Сергей Носов - Член общества, или Голодное время (журнальный вариант)
- Название:Член общества, или Голодное время (журнальный вариант)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2000
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Носов - Член общества, или Голодное время (журнальный вариант) краткое содержание
Член общества, или Голодное время (журнальный вариант) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
В волшебном царстве калачей,
Где дым струится над пекарней,
Железный крендель, друг ночей,
Светил небесных светозарней.
Внизу под кренделем — содом.
Там тесто, выскочив из квашен,
Встает подобьем белых башен
И рвется в битву напролом.
Вперед! Настало время боя!
Ломая тысячи преград,
Оно ползет, урча и воя,
И не желает лезть назад.
Трещат столы, трясутся стены,
С высоких балок льет вода.
Но вот, подняв фонарь военный,
В чугун ударил тамада, —
И хлебопеки сквозь туман,
Как будто идолы в тиарах,
Летят, играя на цимбалах
Кастрюль неведомый канкан.
«Деньги дороги, да калачи дешевы». Ну — ну. В наше время как раз наоборот. Да все равно «жива душа калачика просит». Что ж, попробуем:
КАЛАЧ ФИЛИППОВСКИЙ. Возьмите 8 стаканов муки, 2,5 стакана молока (это уже по тексту «Кулинарии»), 1,5 пачки маргарина, 1,5 стакана сахарного песка, 5 штук яиц, 1 чайную ложку соли, 0,5 палочки дрожжей.
Дрожжи и половину нормы муки растворить в подогретом молоке. Опару хорошенько вымесить и поставить на… Готовые калачи посыпать сахарной пудрой.
КРЕНДЕЛЬ. Крендель — род калача. Отличается особой формой и добавками: миндаль — 0,5 стакана, изюм — 1 стакан, корица молотая — 1 столовая ложка.
Если же вам не хватает талонов для этого теста, рекомендуем:
САМЫЙ ДЕШЕВЫЙ ТОРТ. Возьмите 1 стакан муки, 1 стакан песка, 1 стакан кефира, 1 яйцо, 0,5 чайной ложки соды — погасить уксусом, 2–3 столовые ложки какао… Добавьте в тесто 1 ложечку меда.
И приятного аппетита.
«По-моему, великолепно, — сказал профессор Скворлыгин. — Даже пословицу подобрал, каков молодец!.. А как изящна концовка!.. „И приятного аппетита!..“ Казалось бы, простые слова, но насколько точны, выразительны и уместны!»
«А мне нравится „и“, — сказал Долмат Фомич. — Обратите внимание, не просто „приятного аппетита“, а „и“! „И приятного аппетита“! Такое непринужденное интонирование… Нет, молодец, молодец… Лучший материал в номере, как ни крутите!..» «Друг мой! — Профессор Скворлыгин тряс меня за руку. — Поздравляю. Искренне поздравляю!»
Я не то чтобы затосковал по родному дому, не то чтобы мне уж совсем истерзала душу моя неприкаянность — или конкретно: достал бы майор со своими прихватами, хрен с ним и с ними, — но костюм при моем теперешнем положении в обществе мне бы не помешал. И я отправился за костюмом.
В нашей квартире приключился ремонт.
В моей — и еще раз: в моей! — в настоящей, напротив парка Победы.
«Не ждали?» Точно, не ждали.
Оклеили зачем-то стены в прихожей какими-то жуткими обоями с омерзительными разводами как бы под мрамор. «Зачем?» «Красота спасет мир», — сострил Валера. Меня передернуло.
«Могли бы и посоветоваться». Он промолчал. Так и есть: в моей комнате потолок белят. Вдвоем. Надежда разводит мел, а этот, значит, со стремянки спустился. «Ребята, а вы, я смотрю, надолго обосновались». «Но надо же делать что-то с квартирой, — Валера сказал. — Осторожно, не прислоняйся».
«Это как? — Я не понял про „надо“. — Что надо делать?» «Жить надо по-человечески! — Валера воскликнул. — По-человечески, понимаешь?» «Каждый должен обустроить свой дом», — раздался голос Надежды.
