Михаил Лазарев - Три кругосветных путешествия

В офицерах фрегата «Крейсера» и шлюпа «Ладоги» также воспоследовала небольшая перемена: лейтенант Кадьян, служивший на вверенном мне фрегате, по причине расстроенного его здоровья, над коим суровый в Ситхе климат мог бы возыметь еще худшие последствия, переписан был мною на шлюп «Ладога», вместо коего поступил на фрегат с оного лейтенант Никольский.

О чем государственной Адмиралтейств-коллегии почтеннейше честь имею донести.

…Путешествие наше вплоть до Ситхи было довольно несчастливо, большей частью противные ветры, да и неравенство в ходу с «Ладогою», которая нас беспрестанно задерживала. Сделаю тебе маленькую выписку, когда и куда мы заходили. Из Копенгагена в Диль пришли 16 сентября, располагая простоять не более пяти часов (время, в которое купили гичку), но не так случилось: ветер переменился и продержался до 30 сентября. В Портсмут пришли 3 октября и за жестокими противными ветрами простояли почти два месяца, бывши готовы через две недели вступить под паруса, пробовали несколько раз сниматься, но должны были ворочаться назад. Наконец, 29 ноября вышли. 12-го декабря пришли в Тенериф, купили вина для себя и команды и в 4 день, т. е. 16 декабря, вступили под паруса. Ах! как трудно было сначала привыкать к жарким климатам, но теперь, благодаря судьбе, несколько попривыкли.

В Рио-Жанейро пришли 24 января. Нас очень удивило: входя в рейд, мы увидели на крепостях вместо португальского флага какой-то новый, и на другой же день наш консул вывел нас из недоумения. Провинции в Южной Америке, принадлежащие Португалии, отложились от нее и основали особую империю. Мы видели нового бразильского императора Дон Педро – сына португальского короля. Правление еще не установлено; для того собраны депутаты из разных провинций. С нами стояли четыре французских фрегата. С Рио-Жанейро я получил четвертую вахту. 22 февраля мы снялись с якоря, пошли кругом мыса Доброй Надежды. Этот переход был самый длинный, для сверки хронометров приходили на вид 2 островов Амстердама и Павла и очень верно показали. Пришли в Вандименову Землю мая 17 в порт Хобарт, широта 43°53' S, долгота 147° S.

Здесь населяются английские колонии; место почти пустое, да к тому же мы были зимой. За самую дорогую цену можно достать необходимое. Купеческих судов заходит очень мало, а военные наши первые. 9 июня вышли, проходили в виду Новой Зеландии. 8 июля пришли на один из островов Товарищества – Отаити, лежащий в широте 17°, долготе 210°0'. Народ дикий, но очень добрый и ласковый; ходят совсем нагие. Мы у них на безделицы выменивали фрукты, кур и свиней. 20 июля вышли, через 2 дня разлучились с «Ладогою», она пошла на Камчатку, а мы в Ситху и, наконец, 1823 г. сентября 3 мы пришли в место очень дурное: климат нехороший, жестокие ветры и дожди беспрестанные. Ничего нельзя почти достать, а ежели что и случится, то за самую дорогую цену. Свежей пищи нельзя иметь, кроме рыбы, да и той зимою очень мало. Зимовать тут очень дурно.

У нас была большая работа: крыс развелось удивительное множество, портили совершенно все без разбора. Мы должны были выгрузить весь фрегат, окурить [его] и потом опять нагрузить. Это продолжалось 3 недели. Офицеры и команда жили на берегу. У нас очень мало сухарей, и для того мы, снявшись 14 ноября, перешли в Калифорнию. Пришли 30 ноября, здесь будем покупать пшеницу, а в Ситхе сухари печь. Стоим в порте Сан-Франциско, широта 37° N, долгота 239° О, откуда я и пишу теперь к тебе. У нас большие перемены: Иван Иванович [Кадьян] идет на «Ладоге», а к нам вместо него поступает Никольский. Завалишина, по высочайшему повелению, потребовали в Петербург. Вот тебе наши новости. Виноват, забыл тебе сказать, что у нас старший офицер с Тенерифа не правит вахтой, а занимает должность капитан-лейтенанта, а с Рио-Жанейро стоим на четыре вахты.

Компанию офицеров имеем прекрасную, все офицеры и команда, благодаря Богу, здоровы. Мы очень несчастливы: в продолжение этого времени мы потеряли 6 человек людей. Я бы мог сказать, что я очень весело время провожу, если бы не разлука с тобой и Панферовым Константином Васильевичем, расположение которых и любовь я вечно помнить буду. Прощай и надолго прощай.

После донесения моего из порта Сан-Франциско (в Калифорнии) от декабря 10 дня 1823 г. главнейшим моим попечением оставалось то, чтобы запастись достаточным количеством пшеницы для продовольствия на будущий год служителей, мне вверенных, но так как запасание сие сопряжено было с великими затруднениями, как потому, что по причине неурожая в тот год во всей Калифорнии принуждены были скупать оную по мелочам у обывателей и солдат, так и потому, что за получением оной принужден я был нередко посылать за 40 и 50 миль на гребных судах своих, то через 2 1/2 месяца едва успели собрать 4488 пуд., платя по 3 гишпанских пиастра за фанегу [191]или на наш вес за каждые 3 пуд. 36 ф. (цена, по которой покупает здесь Американская компания и по которой куплена была прежде меня с шлюпа «Аполлон»). Получив нужное сие количество пшеницы, 17 февраля сего года оставил я порт Сан-Франциско и после весьма продолжительного и бурного плавания прибыл, наконец, вторично в Ситху 18 марта, где нахожусь теперь для безопасности Новоархангельского порта по поводу отправления всех компанейских судов по разным их назначениям.

Во время пребывания нашего в порте Сан-Франциско лишились мы 2 из лучших людей вверенной мне команды: один из них канонир Михайло Попов убит был во время салютации при заряжании пушек, а другой матрос Павел Филиппов утонул с баркаса во время поездки за пшеницей… Впрочем фрегат, мне вверенный, находится в весьма хорошем состоянии и как офицеры, так и прочие служители пользуются совершенным здоровьем.

О чем государственной Адмиралтейств-коллегии почтеннейше честь имею донести.

Исполняя предписание в. пр-ва от 2 февраля 1823 г. за № 10 [192], в коем изображается высочайшая воля касательно немедленного отправления в Охотск или Петропавловск находящегося на вверенном мне фрегате «Крейсер» мичмана Завалишина, дабы после того следовать ему в С.-Петербург, сообщено мною о том начальнику Охотского порта и предписано Завалишину по прибытии в Охотск к нему явиться и истребовать от него следуемые по расчислению прогонные деньги, после же сего, нисколько не теряя времени, отправиться в С.-Петербург и явиться к в. пр-ву.