Болеслав Мрувчинский - Лазурный след. Путь ученого Яна Черского к разгадке тайн Сибири

Квятковский поблагодарил и ушёл. Часом позже кто-то снова постучал в двери. На этот раз оказался поручик Чекулаев, один из тех молодых офицеров, которые прибыли во время зимы в Омск.

– Пожалуйста, пожалуйста! – приветствовал его сердечно Марчевский. – Такой гость всегда приятен. Очень рад, что вы сдержали слово. А что с Ланиным?

– Вскоре будет здесь. Пришёл к решению, что перед визитом нужно показаться дома, чтобы жена не имела к нему потом претензии.

Они рассмеялись и начали разговаривать. Поручик был интеллигентным и начитанным человеком, живо интересовался всем, что делается на свете. Он был очень рад, потому что получил последней почтой много журналов российских и заграничных.

– Несколько взял с собой, – произнёс он, развязывая принесённую пачку, – остальные доставлю пану во вторник.

– Очень благодарен вам. Что слышно в казармах? Парни учатся?

– Чрезвычайно! – в голосе поручика прозвучал энтузиазм. – Гляжу на них и глазам не верю. Даже те, для которыхязык очень труден, уже объясняются свободно. Превосходны эти польские учителя! И особенно Черский. Латыши, татары, черкесы, финны боготворят его, слова вынимают из его уст. Необычайный педагогический талант.

– Приятно слышать такие слова из уст россиянина мне, поляку… Очевидно, с солдатом меньше хлопот, когда он всё понимает. Более сильными аргументами не нужно пользоваться?

Поручик немного опешил.

– Разное там бывает, – ответил он уклончиво. – Количество наказаний уменьшилось, однако, очень серьезно. Если бы не водка, может быть, их не было бы вообще.

– Пьют много?

– К сожалению. Особо не удивляюсь. Жизнь в казармах нелегка, и, впрочем, начинает их уже пожирать тоска по дому. К счастью, в нашей роте нет этого грозного явления. Парни с этим обучением имеют достаточно работы…

– В других тоже ведь учат?

– Верно. Несмотря на это, там хуже… Может, потому что не хватает им Черского. А может, отсутствие попросту Ланина?.. – поручик в задумчивости погладил волосы. – Порой задумываюсь об этом человеке и не всегда могу его понять. На взгляд пьяница, грубиян…

Он прервался внезапно и взглянул на Марчевского в смущении.

– Не должен так говорить о начальнике, – добавил он неуверенно. – Эх, – махнул он рукой, – вы, наверное, знаете его лучше, чем я. Так вот этот мужлан из старых офицерских кадров, который едва умеет сделать свою подпись, обнаруживает столько понимания для этого обучения, что смог бы пристыдить лучших его. Впрочем, сама идея была отличной. Он дал пример другим ротам, опередив всех.

– Ну и, очевидно, теперь собирает похвалы?

– Понятно. Аммонд упомянул его в особом приказе и поставил другим в пример. Старик ходит гордый, как павлин. Не вредит, чем облегчил он парням жизнь, это факт. Полагается ему за это похвала. Если бы…

В сенях раздались энергичные шаги. Вошёл Ланин: быстрый в движениях, упругий, сияющий, как солнце. Ухватил Марчевского за руку, пожал крепко, а потом приобнял его и поцеловал в обе щеки.

– Здравствуй, друг сердечный! – произнёс он откровенно. – И прости, что прихожу так поздно. Не смог вырваться из-под заботливых крыльев моей матушки. Холерна (дьявольская) баба! Представь себе: угрожала мне войной!

Он прыснул со смеху и только теперь взглянул на поручика. Предостерегающим движением приложил палец к губам.

– Ни слова об этом никому! – произнёс он угрожающе. – Потому что если…

Чекулаев щёлкнул каблуками и вытянулся перед ним, как струна.

