Марина Гельви - Там, где папа ловил черепах

— Продали. Но чтобы строиться, денег все равно не хватит.

Так. Все насторожились: чего же он хочет? Очевидно, он хочет использовать нашу северо-восточную степу?

— Я искренне сочувствую вам, — проговорил уже значительно мягче дядя и передохнул с облегчением. — Но… Извините за вопрос, зачем же вы продали дом, если за эти деньги не можете построить новый? Откровенно говоря, я не поверил, когда Дарья Петровна сообщила нам эту новость. Ваш дом еще старее нашего… Мы сами столько лет мечтаем продать…

— А почему не продали? — живо спросил Сандро.

Дядя развел руками: разве и без объяснений не ясно?

— Хотите, я это вам вмиг устрою? — предложил Сандро.

— О нет, нет! — почти вскрикнули мои тетки. — Мы…

— Ну как хотите, — улыбнулся весело Сандро. Он уже чувствовал себя у нас как дома, взглянул на меня в первый раз за это время, состроил глазки, снова посерьезнел. — Я хочу сделать вам, дорогие мои соседи, чрезвычайно взаимовыгодное предложение.

Тут выдержка изменила тете Адели. Ее давно подмывало вмешаться в разговор. Ведь как-никак, а она является домовладелицей наравне со своими братьями. Но это одно. А главное, она чувствовала сердцем, сейчас Сандро заговорит о северо-восточной стене, и Эмиль не сумеет с честью выйти из положения. Отношения с добрыми соседями будут испорчены, этого допустить нельзя. Нужно как-то отвести удар, нейтрализовать посягательство, но чтобы это было сделано прилично, тактично и конечно же выглядело бы не как заранее обдуманное.

— Да, между прочим, Эмиль! — воскликнула она слегка певуче, но не без доли озабоченности. — Я все забываю сказать тебе: наша северо-восточная стена, — она грациозно повернулась всем телом к Сандро, — я живу в комнате, прилегающей к этой стене…

— Знаю, — улыбнулся Сандро. Кто, как не он, вечно торчал или на улице под окнами, или у забора, когда Нана жила в Тбилиси.

— Эта стена непременно должна прогреваться солнцем, — взволнованно продолжала тетя. Она так жаждала убедить, что и сама уже поверила в свою искренность. — Да, да, вы знаете, эта стена… просто зеленеет, вы понимаете, зеленеет от сырости. Не знаю почему. Может быть, под домом текут какие-нибудь подземные воды? И в один прекрасный момент эта степа может…

— О! — обрадовался дядя. Он не ожидал, что сестра так ловко ввернет словечко.

Но Сандро никак не среагировал. Я посмотрела на маму. Она не сводила глаз с соседа и думала примерно следующее: «Куда же ты гнешь, добрый молодец?»

А Сандро, зорко оглядев наш потолок, сказал:

— Стена — это ерунда.

— Как ерунда?

— Ничего себе ерунда, — усмехнулся с ехидцей дядя.

— Конечно, ерунда. Ее можно укрепить, можно даже переложить заново.

— Что вы сказали?

— Заново можно переложить.

Мы рты разинули. Потом дядя закрыл рот и вознегодовал:

— Позвольте, позвольте! — Он уже переставал сдерживаться. — Я не понимаю, какое отношение имеете к нашей северо-восточной степе вы? Мы ничего не собираемся перекладывать, и вообще…

— Я предлагаю вам, — торжественно проговорил Сандро, сделал большую паузу, обвел всех взглядом, мы не дышали, — построить над вами второй этаж, для себя, конечно.

Потом, после ухода Сандро, тетя Адель изображала в лицах, кто как выглядел, услыхав это. Она сказала, что и во время гибели Помпеи лица древних итальянцев не искажались так отчаянно, как исказились наши после предложения Сандро. Каждый издал возглас, не поддающийся описанию. А Сандро гордо подбоченился и рассмеялся. Он был уверен, что мы просто не в силах членораздельно выразить свой восторг. Дядя Эмиль с таким испугом взглянул на потолок, будто второй этаж уже высится над нами. И с силой замотал из стороны в сторону головой.

— Почему? — крайне удивился Сандро. — Все расходы по укреплению ваших стен возьму на себя я. Если хотите, сменю за свой счет все ваши гнилые оконные рамы, а заодно и двери. Крышу — долой. Я лечу всю родню одного плотника и жену одного столяра из моей деревни. Они дуб привезут, там у них в горах его полно. Если хотите, можно будет перепланировать даже внутренние стены. Постойте, — он вскочил, прошел в дядину комнату, быстро осмотрелся там. Мы глядели на него, как на кочевника во время татаро-монгольского нашествия. Он вернулся, сел. — Так. Все ясно.

— Нет, нет, нет, — лепетали мои тетки.

Дядя оцепенел. Мама думала.

— Посоветуйтесь между собой, — обратился к ней Сандро. — Вы здесь самый реально мыслящий человек. Дело это стоящее и… Крыша течь не будет, — он усмехнулся, стрельнув в меня глазами. — Я приведу в порядок фасад — у меня есть пациент маляр, он тоже из моей деревни. А архитектор района мой приятель.

Сандро ушел. Все молчали.

— Мда-а-а-а, — произнес наконец дядя.

И все мы вдруг поняли, осознали, какое счастье жить, когда никого нет над головой, а вокруг толстые кирпичные стены, а за стенами сады, только сады. Мы ликовали, еще и еще раз горячо убеждая друг друга в том, что нам ужасно повезло. Ведь у нас особняк. Пусть с квартирантами, но особняк! И не такие уж они плохие, бывают и хуже. Боже мой! Какое счастье, что мы не сумели в свое время договориться и потому не продали дом. Вот уж правда: нет худа без добра.

— Молодцы все же мы, не правда ли? — спрашивала всех по очереди тетя Адель.

— Конечно, молодцы, — сказала с удовольствием мама.

Дядя Эмиль, совершенно растроганный, похвалил мою маму за ум, она похвалила его за выдержку.

Дарью Петровну, когда она появилась с невинным видом на пороге, мы не ругали. Наоборот. Мы начали высказывать ей то, что не успели досказать соседу. Она ведь побежит и перескажет ему слово в слово. Так что дело поправимое. И мы твердили: никогда, ни за какие миллионы, триллионы и сиксильоны не продадим наш дом, а тем более не позволим строиться над нами.

Она часто моргала, щурилась: попробуй столько сразу запомнить, чтобы потом в точности передать.

Несмотря на облачное, предгрозовое небо, класс Левы пришел на озеро почти в полном составе. Народу там было уже полно. Отыскали все же местечко у воды, разделись и бросились в воду. Купались долго.

— Пошли на веслах, — предложил Игорь.

— Научи Ирку и Надю грести, — сказал Отар, — а мы постоим в очереди у ларька — лимонад купим.

— Ладно. Ирка, Надя, пошли!

Мы взяли одну лодку, Лева, Ламара и Гертруда взяли другую, погрузили в лодки всю принесенную из дома еду. Отъехав от берега на достаточное расстояние, Игорь решил взять курс на камыши. Пронизанные лабиринтом проходов, они стеной стояли у противоположного берега. Каш кормчий сказал, что прекрасно там сориентируется.

На воде, бесстрашно поглядывая на нас, колыхались дикие утки. Под ними на метр в глубину просматривались в прозрачной воде водоросли. Я сидела на веслах. Игорь, развалившись на корме, подсказывал: