Андрей Бородин - АКОНИТ 2018. Цикл 1, Оборот 2

Мюрт улыбнулся.

— Похоже на рекламный слоган.

— Ага. Так и есть. Так вот, мои родители и другие жители верили, что после смерти душа рыбака выходит в море на призрачной лодке и плывёт на закат. Большая Белая Рыба выныривает, глотает душу вместе с лодкой и погружается на самое дно, глубоко-глубоко, куда никогда не доберётся свет. Умерший проводит в брюхе Рыбы несколько дней. Это время даётся ему, чтобы подумать о жизни, проститься и простить. А потом Большая Белая Рыба выныривает и открывает пасть — и это уже совсем другой мир. И совсем другой ты.

Муравей на парусах давно не казался грозным — скорее, насильственно украшенным бутафорскими челюстями.

— Холодает, — поёжился капитан.

— Предлагаю…

— Поддерживаю.

И они зашагали по трапу.

Во сне судно приблизилось к маяку на расстояние, достаточное, чтобы рассмотреть почерневшие постройки чуть поодаль, слева и справа от белой колонны навигационного ориентира. Крипджосс стоял на палубе и смотрел на мрачные горбы, возвышающиеся над скалистым берегом, пока не понял, что это. Он насчитал одиннадцать построек, когда ветер — или потрёпанный скитаниями рассудок — подсказал ему: блокшивы. Старые суда, уже непригодные для плавания. Их перевернули, обложили по краям камнями, превратили…

…во что? — спросил себя Крипджосс. Был ли это просто сон, и, если да, то почему он помнил всё до мельчайших деталей: смятение, страх, оттенки мыслей, обломки рей и боканцев, каждый пролом и пятно мха на досках навсегда потерявших море судов, ставших наземными остовами? Чем стали эти суда без мачт? Казармами? Кладбищем чужого прошлого? Тюрьмами для арестантов?

А потом он поднял подзорную трубу и увидел.

В одном из разбитых иллюминаторов блокшива, у кормы которого гнила одинокая гичка, появилось лицо, чтобы тут же исчезнуть, но Крипджос-су хватило и секунды.

Он проснулся, сдерживая крик, взмокший и потерянный между двумя мирами. А перед глазами стояло лицо мертвеца с вытянутыми вперёд, наподобие ключа, челюстями, длинной трубкой рта и глазами, посаженными на концах молотообразного черепа.

Облака и небо вблизи горизонта окрасились в красные и оранжевые тона.

— Дерьмо, — едва слышно произнёс капитан.

Серое дымчатое месиво по кромке моря — вот что принесло очередное утро. Если, конечно, ещё существовали такие понятия, как утро, день, вечер, ночь.

Облокотившись на влажное от водяной пыли бортовое ограждение, Мюрт глубоко затянулся. Коричневая сигарета зашипела. Капитан никак не высказался по поводу того, что Крипджосс выбрался на руслень. Даже не посмотрел в лицо офицера, только отметил сезень, зажатую в руке — видимо, Крипджосс прихватил снасть для страховки, но передумал привязываться.

Оба некоторое время смотрели на глаз маяка. Глаз смотрел на них.

— Он ближе, — сказал капитан.

— Да, — ответил офицер.

— Мне кажется, я вижу берег.

— Там, несомненно, что-то темнеет.

В грязном мареве горизонта огонёк на секунду вспыхнул вишнёвым. Подмигнул. Или им показалось. Они помолчали.

Размытая масса облаков не плыла, а двигалась странным образом, будто сигаретный дым в непроветриваемом помещении. Попутный ветер трепал такелаж, набивался в паруса, нёс их к призрачной цели. Попутный ли?..

— Как думаешь, это остров? Или просто кусок скалы, торчащий из моря?

— Скоро выясним, — сказал Крипджосс. — Только.

— Что?

— С этого якоря мы уже не снимемся.

Капитан глянул на офицера, коротко кивнул и почесал жаберные лепестки под острым углом челюсти.

Он помнил сегодняшний сон. «Эцитон», перевёрнутый килем вверх. Превращённое в тюрьму судно, окна которого выходят на маяк из белого кирпича, внутрь которого не ведёт ни одна дверь.

Лунный свет отражался от морской ряби и возвращался на небо. Звёзды ловили его, скатывали в маленькие шарики и вешали рядом с собой. Кромка льда у берега треснула, и на гальку выползло существо, очертаниями — рыба, запутавшаяся в рыбацких сетях. Оно поднялось на четвереньки и рывком выпрямилось во весь рост.

Бело-бледный месяц покачнулся, суетливо забегали светящиеся шарики, но звёзды цыкнули, и те успокоились.

Человек из моря оглянулся на волны, расправил полы одеяния-сети, и усталой поступью побрёл к городу, что старыми деревянными срубами томился на берегу.

Светало. Солнечные лучи лениво ползли по деревянным и шиферным крышам, по каменным стенам новых зданий, пока не добрались до гостиницы «Гандвик», названной по имени туманного моря.

В уютном тёплом номере проснулся Вячеслав. Его босые ступни выглядывали из-под одеяла, но не мёрзли. Протёр глаза, зевнул, надел прямоугольные очки, пригладил взъерошенные чёрные волосы. Утром с похмелья раскалывалась голова.

В город у моря Вячеслав прибыл по заданию шефа, очень уважаемого в столице человека, который помогал взыскательным клиентам покупать престижные вещицы, а по совместительству владел ещё сетью ночных клубов и модельным агентством.

Вячеслав должен был выкупить одну редкость — задание проще некуда, ведь шеф, Анатолий Георгиевич Снегирёв, в узких кругах известный как Снегирь, уже обо всём договорился с продавцом. Вячеславу оставалось только забрать. Правда, вышла заминка. Оказалось, «Газель», в которую хотели погрузить покупку, маловата: как ни укладывай, покупка торчит и не даёт закрыть дверь. Кто-то пошутил, что можно частным самолётом перевезти. Но Вячеслав понимал, что заказ самолёта — слишком дорого, и шеф на такое добро не даст. Поэтому он велел отнести покупку в свой номер, а утром собирался продумать транспортировку. Так четверо мужчин поднатужились, подхватили товар и понесли к «Гандвику». Ночью никто им не встретился на пути, кроме мужчины с мольбертом, который рисовал звёздное небо над пустым перекрёстком, но так увлёкся, что ничего не замечал.

Здание гостиницы принадлежало тем временам, когда дверные проёмы делали высокими и широкими. За тысячу рублей ночной портье ничего не видел и целых полчаса пил кофе в комнате для персонала.

Покупку прислонили к свободной стене в номере Вячеслава.

Утром Вячеслав оделся, тщательно, чтобы нигде не топорщилось, заправил рубашку в брюки, умылся и вышел в гостиную.

Покупка пропала.

У стены, куда её поставили ночью, оставался лишь грязный след ботинка.

Вячеслав моргнул и ещё раз прокрутил в памяти события прошлой ночи. Нет, товар определённо поставили именно сюда, и после Вячеслав с помощниками отправились в баню отмечать удачную сделку.