Болеслав Мрувчинский - Лазурный след. Путь ученого Яна Черского к разгадке тайн Сибири

– Я хорошо понимаю это, – произнёс тихо Марчевский. – И ты тронул моё сердце… У тебя прекрасный голос.

Ланин просиял.

– Очевидно, – признал он. – Если бы не этот голос, не было бы у меня жены, так как она даже не взглянула на такого гуляку, как я… Ну, мне пора, – вынул он из кармана часы. – Смотри, двенадцать! – удивился он. – Просидели мы столько часов без водки… Необыкновенно! Забираю этот саксон на плечи и ухожу…

– Зачем мучиться? Пришли в понедельник солдат.

– Разве я могу отказаться от этого удовольствия? Исключено! Представь себе, что будет дома? Стучу, как все черти, бужу жену и дочку. Они перепугаются, что вернулся пьяный. А после этого бросятся мне на шею!

Он надел плащ, попрощался и придвинул секретер ко входу.

– Кто тебя научил этой песне? – спросил безразлично Марчевский. – Так чисто поёшь и не ошибся ни разу, несмотря на то что были польские слова.

Ланин начал вытаскивать ящички и поочерёдно вручал поручику.

– Эх, это целая история! – произнёс он, повеселев, не прерывая работы. – Несколько лет назад один из солдат пел эту песню в казармах, и я поймал его с поличным. В наказание на следующий день поставил его у Иртыша и приказал петь в течение целого дня. Присматривал за ним лично. А что, слух у меня хороший…

В этот момент он боролся с каким-то ящичком. Встретилась где-то помеха.

– И что с ним стало? – спросил Марчевский.

– Ага, вот так! – Ланин наконец справился, но сунул ящичек снова, чтобы понять механизм. – С этим парнем?.. Да, конечно, что же? Под вечер охрип полностью. А потом свалился в Иртыш. Поплыл по течению. Искать, очевидно, не стоило, так как глупый… Ну теперь всё понял! – радовался он. – Ловко ты придумал эту незаметную задвижку. Вот моя маленькая обрадуется! Должен её теперь увидеть…

Он выпрямился, улыбнулся весело и забросил секретер на спину. Марчевский открыл двери. Поручик подал ему руку и несколько раз крепко пожал.

Был хороший, солнечный день, но после вчерашней оттепели прижал мороз, снег затвердел и при каждом шаге приятно скрипел. Черский шагал упруго и быстро. Он вошёл в предместье Новая Слободка, отыскал надлежащий дом и квартиру и постучал в двери. Кто-то там пригласил его по-русски. Он вошёл, снял шапку и по стойке «смирно» доложил о своём прибытии по приказу капитана Ланина.

Марчевский поприветствовал его по-польски, а когда он снял плащ, и они уселись, всматривался в него в течение долгого времени.

– Пожалуйста, простите мне эту назойливость, – улыбнулся он наконец тем добрым и располагающим к себе способом, который сразу располагал к нему всех. – И пожалуйста, позвольте, буду называть по имени. По правде говоря, не мог бы быть твоим отцом, но разница в возрасте у нас солидная. Как капитан представил тебе цель этого сегодняшнего визита?

Черский отвечал кратко и ясно, как во время рапорта. И держал себя точно так же. Сидел только на краешке стула, но прямое жёсткое тело сразу говорило, что в каждое мгновение он готов сорваться с места! Глаза чутко отмечали каждое движение губ и каждое вздрагивание лица своего собеседника.

Марчевский снова улыбнулся.

– Прошу сесть нормально, – тепло произнёс он. – Я такой же самый изгнанник, как ты. Таким же образом ты учил какого-то черкеса и какого-то татарина, когда они пришли… Добрые ребята? Расскажи что-нибудь о них. Мне интересно, как складывается жизнь в казармах.

Черский обрисовал с такой добросовестностью облик и характеры, что в глазах Марчевского появилось явное удивление.

– Умеешь видеть, – произнёс он, ставя самовар. – Это хорошо… Но если знаешь их так обстоятельно, то, наверное, они не имеют от тебя никаких тайн?

Наверное, не имеют. Часто советуются, пишу за них письма домой. Это сближает. Впрочем, не только я делаю это. Каждый из земляков опекает так кого-то и по большей части пользуется их доверием и доброжелательностью.

– Я об этом слышал. Что с парнями из деревни? Вы их также учите?

Так от слова к слову Марчевский узнал о ежедневной жизни роты, и делал это таким естественным и приятельским путём, что Черский медленно терял свою натянутость и рассказывал всё свободней.

Самовар зашипел. Марчевский встал, налил в стаканы чай и пододвинул к Черскому сахар. За чаем Марчевский подробно обговорил дело, которое было непосредственной причиной визита. Когда он закончил, Черский глубоко вздохнул, будто освободился от какой-то тяжести.

– Признаюсь, теперь честно, – произнёс он. – Идя сюда, был убеждён, что это одна из необычных идей капитана, и опасался, что раньше или позже возникнут из этого какие-то хлопоты…

– Однако это идея Ланина! – прервал Марчевский, выговаривая слова с нажимом.

Черский охватил его внимательным взглядом, слегка улыбнулся.

– Ага, понимаю! – догадался он о смысле этого подчёркивания. – Его идея, но хорошая. Если смогу учиться свободно.

– Не только ты. Нужно склонить к этому целую роту. Среди вас есть немало даже таких, которые начали университетское обучение. Пусть тоже возьмутся за работу. Книги мы вам достанем, по крайней мере самые важные. Помимо того, кажется мне, лекции, связанные с исследованием окрестностей Омска, могут быть действительно очень интересными. Этого до сих пор не делалось систематическим способом. Но достаточно ли у тебя сил на учёбу? Это большой труд…

– Должно хватить! – слова Черского прозвучали твёрдо, как вчера слова Ланина. – Ведь зря истратил два года и нужно их как-то наверстать, когда вернусь на родину…

Он резко замолчал.

– В казармах постоянно говорят об амнистии, – добавил он в замешательстве. – Может, вы знаете что-то на эту тему?

Марчевский охватил его продолжительным взглядом.

– Все ссыльные ни о чём другом не говорят, – ответил он медленно. – Амнистия будет когда-то, это несомненно, однако лучше не думать об определённом сроке. Нужно так работать, как будто человек должен оставаться здесь навсегда. Что же касается твоего обучения, сделаем так: завтра явишься к профессору Квятковскому, я дам тебе адрес. Он проверит, твои ведомости, установит пробелы в знаниях и укажет тебе наилучшее направление. Он имеет большую библиотеку. Если тебя заинтересует геология, будет очень хорошо, потому что ты можешь провести прекрасную практику в поле. На всякий случай я приготовил тебе кое-что для просмотра.

Он вышел в соседнюю комнату, когда вернулся, в его руках была книга. Он отдал её гостю.

– Российская… – пробормотал Черский, поспешно переворачивая страницы.

– К сожалению, кроме российских других здесь нет. Но это превосходный справочник. Если проработаешь его добросовестно, будешь иметь хорошее представление.

Черский задержался на какой-то странице и с большой заинтересованностью начал разглядывать рисунки.