Юрий Винничук - Кнайпы Львова

Так они на смену до четырех утра выпивали то же количество рюмок, что в сумме составляло две бутылки водки. В это время пан доктор оставлял деньги на подносе и важным шагом покидал кнайпу. Пипек замыкал за ним дверь, произносил в пустом зале «Слуга!», пересчитывал деньги и забирал поднос. И так каждую ночь в течение всего года за исключением Сочельника. Из года в год.

Эта кнайпа на углу ул. Лычаковской и ул. Гофмана хоть и имела танцевальный зал, но собирала публику не слишком порядочную. Львовский врач Адам Маевский, который был ассистентом знаменитого доктора Ридигера, попал в первую в своей жизни драку именно в этой кнайпе.

Но так случилось, что в этот раз в забегаловке верховодили батяры [7] плут, прощелыга, разгильдяй (гал.). , и им чем-то не понравились студенты-медики. В воздух взлетели перченые шутки, слово за слово — и началась драка. Батяров было больше, и они чувствовали себя увереннее.

«Вдруг я увидел, что мои коллеги вылупляются, как черти, но преимущество, кажется, было на стороне нападавших. Я почувствовал, как окутывает меня странная ярость. Я схватил свою толстую бамбуковую палку, очень модную в те времена в студенческой среде, и, подсознательно используя умения, приобретенные на курсах фехтования, бросился на врага. Я начал товарить их налево и направо, и как раз вовремя, потому что было похоже на позорное бегство нашей компании.

В какой-то момент, удивленный собственной инициативой и отвагой, но одновременно и гордый собой, замечаю, что меня окружили трое типов подозрительного вида. Но вместо того чтобы испугаться, я напал на них с дикой яростью, не обращая внимания на удары, которых для меня они не жалели. Мои друзья, которые уже вознамерились было бежать, повернули обратно, и драка разгорелась с новой силой. Наконец кто-то крикнул:

— Полиция! Ходу!

На этот сигнал обе воюющие стороны бросились врассыпную, что было силы в ногах».

С тех пор они уже в ту кнайпу не ходили, догадываясь, что батяры будут их подстерегать.

На ул. Легионов, 2. По имени владельца называли ее еще «Зенгут».

Это был один из лучших дансинг-локалей. Владелец ресторана Зенгут не столько заботился об изысканной кухне, как о роскошном выборе фордансерок на все вкусы, а многие из них владели иностранными языками. Они создавали приятное общество за столами, что очень поднимало выручку буфета.

А самой интересной достопримечательностью был танцевальный паркет, который медленно вращался вокруг оси, что вызывало восторг у гостей. Подобного не было во всей Польше.

Литературно-творческая кофейня, открывшаяся в июне 1942 г. на площади Марийской, но впоследствии была перенесена на ул. Романовича, 11. Работала с 8 до 20, а в среду, субботу и воскресенье тут играла музыка.

Открылась 15 ноября 1919 г. на втором этаже в помещении «Народной гостиницы» (ул. Костюшко, 1). Интерьеры были выполнены по эскизам Филемона Левицкого. Рекламировалась так: «Новая ресторация и кафе “La Republik”». Ежедневный концерт салонной музыки в обеденное время с 12 до 14 и с 20 вечера до 2 ночи в «Гостинице».

Кнайп с таким названием было несколько. В начале XX века на ул. Скарбковской, 2, и на пл. Голуховского, 3. А 2 марта 1923 г., как писали газеты, «недоброй репутации чернобиржевая кофейня «Ройяль» на Гетманских Валах в эти дни перестала существовать. На ее месте возникли 4 новых магазина».

Расположилась в помещении второстепенного отеля «Рояль» на площади Бернардинской, 14. Но название абсолютно не соответствовало внутреннему интерьеру, потому что в кнайпе не было ничего испанского. Зато напротив входа стояла величественная фигура Мицкевича.

Это была довольно известная медовня на Рынке, которую в народе прозвали «У папы Бизанца». Меды он имел прекрасные, и добавлял их ко всему, даже к пиву. Этот напиток назывался: шнит а-ля Бизанц, а его фирменное блюдо цинадры с колбасками тоже тушились на меду.

С 1842 г. занимала часть фасада театра Скарбко (ул. Скарбковской, 1). Приходили актеры старшего поколения, разного рода факторы (посредники) и авантюристы, что, конечно, не поднимало ее реноме. Открыта была всю ночь.

В 50—60-х годах эта кофейня пригрела у себя таких известных писателей как Валерий Лозинский (1837–1861), Юзеф Дзежковский (1807–1865), Ян Захарясевич (1825–1906) и Зигмунд Качковский (1825–1896). Второй точкой, куда любили они в те времена заходить, был ресторан «Под тигрисом». И собственно, в одной из этих кнайп в 1860 г. дошло до драки между Лозинским и Яном Добжанским, которая закончилась известной дуэлью на саблях, после которой Лозинский получил свои первые шрамы. Но через год в поединке с редактором бульварной газеты «Чтиво для молодежи» Каролем Цешевским (1833–1867) молодой, 24-летний романист погиб.

В 1880 г. владельцем кнайпы был Матвей Костецкий. По поводу ее восстановления в 1880 г. львовский сатирик Ян Лям писал: «Наиважнейшим случаем во всей надполтвянской Европе было на этой неделе открытие свеженькой, вылакированной, позолоченной, вывентилированной и богато застекленной кнайпы “Театральной”». Но одновременно этот же автор ужасался, что «один стакан винного пунша стоит полтора золотых».

В 1900 г. кофейня получила новую мебель, выполненную по образцам парижской выставки. В начале века здесь часто можно было увидеть за игрой в домино замечательного актера Фельдмана, о котором немало львовян суеверно говорили: «Встретил я сейчас Фельдмана, буду иметь хороший день». Сыграть с ним почитали за честь немало посетителей, но каждый знал одно неизменное предписание: не имел права у Фельдмана выиграть. И хотя речь шла буквально о нескольких центах, но актер проигрыш воспринимал очень болезненно и, считая партнеров снобами, считал себя мастером игры в домино.

Здесь также часто бывали Тадеуш Павликовский, который наслаждался вишневкой, и Густав Фишер, Львовский актер, прославившийся остроумными рассказами.

Во время войны кнайпа обветшала, но 4 июля 1919 г. ее восстановили.

Владельцем этой винодельни на Сикстуской, 29, был Ка́рлё-3, который польскому языку так и не выучился, а родной итальянский забыл и разговаривал на львовском жаргоне, как урожденный батяр.

— Да лакай эту лакрима кристи, это само слово Божье в бутылке, — предлагал он итальянские вина.

Кофейня Харапа на Рынке была довольно грязной, здесь сновал официант в засаленном кителе. Увидев свежего посетителя, интересовался, не желает ли тот венский завтрак. Однако большинство посетителей довольствовалась ломтем куликовского хлеба с квашеным огурцом после шкалика водки.