«Так ли я понимаю, что вы свой дом обустраиваете?»
Валера спросил: «Ты разве против?» — «Нет, я не против, просто я думал, что это все — таки мой дом». — «Разумеется, твой… В известном смысле твой… Но не только твой. И твоей жены тоже. И наш». — «Наш общий дом», — обобщила Надежда. «Вот мы и ремонтируем», — сказал Валера. «А он недоволен», — сказала Надежда Валере.
«Стойте, стойте! А ну — ка объясните мне, какое отношение к моей квартире имеете вы?» — То бишь, сам того не желая, я поднял и заострил проклятый квартирный вопрос, из всех проклятых — самый мне ненавистный.
«Объясняю. Раз ты придираешься к словам, я тебе, во — первых, скажу: да, действительно, строго говоря, это неправильно, нельзя говорить „моя“, „твоя“, „наша“, „ваша“ об этой квартире. Эта квартира не совсем твоя и не совсем наша, если быть достаточно строгими. Что касается тебя, Олег, то ты в этой квартире всего лишь прописан, а изживший себя институт прописки, нравится тебе или нет, будет вот — вот ликвидирован, подобно другим институтам социального принуждения, скоро даже никто вообще не вспомнит, что это было такое — прописка… И лишь после приватизации… — Это скучнейшее слово (в те дни жутко модное) Валера произнес особо отчетливо. — После приватизации можно будет говорить о данной квартире, как о чьей — либо собственности. Не перебивай. Во — вторых… Ты спрашиваешь: какое мы имеем отношение к этой квартире? Вот какое: мы в ней живем. В — третьих, как видишь, мы ее ремонтируем. В — четвертых, Олег, если не мы, то кто? Может быть, ты? Может быть, ты способен пошевелиться чуть — чуть? Пальцем о палец ударить?..»
Нет, не способен. Не могу. Не хочу. Не люблю. Не воспринимаю. Не понял ни слова. Какой-то бред. «Да ведь я вас просто впустил!.. Просто пожить впустил!» — воскликнул. «Ну впустил. Ну и что? Ты так говоришь, будто мы тебе плохого желаем». А Надежда сказала: «Я ведь знала, что он не оценит». — «Оценит, оценит. Поживет еще недельку с женой со своей, сразу оценит. Заживо съедят. Будет съеден».
С этим не спорил. Он прав. «Говорят, — сказал я без злорадства, — породистой собаке отдельная площадь полагается. Вот кто раньше вас приватизирует». — «Не знаю, как насчет собак, но я ведь тоже могу рассчитывать на привилегии». — «Ты?» — «Как защитник Белого дома», — невозмутимо ответил Валера. «Да ведь ты же в Питере был!» — «Мы защищали Петросовет, — сказала Надежда, — это приравнивается к защите Белого дома». — «На него никто ж не нападал, на ваш Петросовет». — «Потому и не нападали, что были защитники».
Брошен взгляд на Надежду: каково сказано? Точная фраза. Умная фраза.
«С другой стороны, — рассуждает Валера, прохаживаясь по комнате (что непросто — ремонт), — и с твоей неоднозначной женой можно при наличии доброй воли поладить вполне. Она не подарок, это да… Но… практичная женщина, с хваткой… Мы находим общий язык». — «Я рад за вас». — «Только не горячись. Ничего особенного. Я женюсь — фиктивно — на твоей жене». — «Поздравляю». — «С этим не поздравляют. Фиктивно».
Я и спрашивать не стал, зачем он женится, я только сказал: «Неплохо было бы посоветоваться с формальным мужем, есть такой». — «Ты, что ли? Да мы тебя даже тревожить не собирались. Без тебя меньше хлопот». — «Меньше хлопот жениться на моей жене?» — «Конечно. Сейчас это оформляется в течение часа. Лишь бы деньги были и свой человек. Знаешь, сколько стоит свидетельство о смерти?» — «Тебе надо свидетельство о браке». — «О смерти». — «Чьей смерти?» — «Твоей».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: