Пьер Саворньян де Бразза - Экспедиции в Экваториальную Африку. 1875–1882. Документы и материалы

Потрясенный до глубины души таким поступком дикаря, которого едва знаю, я немедленно отдаю приказ об отъезде. Гребцы адума упорно отказываются спуститься с нами ниже по Огове, до того места, где нас ждут Балла Туре и Метуфа; несмотря на мои уверения, они продолжают считать, что находятся во вражеской стране, поскольку их окружают деревни павинов. Однако сын Джумбы, старший на пироге, идет нам навстречу, и вечером следующего дня [432]я радостно приветствую двух моих сенегальцев, мужественно преодолевших тяжелое испытание.

Мы грузим ящики с товарами, оставленные на их попечение, и поднимаемся вверх по Огове к великому удовлетворению оссьеба. 18 июня, проплывая мимо Залакона, мы узнаем, что доктор Ленц с трудом продвигается по суше [433]. Утром 20 июня мы прибываем в деревню Джумбы, где находим Забуре, который, хотя и с рогатиной на шее, дружелюбно беседует со своими сторожами.

Джумба, наслышавшись о нас различных историй, начиная с пребывания у оканда, оказывает нам чрезвычайно теплый прием. По сравнению с вождем иненга Реноке он обладает бо́льшей властью среди шаке, и поэтому ему важно продемонстрировать перед нами свое богатство. Он принимает нас в окружении своих жен и жен своих друзей, которых представляет как собственных; он дарит нам великолепного барана; поскольку в низовьях реки это животное было для нас большой редкостью [434], мы принимаем дар вождя с огромным удовольствием.

Наше приезд совпадает с любопытным обрядом обрезания, который проходят здесь молодые люди от восемнадцати до двадцати лет [435]. После операции их облачают в женские одежды, то есть обвешивают браслетами и бусами, и мажут лица чем-то вроде известки, затем все жители, танцуя под звуки тамтама, проносят их вокруг деревни. Потом я вижу, как они собираются под деревом и какой-то человек, устроившись на его вершине, опускает в их рты по огромному куску вареного мяса. По завершении этой странной трапезы юношей отводят в хижину на отшибе, где им предстоит жить целый месяц отдельно от общины, после чего они возводятся в ранг мужчин своей деревни.

Как и оканда, адума и другие племена Африканского Запада – фетишисты. Практика обрезания у них существует независимо от религиозных представлений, хотя на первый взгляд в смене имени обрезанных можно увидеть что-то похожее на крещение. В целом они допускают существование доброго и злого духов: первого зовут Манконго, а второго Абамбу. Никто не проявляет особой заботы о добром духе, который как таковой не ждет, чтобы его попросили о каком-либо благодеянии, в то время как злого стараются задобрить молитвами, жертвами и клятвами [436]. Помимо этих двух главных духов, священными, или фетишами, считаются различные предметы, животные и даже места. Люди полностью приспособили верования к своим интересам, они используют их по самым разным поводам: любопытно, например, что плоть животных является фетишем для женщин, и только мужчинам позволено угощаться ею во время пиршеств. Туземцы верят также в жизнь души после смерти [437]: память о предках свято хранится в каждой семье; от поколения к поколению передаются фетиши, украшения, оружие. Кто же не чтит памяти умерших родителей, того ожидает со стороны покойных неизбежная кара.

Тем временем настает момент, когда я с большим сожалением расстаюсь с Забуре, который спешит отправиться в свою деревню вместе с другими людьми, щедро мною вознагражденными. Джумба заверяет меня в своей готовности предоставить пироги, как только я захочу уехать отсюда. Впрочем его гостеприимство не знает границ. Он не скупится ни на подарки, ни на заботы, ни даже на галантные предложения, отдавая в наше распоряжение и своих жен, и жен друзей. Я соглашаюсь на услуги кухарки; это Малонга, собственная дочь Джумбы, которая, явившись ко мне, не скрывает желания сблизиться со мной. Когда я пишу, она просит меня насурьмить ей брови чернилами или же написать на груди ее имя; она откровенничает со мной, сообщая, что вожди, за которых отец хочет выдать ее замуж, не кажутся ей достаточно сильными как мужчины. Однако, видя, что моя каждодневная благодарность ограничивается лишь покраской бровей и груди, она переключается на Дени и моих сенегальцев, которые готовы кое-что подарить ей за мой счет. Но так как наши припасы начинают сокращаться, Малонга ищет и находит более щедрых и более богатых поклонников, не забывая при этом и своих прежних друзей. Она приобретает такой опыт в сердечных делах, что, когда отец наконец решается выдать ее замуж, ставит свои условия и сохраняет для себя свободу, которой у нас на родине пользуются, только если нарушают брачный обет.

Между тем я узнаю, что один из соседних вождей, прибывший просить руки этой самой Малонги, отвергнут ею и возвращается к себе в деревню. Я сообщаю Джумбе о своем желании воспользоваться столь удобной оказией: я намереваюсь оставить здесь наши товары и двух человек для их охраны [438], сам же вместе с Дени собираюсь продолжить путешествие и дойти до Думе, конечной цели нашей экспедиции.

23 июня ко мне присоединяется доктор Ленц [439]: он приплывает в деревню Джумбы на пироге, которую я добыл для него у Маты [440], вождя адума [441]. Он уезжает на следующий же день, а я – 25 июня. Так что, продвигаясь по стране адума (у меня будет случай рассказать об этом немного позже), мы идем с ним, можно сказать, одним путем, и наши пироги поочередно обгоняют друг друга.

Первую остановку мы делаем в деревне Ндумбы, где мой проводник и его люди, досадуя, что я не собираюсь задерживаться в ней, требуют оплаты. Ситуация деликатная, ибо они не выполнили договоренности сопровождать меня до Думе, но, с другой стороны, они верно служили мне в начале похода. Поэтому, чтобы они не подумали, что я хочу удержать для себя долю товаров, которую они не получат, если прервут срок службы, я собираю всех гребцов во главе с вождем, показываю предназначенные им вещи и в то время, когда они вожделенным взором смотрят на них, бросаю все в костер. Люди Ндумбы, свидетели этой сцены, сразу же предлагают заменить недовольных; я соглашаюсь, и путешествие продолжается.

27 июня я останавливаюсь в Нгеме [442], 28-го – в деревне Кумбы Манджило [443], доктор же Ленц то следует за мной, то опережает меня. 29 июня утром [444]я первым [445]пребываю к Думе, небольшому водопаду примерно в полтора метра высотой при низкой воде, который во время половодья только с натяжкой можно назвать порогом [446].

Нет более удачного места для устройства новой штаб-квартиры. Думе должен пока стать рубежом моей разведывательной экспедиции по неизведанной стране. В то время как доктор Ленц попытается сделать последнее усилие, чтобы подняться еще выше по Огове, я спущусь по ней и попробую завязать дружеские отношения с адума.