Лоран Дойч - Метроном. История Франции под стук колес парижского метро

Когда он возвращается из злополучной экспедиции, строительство укреплений на правом берегу, конечно, сильно продвинулось. Король продолжает в том же духе и чертит план крепостной стены, которая должна охватить левый берег.

Тем временем Ричард Львиное сердце упорно держится за свой Крестовый поход. Он занимает порт Яффа, восстанавливает Иерусалимское латинское королевство, но взять Святой город ему не удается. В конце концов, чтобы положить конец слишком затянувшейся авантюре, он заключает перемирие с Саладином и покидает Палестину в октябре 1192 года. В пути его застигла буря, и корабль затонул в порту острова Корфу. Взятый в плен, словно вульгарный наемник, английский король становится узником Генриха VI, германского императора.

Эта ситуация явно радует Филиппа-Огюста: он держит в руках Иоанна Безземельного, юного брата плененного короля. Чтобы завладеть короной Англии вместо старшего брата, Иоанн готов на любые уступки. Действительно, он помогает французскому королю осадить крепости в Нормандии, английские владения, и позволяет ему захватить Жизор, а также другие замки, которые принадлежат Плантагенетам, королевской династии в Англии.

Но все хорошее кончается, и Ричард, наконец, выходит на свободу 2 февраля 1194 года. Как веточка, готовая вспыхнуть, война между Филиппом и Ричардом немедленно воспламеняет Францию. Для этого есть политические причины: французский король хочет увеличить свое королевство до его естественных границ, английский король хочет сохранить свои земли на континенте. Но сверх логики этого противостояния есть два человека, которые ненавидят друг друга. Они такие разные! Ричард — это природная сила, воин, сразу хватающийся за боевой топор. Филипп, напротив, сражается лишь тогда, когда этого требует эпоха, но он создан для управления своими государствами, для улучшения жизни своих современников, для работы ради прогресса.

Впрочем, французские войска не слишком сопротивляются английской армии, они отступают повсюду. В самом деле, настоящих столкновений нет — это бегство, маневры, прорывы, сожженные деревни, оставленные и отбитые замки…

Однако 3 июля 1194 года обе армии, конечно, по недосмотру, оказываются друг против друга в лесу Фретеваль, рядом с Вандомом. Ричард атакует во главе своих эскадронов, и французы торопятся отступить. Они бегут так быстро, что Филипп оставляет на месте свою прекрасную посуду и свои серебряные шкатулки. Возможно, еще серьезнее, что на поле боя он бросает то, что называет своими «архивами», свои счета, которые возит с собой, согласно обычаю. «В сущности, — думает он, — так ли разумно таскать эти бумаги на войну?»

Отныне королевские архивы перестанут путешествовать. Они останутся в Париже, за толстыми надежными стенами Лувра. Таким образом, по необходимости, подкрепленной опытом, Филипп-Огюст создает предтечу Национального архива Франции.

Оставаясь вечным забиякой, Ричард Львиное сердце умер, как и должен был умереть — сражаясь.

26 марта 1199 года, осаждая замок Шалю в Лимузене, он серьезно ранен в шею стрелой. Начинается гангрена, и через одиннадцать дней он умирает.

Враждебные действия продолжаются, на сей раз против Иоанна Безземельного. Филипп теперь летит от победы к победе, расчленяет королевство Плантагенетов на французской земле и завоевывает Нормандию, Мэн, Турень, а вскоре и колыбель Плантагенетов — Анжу и Пуату.

В конечном счете, Иоанн Безземельный окончательно побежден сыном Филиппа, будущим Людовиком VIII, при Рош-о-Муан 2 июля 1214 года. Тем временем папа сразил германского императора Оттона IV в знаменитой битве при Бувине и тем самым вырвал капетингский суверенитет у ослабевшей империи.

Если Филипп-Огюст выиграл пари, разбив на войне главных соперников — англичан, немцев, но также и испанцев (в битве при Мюре в 1213 году), то он преуспел и в своем Париже! В последние годы XII века город пошел на взлет. За несколько десятилетий население удвоилось: парижан стало более пятидесяти тысяч. Дороги улучшились, коммерция процветает, ярмарки и рынки получили новое развитие. Париж отныне один из самых больших городов Европы, и главное: это столица самого могучего королевства в Западном мире.

Белые буквы на фоне синей керамики, станция «Мобер — Мютюалите» являет собой классический жанр made in RATP [55] Сделано в RATP (англ.); RATP (Régie Autonome des Transports Parisiens) (франц.) — Автономный Оператор Парижского Транспорта. . Не будь оранжевых кресел вымученного дизайна 80-х годов, все было бы великолепно.

Выйдя, можно направиться ко дворцу де ла Мютюалите (Дворцу Взаимности), который прячет за своим фасадом в стиле ненавязчивого ар-деко протестные митинги любого сорта. Можно также двинуться в противоположном направлении, чтобы увидеть площадь Мобер, ее рынок, ее улочки, насыщенные историей.

Перед преобразованиями Второй империи эта площадь была не такой большой, как сегодня, более удлиненной, зажатой и труднодоступной. Скромная площадка фонтана напоминает ее начальную форму, нечто вроде треугольника, который уходил к северу до улицы де Карм и возвращался в излучину улицы Лагранж.

Парижский университет делал свои первые шаги именно здесь… на свежем воздухе! На эту площадь Мобер, а также на улицу дю Фуар школяры приходили послушать своих наставников.

УЛИЦА ДЮ ФУАР, ПЛОЩАДЬ МОБЕР: ПОЧЕМУ?

Фуар… слово из старофранцузского языка, означавшее «фураж», потому что молодые люди с наметившимися интеллектуальными интересами садились на тюки с сеном, едва выгруженные с судов, которые курсировали по Сене.

А почему Мобер? Это название — шутливое сочетание слов Magister Magnus [56] Великий магистр (лат.). , латинское наименование Альберта фон Больштедта по прозвищу мэтр Альбер, немецкого доминиканца, ставшего магистром теологии в Парижском университете в 1245 году. Кстати, поблизости находится улица Мэтр-Альбер, изогнутый переулок, существовавший уже в XI веке под именем улицы Пердю… [57] По-французски это означает «Забытая» или «Погибшая улица». В конечном счете, улица вовсе не погибла: она существует уже тысячу лет и без изменений пережила все работы, все модификации здешнего квартала, все урбанистические прожекты!

Мэтр Альбер был доминиканским монахом, но он хотел удалиться от излюбленных тем церкви, удалиться как в прямом, так и в переносном смысле слова: он отринул величественную кафедру Нотр-Дам, чтобы читать лекции сначала в доминиканском монастыре на улице Сен-Жак, в стенах которого вскоре стало немного тесно, такими толпами стекались сюда школяры! Тогда он стал преподавать в грязи на левом берегу! Нужно было иметь и веру, и здоровье, чтобы учить на свежем воздухе, под палящим солнцем или проливным дождем, перед страстно увлеченными школярами, которые сидели на тюках сена. Сегодня нынешние студенты устраивают манифестации, чтобы иметь аудитории для занятий, и они правы. Но в те времена можно было умереть, подхватив скверный насморк, школяры рисковали заболеть воспалением легких… ради счастья учиться!