, можно сделать вывод, что к 1333 году стеганые куртки носили уже не только в бою; более того, их шил портной-оружейник, член Гильдии портных и оружейников, которой Эдуард выдал хартию в 1327 году (Davies and Saunders, Merchant Taylors’ Company, pp. 13, 50). Всё это говорит о том, что облегающую одежду стали шить для гражданских лиц именно в то время, и она дала толчок новой моде. Поддерживают это предположение и описания акетонов, «открытых на груди» (Newton, Fashion, р. 15). Переходный период завершился к 1338 году: в отчетах о закупке тканей и мехов, составленных с сентября 1337 по сентябрь 1338 года, упоминается «четырнадцать элей зеленой тафты и 1½ фунта хлопка, чтобы набить и обшить короткий плащ, сделанный из красной кёльнской ткани, сбрызнутой черной краской, а также серебряные, позолоченные и эмалированные пуговицы для королевского дублета… четырнадцать элей красной тафты и 1½ фунта хлопка, чтобы набить и обшить такое же убранство из красно-черной бумазеи с такими же пуговицами для подобного же дублета» (TNA Е 101/388/8). Несмотря на всё вышесказанное, вполне возможно, что на самом деле новый стиль изобрел Эдуард II, потому что королевскому портному Еенри Кембриджу в 1327 году заплатили за «восемь туник-котарди по 14 пенсов каждая»: таким образом, выходит, что застегивающаяся спереди котарди появилась на шесть лет раньше, чем считалось до этого (Cunnington and Beard, Dictionary, p. 54).

Куртписы появились намного раньше, но до конца XIV века были редкостью. Самое раннее упоминание, которое нашел я, – curtepye, который король подарил королеве в 1334 или 1335 году. Он был пошит из коричневого пурпура, с oneree des gargulottes dor de les elees de soie de diverses coloures (TNA E 101/386/18 m. 59). Хотя это явно женская одежда, которую, скорее всего, носили поверх туники (чтобы прикрыть ноги), к 1344 году ее стали носить и мужчины. В королевских счетах за 1342–1344 годы упоминаются куртписы для одиннадцати графов и рыцарей, участвовавших в охоте вместе с королем (TNA Е 101/390/2 m. 1).

На некоторых изображениях Ричарда, сохранившихся с того времени, у него вообще нет бороды: например, на портретах в Вестминстерском аббатстве и на Вильтоновском диптихе, а также на картине, где Филипп де Мезьер преподносит Ричарду свою рукопись (см. рис. 4). Даже на похоронной фигуре Ричарда, сделанной при жизни, есть лишь очень маленькая бородка и почти нет усов. Очень маленькая раздвоенная бородка и усы изображены на иллюстрациях Кретона (выполненных в 1401–1405 годах). Чуть больше растительности на лице видно на иллюминированных инициалах в Книге статутов (St John’s College, Cambridge: MS A7) и Хартии Шрусбери.