Светлана Кудряшова - Друзья с тобой: Повести

Старое железо теперь казалось всем таким драгоценным, что хранить его на школьном дворе под открытым небом нечего было и думать. Зина предложила складывать у нее в сарае.

Но чем же еще будет заниматься отряд?

— Лобзиком! — кричит Коля.

— Надоело! — протестует Кондратьев. — Лучше рисованием.

— А что для девочек? — спрашивает Зина.

— Для девочек куклы, — предлагает Коля, и все мальчишки хохочут.

Симочка встревожена: почему смеются? Почему вспомнили про куклы? Уж не видел ли кто‑нибудь ее дома с куклой? Но с тех пор как ее избрали председателем совета отряда, она в куклы не играет.

— Нам куклы не нужны, —говорит она, подозрительно поглядывая на мальчишек. — Что мы, маленькие?

Когда Анна Васильевна вошла в класс, Таня, окруженная ребятами, записывала в тетрадь все дела, которыми решили заниматься пионеры. Записаны были экскурсия на железную дорогу, веселое воскресенье у Симочки, чтение и переплетение книг, утренники, прогулки, занятия лобзиком и вышиванием, И каждый день пионеры будут собирать лом — до тех пор, пока не соберут на тепловоз. Свой пионерский тепловоз ребята вручат лучшему машинисту на дороге.

Таня идет взволнованная, в расстегнутом пальто.

Ну и Лешка Кондратьев! Ну и буян! Кажется, Симочка права — трудно с ним. А вот Федю Горева, темноглазого мальчугана с каштановыми волнистыми волосами, Таня видит впервые. Хорошие у него глаза — лучистые, серьезные.

«Славный мальчишка», — думает Таня, вспоминая, как он успокаивал Кондратьева, как остановил драку. И вдруг впереди Таня увидела этого самого Горева. Шагает вместе с Си–мочкой не спеша, несет Симочкин портфель и, если встречается лужа, ловко перепрыгивает через нее. Симочка по обыкновению вертелась, подпрыгивала, то и дело тормошила Федю, что‑то рассказывала.

И вспомнился Тане важный Федор из «Голубой чашки» писателя Гайдара. Она улыбнулась, представив себе того хитрого Федора, который ходил без штанов и прятал в капустные грядки чужие пряники. Тот Федор был маленький и белобрысый, а этот — рослый мальчуган с каштановыми волосами. Но все равно они очень похожи друг на друга — оба степенные, серьезные, попусту не улыбнутся, зря слова не скажут. Тане захотелось поближе рассмотреть нового Федора.

— Симочка, подожди! — крикнула она.

Та остановилась, а Федя поспешно скрылся.

— Почему он ушел? — огорченно спрашивает Таня.

— Он смутительный, — авторитетно поясняет Симочка и принимается увлеченно рассказывать про Федю. Она перечисляет все его достоинства, бессовестно преувеличивает его охотничьи удачи. Таня поражена. Симочка, поняв, что переусердствовала, оставляет Федю в покое и рассказывает про его отца, отважного летчика. Потом лукаво смотрит на Таню:

— Если хочешь знать, это Федя Кондрата успокоил. Лешка его слушается, потому что Горев рассказывает ему про охоту и занимается с ним арифметикой. Только никто об этом не знает…

Тут Симочка прикусила язычок — проговорилась. А Феде обещала молчать. Слово дала. Ой, что теперь делать? Таня умеет хранить тайны?

Таня обещала свято хранить тайну.

Неожиданно к ним подбежал Лешка. За собой по лужам и мокрому снегу он волочил старую толстую цепь.

— Таня! — закричал он. — Я уже собираю железный лом. Вот!

Кондратьев показал ржавую цепь, мокрую, грязную. Потом критически взглянул на Симочку и велел ей уйти.

— Иди сам! — обиделась она. — Мы с Таней шли, а ты прилез и командуешь.

Тане Лешка объяснил, что хотел с ней посоветоваться.

— Советуйся, — сказала Таня.

Дело было в том, что на сборе так ничего и не решили относительно рисования. Лешка очень любит рисовать.

Таня задумалась. Потому и не решили на сборе, что она не знает, как быть с рисованием. Сама она совсем не умеет рисовать. Можно бы попросить Максима, брата Симочки — всем известно, что он будущий художник, — но у него тяжелый характер. Таня хорошо это знает — учится с ним в одном классе. Они почти не разговаривают. Правда, может быть, это из-за алгебры…

По алгебре у Максима была тройка, очень нетвердая, и учительница велела Тане заниматься с Максимом алгеброй. Таня подошла к нему на перемене договориться о занятиях, но Максим отвернулся и пробормотал:

— Еще чего! Я сам…

И ушел от Тани.

Она разобиделась, перестала с ним здороваться. А он мало печалился от этого и совсем не замечал Таню.

Перед Новым годом Максим с учителем рисования украшали школьный актовый зал. Они развешивали по стенам нарисованных на ватмане большеглазых нарядных зайцев, лисиц в пестрых сарафанах, добродушных новогодних медведей и прочих лесных жителей. Таня зачем‑то вбежала в зал и остановилась очарованная. Чудесно пахло лесом от огромной темно–зеленой елки, от кучи хвойных веток на полу. И Тане показалось, что попала она в сказку… За елкой стоял расписной теремок. Она шутя постучалась в окошко:

— Терем–теремок, кто в тереме живет?

— Я живу, — неожиданно вышел из теремка Максим. Был он весь измазан краской и клеем.

— Это ты сделал? — спросила Таня восхищенно и почему-то засмеялась. Он кивнул, сказал, что еще не закончил и не посоветует ли она, какой краской покрасить крышу терема.

Крышу они докрасили вместе ярко–красной краской. Потом Максим показал Тане незаконченные рисунки. Был тут и малыш Новый год, был престарелый Дед–Мороз, был Иван–царевич. Рисунки Тане очень понравились. Максим настоящий художник! Ей не хотелось уходить, но в классе ее ждали. Вместе они дошли до дверей. Уже взявшись за дверную ручку, Таня спросила:

— Максим, почему ты не захотел заниматься со мной алгеброй?

Она смотрела на него доверчиво, говорила искренне, но Максим нахмурился и сказал уже знакомое:

— Я сам…

И отошел. На Таню он больше не обращал внимания. Она постояла в недоумении и вышла.

Все шло по–прежнему, В классе Таня и Максим не разговаривали, встречаясь утром, еле кивали друг другу. Но когда на алгебре его вызывали к доске, Таня волновалась. Максим отвечал медленно. За это ему снижали оценку. Таня огорчалась больше самого Максима.

Сейчас Таня стояла и думала: идти к Максиму или нет? Лешка ждал.

— Алексей, —сказала Таня, — пойдем вместе, а?

Алексей моргнул и сказал, что пусть лучше Таня идет одна, он ее подождет. Лешка хорошо знаком с Максимом!

Совсем недавно в 4 «А» выпускали стенгазету. После долгих уговоров и пререканий с Симочкой Максим согласился помочь. Он очинил цветные карандаши и начал ими рисовать, но Симочка все ходила вокруг него и жалобно просила, чтобы красками. Она специально для газеты купила замечательные краски в тюбиках. Максим ее не слушал. Симочка залилась горькими слезами. Брат не обращал на нее внимания и, конечно, сделал бы по–своему, но пришла мать. Опа‑то сразу заметила слезы дочки и велела сыну красить красками.