– Согласно приказу, Ваше Высочество! – объявил он громко. – Тайны начальства для меня всегда являются священными.

Ланин ласково похлопал его по плечу.

– Знаю, что неплохой из тебя мужик, – произнёс он. – Немного пьёшь, но научишься этому, когда двадцать лет проведёшь в Омске. Ну, брат, – обратился он к Марчевскому, – вытаскивай бутылки! Ни капли не было во рту со вчерашнего дня. Дьявольская баба!..

Он спокойно жаловался на свою половину, а инженер накрыл в это время стол. Он сам вёл своё небольшое хозяйство в двух снятых комнатках, но буфет, как вскоре оказалось, был заполнен до отказа.

– Неплохо, неплохо, – хвалил Ланин, поглядывая с одобрением на появляющиеся каждый раз другие бутылки. – Не гневайтесь, что сразу промочу горло.

Он наполнил стакан и выпил, как воду. Потом, однако, в течение долгого времени даже не глядел на стакан. Говорил зато за двоих. Марчевский наблюдал с полным удивлением эту воздержанность, но был доволен этим. У него была крепкая голова, и мог он выпить много, однако в Сибири пил единственно тогда, когда это было обязательно. Таким образом он умело поддерживал беседу.

– Чувствую, – произнёс он с прохладцей, – что произошло что-то хорошее.

Ланин наклонился в кресле и гордо выпятил грудь.

– Ну, догадался, наконец! – воскликнул он. – Ясно, очень хорошее! Ланин самый мудрый командир роты во всём батальоне! Понимаешь? Отмечено это в особом приказе!

Марчевский притворился, что слышит это в первый раз, и поздравил его горячо. После этого он произнёс великолепную короткую речью, обнял его и пожелал новых отличий. Поручик аплодировал от всего сердца. Ланин взглянул на него, взглянул на инженера и внезапно расплакался.

– Дорогие друзья… – произнёс он. – И лучшие братья… Вы понимаете меня. Догадываетесь, что значат для такого, как я, который двадцать пять лет провёл в гарнизоне, слова похвалы перед лицом целого полка… Об этом говорят, об том говорят, а о Ланине – ничего. В течение двадцати пяти лет! Это страшно… А теперь наконец я!

Он вытер медленно слёзы, Марчевский подвинул ему стакан, потому что не любил рюмок. Ланин окинул его неожиданно серьёзным взглядом.

– Мой дорогой, желаешь ли мне добра? – спросил он. – Наверное, да. Таким образом, договоримся: если не попрошу сам, не пододвигай мне сегодня водки. Мне хорошо с вами, не хотел бы испортить настроение. А тебе хотел бы как-то выразить признательность… Потому что ведь в этом есть твоя большая заслуга…

– Черского! – Марчевский весело ворвался в его слова. – Прежде всего Черского.

Ланин просиял.

– И Черского. – признался он. – Несомненно, парень в обучении имеет золотые уста. Хотя и до штыка нет недостатка у него таланта, – поморщился он сразу с неприятным осадком. – Несколько дней назад он устроил мне такую взбучку…

В глазах Марчевского промелькнуло беспокойство.

– Взбучку? – сказал он быстро. – Тебе? – подтвердил он вопрос недоверчивым пожатием плечей. – Вероятно, шутишь. Нет в Омске такого, кто бы справился с тобой!

– Ланин прыснул смехом.

– Ясно.

– Шучу, – ответил он. – Но тогда было со мной на самом деле неважно. Прихожу утром после небольшого принятия водки и, как обычно в таких случаях, схватил Черского за шею: «Пошли, брат, покажи мне, что умеешь!» Вышли мы во двор, карабины в руках: звон, треск! Если бы был мороз, всё было бы лучше. А здесь уже весна. Бросило меня в жар, ударила в голову водка, начали заплетаться ноги. А сопляк на мне. Как начал меня гнать, и бить, и колоть!