Пьер Саворньян де Бразза - Экспедиции в Экваториальную Африку. 1875–1882. Документы и материалы

Она расположена на возвышенности, на небольшом расстоянии от реки, в ней живет очень похожее на фанов племя шаке [416], которое обитает по берегам Огове между рекой Лоло и землей ошеба, или оссьеба [417]. Деревню защищает крепкий частокол; тропинка, ведущая к потайному ходу, усеяна маленькими дырами диаметром в один фут [418]. Когда идет война, в каждую из этих дыр втыкают бамбуковые палки с заостренными отравленными концами. Сейчас во избежание несчастного случая ствол дерева, скрывающий западню, отодвинули в сторону.

Забуре дает мне несколько человек, и я сразу же отправляю их с двумя поручениями: одни вместе с Метуфой поплывут на плоту с грузом бананов для Балла Туре, оставшегося в одиночестве, и будут находиться там до тех пор, пока я не пошлю за ними пирогу; другие во главе с шаке Ндолла должны подняться вверх по реке до земли оссьеба и попытаться купить для меня лодку, ибо из-за крайнего истощения у меня не будет сил добраться до земли адума сухопутным путем. Чтобы моему посланцу поверили, я вручаю ему реторту с магнием и бенгальский огонь.

Теперь нужно рассчитаться с носильщиками. Их требование заплатить им за двухнедельную работу удовлетворяется без труда: каждому выделяю полную ложку соли, сажень [419]материи и нож стоимостью в одно су [420]. Я решительно отказываю им в порохе, зато вся компания шумно радуется подаренному колокольчику [421].

Однако проходит шесть дней, и Ндолла не только не доставляет мне пирогу, но и не подает о себе никаких вестей, хотя для выполнения такого поручения требуется самое большее три дня. 12 июня я сам трогаюсь в путь в сопровождении Забуре и нескольких человек из деревни, снова пересекаю реку и иду на юг вдоль левого берега. На следующий день нас пытаются задержать на некоторое время в деревне, которую я до сих пор продолжаю называть странным именем «Залакон». Дело в том, что, когда мы подходили к ней, я спросил у моего переводчика, как она называется, на что он ответил: «Залакон», и я по наивности записал это слово как имя собственное. Только позже я узнал, что оно означало «неизвестно» или «не знаю». Это первое место в верховьях реки, куда пришли фаны-макеи; их привел вождь, который затем спустился по Огове до Рембое, притока Габона [422], где и умер. Фаны смогли за полвека установить более или менее мирным путем свою власть над частью правого берега Огове протяженностью приблизительно в триста километров.

Мы не задерживаемся в Залаконе и вечером 13 июня [423]прибываем в деревню шаке. Я нахожу там Ндоллу и его спутников в плену у вождя Джокондо. Мой бедный посланец не вызвал у него никакого доверия, и, несмотря на все попытки Ндоллы объясниться, его заподозрили в том, что он замышляет какое-то неожиданное нападение. По моей просьбе Джокондо незамедлительно освобождает его; кроме того, он обещает предоставить мне на следующий день пирогу, за которой и явился Ндолла; в знак благодарности я делаю ему большой подарок. Но на следующий день [424], к моему огромному разочарованию, я познаю все минусы преждевременной щедрости, вынужденный покинуть шаке не только без пироги, но и без проводника.

Надо сказать, что два месяца, которые я провел под открытым небом в сезон проливных дождей, не прошли для меня безнаказанно. Уже во время походов к Бове я перенес сильный приступ лихорадки, а недавнее путешествие по лесу добавило к недомоганию изрядную долю усталости. Постоянный прием ипекакуаны [425]и хинина [426]не спас меня от последствий тех ночей, когда мы, промокшие до нитки, были вынуждены сушить на себе нижнее белье и верхнюю одежду.

Несколько часов спустя после моего визита к Джокондо меня настигает еще более сильный приступ: в одно мгновение я теряю способность продолжать путешествие.

Положение тяжелое. С 3 июня Балла Туре оторван от нас, он остается позади, около реки Лоло; правда 7 июня Метуфа доставил ему запас продовольствия, они теперь вместе, но продукты должны уже закончиться. Вдали от поселений оба обречены на голодную смерть, если никто не придет к ним на помощь. Любая задержка непозволительна. Я сам не могу тронуться с места из-за болезни: за мной ухаживают два шаке. Поэтому я посылаю к адума Забуре и Дени в сопровождении нескольких шаке. Только от этого отряда может теперь прийти спасение. Его задача – добраться как можно быстрее до их первого селения, где Забуре, предложив вождю товары от моего имени, должен рассказать ему о моей роли в деле примирения павинов с их прежними врагами, о нашем путешествии по суше и тяжелой ситуации, в которой мы оказались. Я запрещаю ему возвращаться, пока он не получит провизию и пироги.

Мой славный проводник шепчет мне на ухо, что одних рассказов Дени недостаточно, чтобы адума поверили, что к ним идет белый вождь. Ведь у Дени, как и у павинов, зубы подпилены под острым углом, [427]а на затылке татуировка из семи полос. Я вынужден расстаться со своим ружьем, чья система незнакома туземцам, а также вручаю Дени магний и ракету для фейерверка. Впрочем, у меня нет сил следить за последними приготовлениями моего маленького отряда, который скрепя сердце подчиняется столь необходимому приказу.

Перейдем теперь к тяжелым часам отчаяния, с которым мне, истерзанному болезнью, почти невозможно бороться. Шаке [428], обеспокоенные тем, что у меня на случай нападения <���тигра> остается только один револьвер, выказывают к тому же большой страх, видя, что я не способен принимать пищу: как известно, для большинства черных человек, отказывающийся от еды, вскоре должен умереть [429]. Но после двух дней бреда, заполненного кошмарами, я могу наконец поднять веки и смотреть на верховье реки, откуда мы ждем спасения. И вот на четвертый день [430], к полудню, крики одного из моих людей возвращают меня к жизни. Я вижу пирогу, на ней Дени и мои смелые оссьеба: но где же Забуре?

Дени рассказывает мне о посещении вождя Джумбы [431], о долгих переговорах с главными жителями деревни, о чувстве недоверия, которое не смогли рассеять ни обещания, ни зрелища, ни подарки. Белый, говорили они, никогда не путешествует по суше: без сомнения ружье доказывает, что в страну действительно пришел белый, но этот белый был убит, затем ограблен павинами, которые, вероятно, намереваются захватить у них пирогу; никогда ни один адума не позволит обмануть себя подобной хитростью. Дени сообщает мне о крайнем решении Забуре, который отдал себя в заложники. Он поклялся, что останется пленником в деревне Джумбы, пока пирога, на которой они вернулись и которая была получена благодаря его преданности, не доставит нас туда. Если же через неделю мы не появимся, чтобы подтвердить истинность его слов и освободить его от клятвы, он заплатит жизнью за свое бескорыстное благородство.