Омар Суфи - Власть и страсть

— И?

— Он — дисциплинированный чиновник, патриот. Так что… думаю, что все в порядке… В принципе нам его помощь особенно не нужна.

— Реймонд, хотел спросить тебя давно — почему Роджер не женится?

— А! Ты же его знаешь! Идеалист… ему трудно найти реальную женщину, соответствующую его придуманным идеалам… Хотя слухи ходят, что он встречается с девушкой…

— Француженка? Не самый лучший выбор…

— Боюсь разочаровать — немка…

— Что?! Немка! Он совсем сдурел!

— Я тебе об этом не говорил…

— Вот ты и должен его образумить!

— Отец, двадцатый век на дворе! Он — взрослый человек… Мы хоть и родственники…

— Я — не отец, но дядя. Это значит близкий родственник. Кроме нас у него никого ближе нет. Ты меня очень расстроил…

После некоторой паузы Артур спросил:

— Мы далее поедем в Германию, в Берлин?

— Да.

— С кем?

Реймонд вздохнул:

— С людьми, которые нам должны помочь. Мы поедем в разных купе…

Артур удовлетворительно кивнул.

— Да, дела империи требуют иногда… гм… несколько иного отношения…

Реймонд хотел вставить слово «к морали», но решил не усложнять ситуацию. Если отцу хочется пребывать в таком двойном состоянии, то ради бога. Для себя он все уже давно решил. Можно так жить, и даже не стоит морализаторствовать… Жизнь — сложная штука. Приближаясь к Парижу, Реймонд все больше думал о Тейре, надеясь, что ее знакомство с Дугласом Рикетом не поставит крест на его с ней свиданиях. На его последние письма она не ответила.

В Париже на вокзале их встречал Роджер. Он сразу почувствовал, что его дядя и кузен что-то хотят сказать ему, но пока они добирались до гостиницы, разговоры в целом касались рутинных тем о работе, жизни в Париже, новостях из Лондона. После того, как Барроузы вселились в номера, они проследовали в ресторан. После бокала хорошего французского вина Реймонд стал более словоохотлив.

— Дорогой Роджер, у нас к тебе много дел, есть, что сказать, как по работе, так и личного характера…

— Я это сразу почувствовал…

— Ха! — усмехнулся Реймонд. — Вот и хорошо!

— Могу догадываться, о чем.

— О чем?

— Предоставлю это вам. С чего вы хотите начать?

— С работы…

— Ну, наверно, события в Нанте. Я направил подробный отчет в центр…

— Да, там все ясно. Я тебе вот скажу! Мы подготовили вместе с нашими французскими друзьями план нападения на Германию… Ха-ха… не военного, конечно. Хотя происшествие с таинственным немецким дирижаблем над небом Нанта заставляет также думать о военном ответе. Но, в данном случае, мы говорим о таком ударе, который сделает военный ответ необязательным.

— Наш военный флот достаточно сильно злит немцев. Так что, говоря о военном соперничестве, нам стоит призадуматься о собственных шагах тоже…

— Дорогой Роджер, — вставил Артур. — Не хочешь ли ты сказать, что мы тоже провоцируем немцев? Надеюсь, ты не заразился всеми этими идеями о пацифизме и разоружении?

— Мы, дипломаты, должны думать о дипломатических путях решения проблем.

— Дипломатия нужна для закрепления успеха государства, в данном случае нашей империи в различных областях, в том числе военных.

— Окей, — запричитал Реймонд, пытаясь взять в руки обратно тему беседы. — У нас план как раз-таки невоенного характера.

Роджер кивнул: — Я немного о нем слышал. Наш друг Андре Дешамп намекнул мне об одной идее…

— И?

— Я… не совсем знаю детали. Дело о компрометирующих материалах на окружение кайзера, не так ли?

— Вот именно! Знаешь, что конкретно?

— Тему знаю…

— И что ты думаешь?

— Да… это может серьезно подорвать влияние кайзера. Посмотрите, что стало с бедным Оскаром Уайльдом…

Артур покачал головой: — Писатель должен быть примером для общества. Писатель, который позволяет себе аморальные поступки, не может говорить о морали общества, писать сатиры и прочее. Так что Уайльда не стоит называть «бедным»…

— Писатели вообще очень интересный народ, — отметил Роджер. — Мопассан, к примеру…

Артур поморщился: — Французы… ты знаешь, я их не понимаю. Они чересчур вольны…

Роджер посмотрел на Реймонда, который вновь запричитал: — Давайте не уходить от темы! Дешамп и его приятель Лорен Доминик мне должны предоставить трех людей, с которыми я должен поехать в Берлин на… как я назвал это дело, — «перфоманс». Этот перфоманс мы сфотографируем, привлечем журналистов и раскрутим при помощи Фридриха фон Хольштейна. А здесь нам поможет уже отец.

Артур Барроуз кивнул слегка и тихо прошептал: — Дела империи диктуют… — но дальше разобрать было невозможно.

Роджер вздохнул и вдруг улыбнулся:

— Вот и хорошо! А теперь о делах личных, так называемых «моральных»? Обо мне?

Реймонд посмотрел на Артура, но тот молчал. Чувствуя несколько раздраженный тон Роджера, Реймонд решил зайти с другого угла, впрочем, говорил он искренне:

— Ладно, — вздохнул Реймонд. — Об этом можно и в другой раз. Только знай, Роджер, мы тебя любим. И если о чем-то хотим поговорить, то только из лучших побуждений.

Роджер взглянул в окно и бросил: — Спасибо. Я ценю… на самом деле…

— Ну, вот и хорошо, — потрепал по плечу Роджера Артур. — Я иду в номер, устал… А вы можете продолжать говорить.

Когда Артур Барроуз удалился, Роджер спросил Реймонда:

— Теперь выкладывай — что у вас там?

— Я хочу поговорить о делах.

— Ясно… Смелости у вас у обоих не хватило… Я знаю, что все посольство судачит о моей немке.

— Об этом потом…. Перед приездом я виделся со Свансоном — инспектором, который вел дело об убийстве русского инженера.

— Помню.

— У него необычная просьба…

— Тоже из сферы плотских грехов? — с усмешкой спросил Роджер.

— Нет, скорее из другой сферы, но тоже необычной.

— Окей. Чем удивишь?

— Думаю, что удивлю… Ты веришь в духов, гипноз, медитацию?

— Вау! Стоп — это разные вещи. Гипноз — реальная штука, а вот все остальное… Что там Свансон придумал?

— Он попросил пойти в книжный салон «Библиотека независимого искусства» на улице Шоссе д’Антин, 11. Ты слышал о таком?

— Да, слышал. Там и собираются те, кто верят в духов, медитацию и прочую ерунду.

— Ты был там?

— Реймонд, у меня нет времени на такие вещи.

— Ну, так эта просьба от Свансона — заглянуть туда.

— И что я там должен разузнать?

— Конкретно он сам затрудняется ответить, но он полагается на твою интуицию.

— Все это не звучит серьезно…

— Я хорошо знаю инспектора. Поверь мне, он человек вполне разумный.

— Гм! Возможно там что-то не чисто… Я имею в виду с точки зрения законов. Я всегда считал всяких медиумов шарлатанами.

— Да, время от времени мы все читаем разоблачения.

— Это как-то напрямую связано с убийством Королева?