Коллектив авторов - Приграничные и трансграничные территории Азиатской России и сопредельных стран. Проблемы и предпосылки устойчивого развития

По предварительным расчетам, «ножницы» между ростом добычи и приростом запасов максимально разойдутся к 2010–2015 гг., когда добывать будет уже нечего. Сегодня можно констатировать тот факт, что государство уже не контролирует нефтяную отрасль, тупо следуя за интересами частных компаний.

Кроме того, при форсировании добычи нефти возрастают ее потери в недрах. Если при планомерной работе скважина может функционировать много лет, то при резком увеличении дебита часть нефтяного пласта отсекается и теряется безвозвратно. Именно поэтому наши компании (ЮКОС, ТНК и др.) постоянно снижают удельные капвложения на тонну добычи, вкладывая в эксплуатацию скважин в условиях Севера в 5-10 раз меньше средств, чем зарубежные фирмы выделяют на месторождения Ближнего Востока.

Еще один аргумент по поводу несостоятельности экономической политики России можно привести в сравнении с нефтяным рынком США, которые при немалых запасах все больше импортируют сырье. При этом сдерживаются цены на топливо на внутреннем рынке. У нас ситуация прямо противоположная: чем больше мы экспортируем, тем дороже бензин на наших заправках. Где же логика: ведь при эксплуатации недр, принадлежащих народу, их богатства должны быть доступны для него.

Сказанное позволяет утверждать, что рост добычи и экспорта нефти слабо связан с уровнем жизни населения. Более того, сдерживается развитие многих жизненно важных отраслей экономики. Бездарно растрачиваются богатства недр, которые могли бы принести реальный доход будущим поколениям. Не так давно министр финансов А. Кудрин заявил, что Стабилизационный фонд предназначен для будущих поколений. А не проще ли оставить нефть в недрах – наши потомки лучше разберутся в своих потребностях.

О нефтепроводе «ВС-ТО».Тем не менее, нефтепроводная система в стране строится, и в том числе нефтепровод «ВС-ТО». Это уникальное техническое сооружение длиной 4200 км, проходящее по горным системам Станового нагорья, в условиях многолетней мерзлоты и высокой сейсмичности. Его длина в 3 раза превышает Трансаляскинский нефтепровод. При этом он пересекает особо значимые охраняемые природные территории. Отвод земли осуществлен с учетом компенсаций местному населению и даже обеспечивает возможность миграции диких животных.

К сожалению, для наших строителей главными остаются принципы: «Прямая есть кратчайшее расстояние между двумя точками» и «Время – деньги». Планируется, что 24 млн т нефти будут поступать из Западной Сибири и 56 млн т – из месторождений Восточной Сибири и Якутии. Между тем, по оценкам специалистов, разведанные запасы нефти в Восточной Сибири по всем категориям не превышают 400 млн т Иначе говоря, нефти для транспортировки нашим зарубежным партнерам хватит в лучшем случае на 10 лет.

Следует отметить, что поскольку «Транснефть» – государственная кампания, то ее деятельность осуществляется на наши налоги. А цена проекта уже сейчас достигает 11 млрд дол. и к завершению строительства неизбежно удвоится. В этой связи стоит вспомнить аналогичный проект строительства нефтепровода «Ангарск-Дацин (Китай)», который проектировал «ЮКОС». Как частная компания, считающая свои деньги, она выбрала южный маршрут вдоль Транссибирской магистрали. Стоимость и масштаб прокачки нефти заметно уступали проекту «ВС-ТО», и именно потому, что там не было государственных средств.

О байкальском участке нефтепровода. Выбрав кратчайший путь по берегу оз. Байкал, являющегося участком мирового природного наследия, президент компании «Транснефть» утверждает: «Никакой опасности нефтепроводная система не представляет… и полностью отвечает требованиям надежности». Возможно, это и так, однако в результате Муйского землетрясения 1957 г. хребет Удокан, расположенный на трассе нефтепровода, был приподнят и сдвинут к западу почти на 1,5 м. Легко представить, что может случиться в таких условиях даже с самой безопасной магистралью.

Сейсмическая статистика свидетельствует, что сильнейшие землетрясения в Байкальской рифтовой зоне происходят каждые 100 лет. К примеру, в 1725 г. в результате 10-11-балльного землетрясения образовалось оз. Гусиное в Бурятии длиной более 30 км. В 1860 г. следствием другого сильнейшего землетрясения стало образования залива Провал на северной стороне дельты р. Селенги площадью более 200 км 2. Таким образом, сейсмостатистика упрямо свидетельствует о значительной вероятности одного-двух сильнейших землетрясений каждое столетие в зоне строительства нефтепровода «ВС-ТО» со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Как известно, нефтепроводов без аварий не бывает. Поэтому необходимо заранее предусмотреть форс-мажорные обстоятельства. К ним следует отнести, кроме мерзлоты, горного рельефа и сейсмики, низкие среднегодовые температуры. Иначе говоря, разлившаяся нефть будет разрушаться только три летних месяца и долгие годы сохраняться как тяжелое наследие потомкам. В мировой практике существует система страховки от несчастного случая за счет создания специального природоохранного фонда. В данном случае можно подсчитать, что сумма такой страховки должна составлять определенный процент от стоимости строительства и будет очень не малой.

Но никакая страховка не спасет Байкал от невосполнимого ущерба, который будет нанесен его имиджу как самого красивого и чистого резервуара питьевой воды. Ни один инвестор не рискнет строить на берегу озера рекреационные сооружения и производства по розливу питьевой воды – его главной ценности. Самые примитивные расчеты показывают, что розлив даже 50 см байкальской воды с акватории 20 тыс. км 2при стоимости 1л в 10 руб. многократно превышает годовой бюджет России. И тот же Китай вполне может прожить без нефти, однако еще никто не может существовать без воды. Между тем даже прогнозы оптимистов свидетельствуют о том, что грядущее десятилетие будет временем жестоких мировых конфликтов за водные ресурсы. Поэтому мы давно предлагали правительству вести к нашим соседям не нефтепровод, а водовод, потери из которого только орошали бы землю, создавая искусственные оазисы на малоплодородных землях Забайкалья.

Нельзя забывать и о том, что Россия подписала конвенцию об участках мирового природного наследия, к которым относится оз. Байкал. Строительство нефтепровода на его берегах – это прямое нарушение обязательств России перед мировым сообществом. Мы уже и не говорим о том, что существует всем известный документ Правительства России, запрещающий подобную деятельность в центральной экологической зоне.

Современный трубопроводный транспорт, безусловно, более эффективен и безопасен для транспортировки жидкого топлива, чем железнодорожный транспорт, может быть за исключением сейсмических катастроф. Тем не менее мы должны понимать, что железная дорога при сокращении объемов перевозки нефтепродуктов понесет убытки и неизбежно поднимет все тарифы.